Нападающий «Зенита» 1970-х, венского «Рапида» 1980-х Анатолий Зинченко: «Многие удивлялись, как меня выпустили на Запад с семьей»

(Фото: ФК «Зенит»)

Анатолий Зинченко стал очередным футболистом «Зенита», который оставил след — в буквальном смысле — на клубной Аллее славы. Слепок его ступни отныне в Музее «Зенита». «Отметили» это событие вчера на базе в Удельной, куда приехал Анатолий Алексеевич, который работает в Федерации футбола Петербурга, «служит» делегатом на футбольных матчах.

Корреспондент «Спорта День за Днем», воспользовавшись случаем, взял интервью у Зинченко, ведь известен он не только тем, что замечательно играл за «Зенит», сборные СССР, но и тем, что стал в начале 1980-х «первым советским легионером». Именно так его называли. Виданное ли дело — в разгар эпохи застоя наш футболист, представитель самой передовой на свете страны, обогнавшей все остальные страны, включая Америку, оказался в самом центре «загнивающего» Запада — в нейтральной на тот момент Австрии, где базируется клуб «Рапид». И выиграл с ним два раза чемпионат!

Получал на уровне водителя автобуса

— Анатолий Алексеевич, сейчас много разговоров о нужности и ненужности футбольных агентов. Вы тридцать с лишним лет назад без них обошлись?
— Конечно. Их тогда не было. Вообще не понимаю, кто такой футбольный агент, зачем он нужен? Человек сам вправе договариваться с любым клубом, решать свою судьбу. А здесь появляется посредник, который вклинивается в твою личную жизнь, решает вопросы...

— Неужели сами в 1980-м с «Рапидом» обо всем договорились?
— Нет, контракт был заключен между клубом «Рапид» и Госкомспортом СССР. Причем он был так завуалирован, что я числился инженером организации под названием «Союзвнешторгтехника». Зарплату получал в торгпредстве. Только премиальные за победы «Рапид» сам платил (смеется). У меня до сих пор хранится справка, выданная «Союзвнеш­торгтехникой», что с 1980 по 1983 год я находился в Австрии.

— Видите, как все запутано, а вы говорите, что агент не нужен…
— А меня это не волновало! Когда все договоренности были достигнуты, я приехал в Вену, меня встретили, определили в квартиру, привезли на тренировку. Футболисту что еще надо? Меня все устраивало. Не надо забывать, в какое время я поехал. Еще крепко висел посреди Европы «железный занавес». И я как бы старался соответствовать моральному облику советского человека (улыбается).

— Контролировал вас на чужбине кто-то?
— Нет. Сотрудники нашего ведомства жили в общем здании, а я жил в городе отдельно, среди австрийцев. Был предоставлен сам себе.

— Какую часть зарплаты забирало родное государство?
— Две трети. Мне оставалась одна. Сколько это в цифрах? Десять тысяч пятьсот шиллингов. Как мне сказали, эта зарплата соответствует окладу инженера организации, которую я представлял, позволяет жить на уровне среднего гражданина Австрии.

— Язык сразу бросились учить?
— Мне в этом плане легче было. Все-таки в школе, в институте изучали немецкий язык. Другое дело — как… Но все-таки необходимый запас слов у меня был. А на футбольном поле найти общий язык было еще проще. Специально в Австрии немецкий не учил — изначально ехал туда на год, никто не предполагал, что контракт будет продлен. А потом уже освоился, интервью давал на немецком.

— Не зарабатывали ли вы больше игроков «Рапида» и не могла ли возникнуть в венском клубе ситуация вроде той, что случилась в «Зените», где косо стали смотреть на легионеров из-за их зарплат?
— Я помню, мы с «Рапидом» приехали играть в Кубке УЕФА с мадридским «Реалом». Ну все, конечно, расспрашивают — что за Зинченко, откуда? Ведь советский футболист в западном клубе по тем временам нонсенс. И вышла газета, статью в которой мне потом помогли перевести друзья из посольства. В ней первым делом было написано, что есть, мол, в «Рапиде» футболист, который получает на уровне нашего водителя автобуса. Поэтому никакой зависти возникнуть не могло (смеется).

— Но в команде к вам относились как к равному?
— Конечно. Партнеры очень тепло. Им самим было интересно: что я за человек, что умею, как выгляжу. Поначалу, по крайней мере, любопытство было большое. И доброжелательность. Потом, когда стало ясно, что я могу занять чье-то место в составе, приходилось надевать на тренировках щитки с двух сторон.

— Были попытки «вывести из строя»?
— Были. Но это естественно!

Предлагали остаться, но я же советский человек!

— Не хотели остаться в Вене, делать карьеру?
— В таком возрасте, в каком поехал я (31 год. — «Спорт День за Днем»), остаться было сложно. Денег заработать не успеешь. С языком проблемы. В тридцать лет начинать жизнь в другой стране сложно.

