Нападающий сборной России Алексей Кайгородов: «Почему в НХЛ тренер молчал, не пойму до сих пор»

Автор переломной шайбы канадцам в меньшинстве — приятный собеседник. Стандартными фразами, коими стараются отделаться от журналистов большинство хоккеистов, не ограничивается. Использует их только тогда, когда вопрос соответствующий. Иногда в его ответах проскальзывает искреннее возмущение, и ты невольно понимающе киваешь головой. Однако большую часть ответов Кай, как его называют в «Магнитке», дает с улыбкой. Порой кажется, это ирония, но на самом деле — воспитание...

Красивый, умный, скромный

— Про вас часто говорят: «Технарь от Бога, но силовую борьбу не уважает…» Согласны?
— Говорят вообще много чего. У каждого свое видение игры, конкретного эпизода в ней и жизни в целом. Почему я не слишком много толкаюсь? Над этим вопросом, если честно, не задумывался.

— Хорошо. Тогда откуда желание обеспечить в первую очередь парт­нера передачей, нежели бросить самому?
— То же самое. Само собой получается. Без какой бы то ни было цели стать, к примеру, лучшим распасовщиком в мире.

— Может, такую психологию в вас природа заложила… Вы, к примеру, способны жертвовать собственными интересами в пользу другого человека? Друга, например…
— Слишком громко сказано. Как я могу подобным образом говорить о себе? Правильнее, чтобы меня друзья и близкие охарактеризовали. Им со стороны виднее. Ведь про себя мало кто плохо скажет (смеется). А хвалиться — нескромно.

— Вы скромный?
— Говорить «я — скромный» тоже нескромно. Это как в анекдоте: я красивый, умный и скромный. А возвращаясь к предыдущему вопросу, думаю, любой нормальный человек, если того требует ситуация, наступит на горло собственной песне ради близкого человека.

Сам напросился, сам «отпросился»

— Когда попали в НХЛ, тренеры «Оттавы» ругали за манеру «бесконтакт­ного хоккея»?
— Главный тренер Брайан Мюррей вообще со мной не разговаривал.

— Это как? А персональное задание на игру?
— За те шесть игр, что я провел в «Сенаторз», не припомню, чтобы кто-то меня вызывал или персонально объяснял, что к чему. Так что азы тактики, которую проповедовала «Оттава», я постигал сам по ходу тренировочного лагеря и последовавшего затем регулярного чемпионата. Перед игрой с конкретным соперником смотрели видео с его участием. Вот, собственно, и все. По крайней мере, что касается меня. И то, что тренер так ни разу не подошел, не объяснил, что к чему, для меня, признаться, откровение.

— Это вам так «повезло» или в НХЛ такая практика: бросили в воду, а выплывешь или нет — твоя проблема?
— Честно говоря, не знаю. Просто хотелось, чтобы Мюррей хоть какое-то внимание уделил, что-то подсказал, направил. Вообще вся эта ситуация своеобразной вышла.

— В чем же своеобразность?
— На протяжении трех-четырех месяцев «Оттава» меня очень активно звала. «Приезжай, Алекс! — говорили. — Приезжай!». А когда приехал, даже одного слова не услышал, будто бы я сам напросился.

— Потом вас обменяли в «Финикс» к Илье Брызгалову. Желания присоединиться к соотечественнику не возникало?
— Что-то однозначное сказать на этот счет сложно. Сейчас я не думаю об этом. А то, что съездил в Северную Америку, попробовал себя в НХЛ, об этом, конечно, не жалею. Даже тот непродолжительный срок, что я провел за океаном, дал мне определенный опыт.

— Какой?
— Во-первых, я понял, что играть там можно и ничего экстраординарного и невозможного в тамошнем хоккее нет, хотя уровень, безусловно, у них очень солидный. Да, с ходу заиграть не получилось, а в фарм-клубе оставаться не захотел. Это мы изначально оговорили в контракте: «Если отправляют в низшие лиги, хоккеист Кайгородов вернется в Россию». Во-вторых, было интересно прочувствовать североамериканскую систему, понять, чем игроки там дышат, как играют, как работают.

