Сергей Калинин: «Моя задача, — сказал мне тренер, — научить хоккеиста работать без тренера»

Сергей Калинин, судя по выражению его лица, доволен своим возвращением в КХЛ. Он улыбается на разминке, улыбается на раскатке, в хорошем настроении во время игры, да и после нее не теряет оптимизма. По окончанию матча с «Витязем» воспитанник омского хоккея вовсе сиял: на 22-й минуте 21-й номер забросил первую за два с половиной года шайбу в КХЛ, в типичном, кстати, североамериканском стиле — продавив пятак соперника.

В подтрибунном помещении Калинин затем, говорят, прыгал. Не факт, что от радости — скорее, ввиду необходимости. Различного рода резинки с недавних пор важный атрибут физической подготовки игрока КХЛ. Одна из таких, шириной сантиметров в пять, на протяжении нашей беседы висела на правом плече Сергея — впереди новобранца СКА ждала заминка.

— Сергей, за два года в Северной Америке организм, наверное, отвык от общекомандных сборов — там же на доверии и профессионализме все строится…
— Отвыкнуть он особо не успел. Не так и давно я из России уехал, чтобы он отвык. В Северной Америке тоже проходит тяжелая предсезонная подготовка, хоть и самостоятельная. В России, разумеется, иной подход. Он сложней, но в целом ничего страшного.

— Общекомандные сборы — это противоядие менталитету российского спортсмена, которому обязательно нужен кто-то, кто бы его подгонял?
— Где-то есть этот психологический момент. Я, допустим, когда готовился к сезонам в «Нью-Джерси», делал это не в одиночку, а с тренерами — за месяц до начала сборов уезжал в Америку и начинал работать.

— Привычка, чтобы кто-то над головой стоял — из детства?
— Мне один тренер хорошую фразу на этот счет сказал: «Моя задача — научить хоккеиста работать без тренера». Я стараюсь быть хорошим учеником.

— У «учителя» Знарока от какого упражнения глаза на лоб лезли? Вы ведь предсезонку впервые у Олега Валерьевича проходили.
— Любой из нашей команды скажет, что самое сложное — это бег. А бегали мы очень много. Но без него никак. Бег — это выносливость.

— Кстати, о беге. В овертайме игры с «Витязем» обе команды немало побегали. Вам вообще этот формат «три на три» не напоминает дворовый хоккей: сплошная беготня с минимумом мысли и тактики?
— В КХЛ я впервые «три на три» играл, и у нас с «Витязем» голевых моментов почти не возникало. Обе команды старались в первую очередь надежно сыграть, поплотней друг к другу. Хотя в НХЛ за те же пять минут может возникнуть выход «один в ноль» и три выхода «два в одного».

— Дело в величине площадки?
— Не знаю, с чем это связано. Но в НХЛ и здесь хоккей «три на три» разный. Может, потому что у нас ребята выходят с первоочередным настроем не пропустить. Три на три — это ведь игра до ошибки. Ошибся — проиграл. Так интересней зрителям, с тем расчетом этот формат и внедрялся.

— Еще большие площадки КХЛ уменьшают количество силовой борьбы. Не подсчитывали, кстати, насколько реже здесь приходится втыкаться?
— Среднюю арифметическую вывести сложно. Это как средняя температура по больнице, потому что количество силовых приемов зависит от соперника и характера игры. В целом, конечно, их поменьше, чем в Северной Америке, потому как на маленьком льду соперника попроще отловить. Оттуда и постоянный контакт и масса столкновений. Но и в КХЛ ребята стараются действовать без прокатов, бить в тело.

— Один такой силовой прием — в матче против «Барыса» двухлетней давности — едва не стоил вам карьеры. После того случая в Астане не возникали мысли: «Ну нафиг этот хоккей — здоровье дороже»?
— Нет, об этом не думал и думать не хочу. Это прошлое, не желаю его ворошить. Было — и прошло.

— Просто немного странно, что именно после того случая вы поехали в НХЛ, хотя психологически едва ли находились в лучших кондициях…
— Я вам так скажу: если отмотать время назад, поступил бы точно так же. Так же уехал бы в тот год, так же остался бы на второй. Ничего бы не менял.