Настоящий Анюков

Защитник «Зенита» и сборной России Александр Анюков в жизни мало похож на своих партнеров. Да и на футбольном поле редко увидишь такого надежного и работоспособного игрока

В нынешней сборной – красивой, модной, гламурной, с прическами-ирокезами, когда гель втирается в волосы прямо в раздевалке; с татуировками на плечах, икрах, руках, спинах; с роскошными иномарками, расседланными у стен «Бора» – он смотрится человеком из прошлого. Советского прошлого, благо биография у Анюкова самая что ни на есть подходящая для той эпохи. Молчаливый: что на поле, что в раздевалке, что в быту. Дисциплинированный. Никак не подчеркивающий свою элитарность – а ведь второго такого крайнего защитника у нас пока нет; Шишкин еще не дорос по-настоящему до сборной, вот через годик посмотрим…

И при этом ни малейшего намека на какую-либо скованность, настороженность. Вода там у них в Самаре, что ли, особая? Анюков – точная копия Игнашевича, сверкнувшего на берегах Волги несколькими годами раньше партнера по сборной. Та же простецкая прическа, почти «под горшок», та же нарочитая суровость, то же амплуа. Рабочие лошадки должны пахать у своих ворот – при всем их умении поддер­жать атаку. Но Игнашевич в сборной все же держится обособленно, а Анюкова всегда увидишь в компании Аршавина, Быстрова и Денисова. Хотя номер он делит – по крайней мере, делил раньше, в «Бору», до переезда в богатые на одноместные номера отели – с Колодиным. Эта компания казалась самой что ни на есть подходящей для бывшего самарца. И вдруг – Аршавин. Человек редкой по сегодняшним временам совокупности качеств: футбольного таланта, самолюбия, остроты языка, желания быть независимым и выглядеть таковым.

«Десятка» «Зенита», надо думать, успел нажить не только достаточное число недоброжелателей. Он вынужден постоянно сталкиваться с теми, кому интересен не столько Андрей, сколько Аршавин; теми, кому нужна его популярность, а не он сам. Причислить Анюкова к любой из двух этих категорий просто невозможно. Он такой, какой есть. Не станет сопротивляться, когда на малой родине одну из футбольных школ назовут его именем, и одновременно будет колесить по самарским ухабам на отечественной «Ниве-шевроле». Станет заслуженно ощущать себя игроком стартового состава сборной, но ни в одном их своих редких интервью не подчеркнет свой статус фразой вроде «мы в сборной…». Он настоящий. И смог стать таким только потому, что верно себя оценивает.

Анюкова принято наделять эпитетами вроде «надежный», «работоспособный». Это, конечно, верно – он именно такой. Только этого мало для характеристики. Хиддинк, когда его в одном из первых интервью спросили, кого из российских игроков он может выделить, отметил Анюкова. Назвав, если память не подводит, три, ну максимум четыре фамилии. Что интересно, тренер-голландец, принадлежащий к одной из трех самых котируемых футбольных школ Старого Света (наравне с французской и итальянской), сделал акцент не на выносливости Анюкова, а на его скорости и тактической выучке. Хиддинк не считает защитника типичным бровочником: «прошел – подал». Поощряет его смещения в центр.

Есть игроки, которых можно любить. Есть те, кого можно уважать. Анюков, не заигрывая с публикой вовсе, умудряется вызывать у нее оба чувства. О таких людях никогда не скажут плохого, и не потому что так принято. Из них, как правило, выходят не только отменные футболисты, но и хорошие отцы, мужья.

И друзья, разумеется. Спросите у Аршавина.

А вот писать о них, как и делать интервью с ними, крайне сложно. Нет конфликта – не имеет значения, внутреннего или внешнего. Нет конфликта, как кажется, потому что они считают футбол далеко не самой важной вещью в жизни.

Но при этом отдаются ему без остатка. Вот в чем парадокс.