— Семья с вами была?
— Да, жена и дочка, которой тогда было десять месяцев. И это тоже вызывало удивление в нашей стране: как, дескать, так вышло, что человека выпустили на Запад с семьей? Но они забывали, что у меня и здесь оставалась родня: отец, мама, брат, сестра. Так что какие-то «якоря» держали (смеется).

— Вы к моменту отъезда, наверное, уже понимали, что СССР отличается от большинства западных стран?
— Конечно. Мы же часто путешествовали с «Зенитом». И по Европе, и по Африке — в эту точку земли команду из Ленинграда почему-то особенно часто посылали. И не только с «Зенитом» ездил, в составе сборных тоже — молодежной, олимпийской. Но, конечно, пожив в благополучной Австрии, убедился, насколько отличаются два мира — и по уровню комфорта, и во всем остальном. Сами австрийцы в те времена говорили, что отстают по уровню жизни от Америки на двадцать пять лет. Когда слышал эти слова, то думал: на сколько же мы отстаем?

— Вам там автомобиль выделили?
— Да, служебный «фольксваген».

— Работу в «Рапиде» не предлагали, после того как завершился контракт?
— Предлагали остаться. Инициатива исходила от Ханса Кранкля (самый знаменитый австрийский игрок, обладатель «Золотой бутсы» 1978 года; Зинченко составлял вместе с ним и с другой знаменитостью — чехословаком Антониной Паненкой — атакующее трио «Рапида». — «Спорт День за Днем»). Он говорил: что тебе дома делать? Оставайся здесь, получишь хорошую работу, откроем тебе счет, «закачаем» туда денег. Оставайся! Но… я был советский человек (улыбается). И, могу честно сказать, за три года понял, что такое ностальгия. Домой тянуло неимоверно!

— Вы выступали за «Рапид» в солидном возрасте. Важнее была зарплата или больше беспокоились об игровом времени?
— Для меня было важнее играть.

— Потому что есть же пример Андрея Аршавина, который сидит в Англии на большой зарплате, но при этом совершенно не играет.
— Могу представить, как он мучается! Деньги это еще не все. Может, у Аршавина другой взгляд на эти вещи, но для меня в Австрии главное было играть. Первые три-четыре месяца были варианты «отсидеться»: в состав редко попадал. Случай помог. Был «Рапид» на турнире в Западном Берлине. Кранкль получил травму, меня поставили на его место в атаку. Турнир был скоротечный, я в двух играх забил три мяча. Когда вернулись в Австрию, предстояло дерби с «Аустрией». И игроки, можно сказать, уговорили тренера поставить меня в состав. С тех пор почти не садился на лавку: провел 32 игры из 36 в том сезоне.

Зачем в ножки кланяться?

— Почему мы снова пришли к тому, что на Западе почти нет наших игроков — словно на дворе 1980-е?
— На эту тему можно долго разговаривать. Много причин. Я прекрасно понимаю того же Павлюченко. Ну не хотел тренер «Тоттенхэма» ставить его в состав. Что, человеку в тридцать с лишним сидеть на скамейке? Тут уже ничего не сделаешь. Пришлось возвращаться.

— У того же Аршавина есть шансы в «Арсенале»?
— От него многое зависит. Может, Андрей требования к себе снизил, может, эйфория повлияла, после того как он четыре мяча «Ливерпулю» забил. Хотя не думаю… Футболист всегда хочет играть и делает все для того, чтобы попадать в состав.

— Как относитесь к тому, что сейчас российские клубы больше чем наполовину состоят из легионеров?
— Отрицательно! Покупая легионеров, мы перекрываем кислород нашим молодым, талантливым мальчишкам. По себе знаю: только доверие тренера, игровая практика позволяют расти. Взять того же Канунникова. Ну что он мог показать за те пять-десять минут, на которые его выпускали? Говорят: вот он, дескать, талантливый. Мы видим, что талантливый, — но вы ему играть дайте, проявить себя! Хорошо, что Канунников ушел в «Амкар», там он сможет играть. И возможно, когда-нибудь вернется в «Зенит».

— В конце 1992 года вы «торжественно» оставили тренерскую карьеру. Помню, на собрании «Зенита», где обсуждались причины вылета из выс­шей лиги первого чемпионата России, встали и сказали: «Я в этом балагане участвовать не желаю!» Не хотелось вернуться к тренерскому ремеслу (в 1992-м Зинченко был помощником Вячеслава Мельникова в «Зените». — «Спорт День за Днем»)?
— Знаете, в те времена, чтобы стать тренером, надо было ехать в Москву, падать на колени, обивать пороги, «заносить»… Зачем мне это?

— Балагана в нашем футболе с тех пор стало меньше?
— Не хотел бы эту тему поднимать (улыбается). Со скрипом движемся вперед, но…