Не расстрел. Амнистия

Дорога в Жилину будила воспоминания о первой игре цикла – в Андорре. Дорога в аэропорт, тянущиеся минуты, проведенные в воздухе, и долгое путешествие по стране на автобусе. Сто четыре километра или час сорок. Однообразный пейзаж восточноевропейского среднегорья. Монотонность, прерываемая разве что историями двух бывалых массажистов сборной – Михаила Насибова и Сергея Колесникова. Да еще однажды Сергей Фурсенко, обсуждавший с соседом Адвокатом всевозможные футбольные вопросы, не удержался и сказал на весь салон «Unbelievable!» – когда пейзаж на пару минут обернулся романтическим уголком.

Андорра – как символ счастливого финала в нашей футбольной истории. И Словения – как образ всего того кошмарного, что только могло произойти с нашей сборной. И вот теперь Словакия – как нечто промежуточное между ни­ми. Либо амнистия, либо расстрел. Иного варианта судьба не оставляла.

Автобус наматывал на колеса метр за метром, команда продолжала смотреть в окошки – те, кто не задремал, – и как-то сам собой родился общий вопрос: почему все в Словакии – это «словенско», а не «словацко»? Постоянно попадавшееся на глаза слово упорно порождало ту самую ассоциацию, которую все мы гнали от себя прочь. Два года назад был Марибор, теперь пришел черед Жилины. Города, вроде бы вызывающего другую ассоциацию в нашей футбольной истории. Но «Спартак» «Спартаком», а сборная сборной. В клубе у тебя всегда есть возможность оправдаться. В сборной же любая игра – все равно как последняя. Не исключено, что Адвокат думал именно об этом, когда смотрел на лежащий у его ног стадион с высоты десятого этажа отеля. Команда еще не пришла на пятичасовые спагетти, и он, сменивший спортивный костюм на пиджак и  джинсы, находился в ресторане практически один. Хотя обычно тренеры приходят на обед-ужин одними из последних. Видно, уже было совсем невмоготу в гостиничном номере. Попытка подогнать время? Вполне возможно.

Пятница, вечер, бесконечный дождь – и поразительно лениво заполняющийся стадион. Всего-то десять восемьсот, а пустых кресел в избытке. Марибор, говорите? Да что вы! Там схожая по объему арена напоминала прыгающую на огне кастрюлю. Шум, улюлюканье, свист, аншлаг за два часа до начала матча. А здесь – как-то тихо. И тишина эта словно намекала: не бойся, не проиграем.

Словаки перед игрой упорно рассказывали о невезучести этого стадиона для своей сборной. Перечисляли все три матча, что она провела здесь и не вы­играла ни разу: два товарищеских и недавний официальный с Арменией. Словно внушали: если проиграем, то только из-за стадиона. Стало быть, готовились проиграть.

В стане нашей сборной таких настроений не было. Никто не бурчал под нос – так, чтобы сосед услышал. Никто не злословил. Никто даже не говорил, мол, пора оправдаться за Марибор. Все и так все понимали. Но Адвокат все равно решил собрать команду после ужина в четверг – добавить чувства ответственности и профессионализма. Толкнул речь так, что пробрало даже самых стойких. Не случайно днем позже – в перерыве встречи – журналисты, обсуждая первый тайм, говорили исключительно о тактике да о поведении «болельщиков», продолживших уханье в адрес Жиркова. Тема настроя или ненастроенности осталась невостребованной. Третью игру подряд по этой части к сборной претензий не было.

– Как думаешь, будет в ноябре товарищеский матч? – спросил коллега в перерыве за чаем.

– Мне бы не хотелось. Такая самоотдача сегодня, нужно ли опять, после всех этих усилий, скатываться к энергосберегающей игре и понятным претензиям по самоотдаче?

Не случайно, наверное, Вайсс перед матчем, да и после, говорил о России как о фаворите группы. Без Акинфеева, без Кержакова мы прошли осенние игры на твердую четверку как минимум, а то и больше. Возможно, это тоже ответ на вопрос о профессионализме, когда опытная команда добавляет именно в решающих матчах. Опять выиграли в гостях – не сумев сделать это в цикле только в Ереване. Опять Малафеев сыграл «на ноль». Незаметно, без помпы. Но те, кто должен, это заметили и оценили. Официальный сайт УЕФА экстренно заслал в Москву съемочную группу, чтобы снять в «Лужниках» интервью с Адвокатом, Аршавиным, Павлюченко и… Малафеевым. Тоже ведь признание качества вратарской работы.

– Ну как там, ругают? – Глушаков спросил после воскресной тренировки, наперед зная ответ, но желая убедиться еще раз в обратном.

– Нет. За что?

– Мало ли, – пожал плечами и сам расхохотался.

– Амнистия у сборной. Закрыли тему Марибора.

Денису формулировка понравилась. Единственный стопроцентный новичок сборной при Адвокате сиял как начищенный самовар. Да как, в принципе, и все остальные.

– Кто во вторник нас комментирует? – спросили в штабе команды.

– Первый канал показывает. Думаю, Витя Гусев.

– Пусть нас тоже, что ли, отметит?

Хорошо, когда хорошо. И когда все улыбаются друг другу, словно на свадьбе или именинах. Журналисты даже не протестуют, когда после двадцати пяти минут занятия их просят пройти в пресс-центр. Есть вопрос, но не претензия.

– Сегодня-то почему? Можно было на всю тренировку пустить.

– Адвокат и в аэропорт никого не пустил – на встречу сборной. Пожал плечами, искренне удивившись: «Мы же ведь еще не вышли на Евро. Вот выйдем, тогда пожалуйста».

Коллеги даже как-то удивляются: а ведь действительно, официально еще ведь не вышли.

– Помните матч с Израилем четыре года назад? Какое тогда перед игрой ликование было: саму Англию обыграли, все в наших руках! И тут 1:2. Грабли, кстати, на поле «Лужников» сегодня не видели? Не валялись?

Отрицательно машут головами.

– Значит, не наступим.

Хорошей приметой это становится – начинать праздновать после финального свистка в последнем матче цикла с Андоррой.

«Истории» Ильи Казакова из еженедельника «Спорт день за днем» №39 (12-18 октября 2011 года)