— И как же они играют?
— Ничего нового не поведаю, если скажу, что из-за уменьшенной площадки хоккей там более силовой и скоростной.

— А чем дышат тамошние хоккеисты?
— «Дышат» они иначе. В Северной Америке люди больше сами по себе. Оттренировались — и разбежались. Гуляй, Вася, причем каждый — своей дорогой. Каких-то дружеских, приятельских отношений я не заметил. Элементарно сходить вместе покушать там, как мне показалось, не слишком принято.

После локаута мог играть за СКА

— НХЛ на ваш стиль хоккея повлияла как-то?
— Да нет. Думаю, остался каким был.

— Прошлым летом ходили слухи, что вы перебираетесь в СКА...
— Насчет СКА, честно говоря, не в курсе. Меня в «Динамо» накануне сезона звали. И одной ногой я был в Москве.

— Но второй все же не ступили…
— В последний момент переход сорвался, и я остался в «Магнитке». А в СКА, припоминаю, меня звали, если не ошибаюсь, в 2005 году, после локаутного сезона (который Кайгородов завершил с рекордным (по сей день) для себя количеством очков — 49 (15+34) в 57 играх. — «Спорт»). Почему не оформили отношения с Питером, сейчас не вспомню. Кажется, «Магнитка» повторила условия, и я решил не покидать родной город.

— В том сезоне (2004/05) с вами в «Магнитке» играл Набоков, теперешний страж ворот сборной. Отличается Евгений шестилетней давности от нынешнего? Может, есть мнение, почему у него в СКА не вышло…
— Честно говоря, приезда столь классного голкипера мы тогда не ждали. Когда впервые увидели Набокова в Магнитогорске, не сказать, что рты пооткрывали, но понимали, какого уровня игрок перешел в наш стан. Женя быстро настроился на одну волну с командой, никогда не выпячивал себя, был обычным, простым парнем… Все нормально общались с ним, он спокойно разговаривал с ребятами на разные темы, интересовался, что к чему. У нас тогда вообще классный коллектив подобрался. Из НХЛ приехали Сергей Гончар, Дмитрий Калинин, Петр Сикора, Патрик Элиаш, Федор Федоров. Женя Малкин еще был игроком «Магнитки». Были настроены стать лучшими. Причем неспроста. Все для этого у нас имелось. Вели 2:0 в серии с Омском, выигрывали за 45 секунд до конца третьего периода пятого матча, но в итоге этот рейд Ягра через всю площадку в овертайме все перечеркнул.

Зарипов и Морозов любят импровизацию

— В этом году «Магнитка» тоже закончила сезон в решающем матче — седьмом, став единственной командой, которая смогла навязать борьбу «Салавату». Значит, уфимскую машину остановить было реально?
— Конечно реально. В хоккее нет ничего нереального. В седьмом матче уступили с минимальным счетом, ноздря в ноздрю играли весь матч. Но это хоккей: кто-то выигрывает, а значит, кто-то должен проиграть. «Салават» — очень хорошая, мощная команда. У Кубка Гагарина в этом году достойный обладатель.

— Какое зелье подсыпал Хейккиля, что «Металлург» вдруг так преобразился, «летя» 1:3 в серии?
— Ничего особенного Кари не говорил. Все то же, что и раньше. Просто ребята понимали: отступать некуда. А в отпуск раньше времени никому не хотелось. У нас команда очень дружная, не первый сезон вместе, и внутренний стержень за эти годы, безусловно, появился и окреп. Сплотились пуще прежнего и дали бой.

— Нынешний чемпионат мира вы начинали центром первого звена — с Зариповым и Морозовым. Груз ответственности не давил?
— Ну, волнение всегда присут­ствует. Тем более на соревновании такого уровня. Играть с Данисом и Алексеем интересно. Как любят говорить эксперты за океаном, отдал им передачу — и можешь смотреть, как забивается гол (улыбается). А передачи делать, как вы подметили, я люблю. Данис и Алексей склонны к импровизации, а это всегда увлекательно.