Недолгая перспектива

Редкий случай: отставка тренера вызывает вопросы «Куда?», а не «Почему?». Такой уж человек Валерий Газзаев: у него всегда был свой, ни на кого не похожий путь.

И мотивация у него всегда была особенной, зашкаливающей. Не каждый клуб может позвать такого тренера, понимая, что он должен предложить ему взамен: условия, задачи, возможности их реализации.

Сейчас, конечно, пойдут разговоры про «Динамо» с «Локомотивом» — два не чужих для него клуба. Особенно если бело-голубые и красно-зеленые вновь забуксуют. Возможно, всплывет в рубрике «Слухи» пара-тройка других мест гипотетического трудоустройства самого титулованного тренера России в этом веке. Но уже известно, что Газзаев вновь возглавит «Аланию» — в ноябре. Правда, только на один матч, в честь пятнадцатилетия того удивительного чемпионства. Ветераны «Алании» сыграют против ветеранов «Спартака» во главе с Олегом Романцевым.

Эта игра стоит того, чтобы ее посмотреть. И лучше вживую, благо до гостеприимного Владикавказа из любого города центральной России рукой подать. Интересен будет даже не сам матч, а люди, ради которых, по сути, он и проводится. Постоять-по­смотреть на тех игроков, на двух тренеров, чьим противостоянием развивался наш футбол в середине девяностых — редкая возможность.

Можно будет окончательно понять, что Романцев в футбол не вернется — и свыкнуться с этой мыслью. Заодно и перестать его жалеть. Странная жалость: у человека есть здоровье, есть друзья, есть имя, есть деньги, есть свобода. Он сам выбрал такую жизнь, он должен наслаждаться ею, как наслаждался бы на его месте любой из нас. А его часто жалеют, причем люди, лично с Романцевым не знакомые, — те, кто обычно представляет спартаковский лагерь, у кого живет уверенность в том, что с ним клубу было бы лучше, чем без него.

Про Газзаева, разумеется, так не скажешь — не будет оснований. Валерию Георгиевичу, не только лидеру, но и человеку больше склонному к деятельности, чем к созерцательности, роль затворника не подходит совершенно. Месяц — нормальный срок, чтобы, передохнув, прийти в себя и начать готовиться к новой кампании. Скорее всего, успешной — так уж складывается его тренерская судьба, что после неудачного этапа в карьере у него обязательно идет победный. Не полениться и посмотреть хроники прошлых лет — тогда можно поразиться, насколько четко у Газзаева прослеживается этот график. То взлет, то посадка, чтобы, набравшись сил, начать на новом месте строительство чего-то фундаментального.

Всегда любопытно наблюдать за тем, как тренеры такого масштаба личности определяются со следующей работой. Сразу становится ясно, в каком направлении пойдет перегруппировка сил, как это назначение отразится на карте нашего футбольного мира в целом. За ближайшими шагами Газзаева будет следить особенно интересно еще и потому, что невозможно представить ситуацию, когда он второй раз за короткий отрезок времени останется невостребованным на родине, — просто оттого, что подходящий клуб ему найти тяжелее, чем многим другим. Была пауза после ухода из ЦСКА, которая грозила затянуться, если бы не предложение из Киева. Теперь будет пауза после Киева.

Вопрос только в том, насколько длинная.

Скоротечность — удивительная характеристика нашего времени. Еще недавно, лет пять назад, если не меньше, люди совершенно спокойно могли планировать свое будущее. Связывать его с каким-то одним конкретным местом работы. Сейчас же это кажется невозможным. Полгода, ну максимум год. Дольше этого многие строить планы опасаются, не отдавая себе стопроцентный отчет в том, где они могут тогда оказаться.

Взять хотя бы Божовича. Его приход в «Динамо» был обставлен как клубная победа на новом этапе развития. Ни у кого не было ни единого вопроса по профессиональным и человеческим качествам черногорца. Если что и обсуждалось, так это морально-этическая сторона дела, мол, не пришел ли он на «живое» место? Но прошли те самые полгода, и оказалось, что Миодраг и «Динамо» не совсем синонимы. И уже про него говорят принципиально иные вещи, мол, одно дело скромные клубы без традиций, а другое — большие ­команды. То, что подходит для первых, не годится для вторых.

А ведь вся проблема в другом. В совместимости позитивного эпикурейца с очень специфическим спортобществом, где чужаки никогда не приживались. Оказалось, что интересная в общем-то идея на практике не так уж и выполнима. И планы — правильные, продуманные — летят в корзину, перечеркнутые действительностью.

Или нынешняя судьба Торбинского, переходящего в «Локомотив» в поисках лучшей жизни. Не столько финансовой, сколько статусной. Он шел туда в надежде стать лидером, ощутить себя игроком, которого ценят — во всех отношениях. Но в итоге оказался в роли крайнего, потерял место в сборной — хотя бы в списке тех, кто вызван на сбор. На последних тренировках Семин наигрывал его за второй состав, хотя бывало, что в Баковке отсутствовало до четырех игроков основы.

Ладно бы Торбинский был нарушителем режима. Такого нет и в помине, а он — еще два года назад человек с прочным статусом звезды в нашем футболе — получил неприятную возможность ощущать себя временщиком,человеком, который не может планировать свою собственную жизнь хотя бы в обозримом будущем.

И ведь таких множество — не только игроков, но и клубов. «Москва» рухнула в небытие, когда казалась самой динамично развивающейся командой России. «Сатурн» несколько раз по ходу уже этого сезона был близок к повторению судьбы своих соседей. Да и только ли «Сатурн» ходил по лезвию ножа в 2010-м? Наверняка нет.

Николай Толстых, человек, сделавший ПФЛ дееспособной законной организацией, ничего не скажет про свое будущее в следующем сезоне. Хотя, казалось бы, такая личность, такая дорога за спиной. Осекутся зарекаться про то, что с ними будет дальше, Колыванов и Кобелев.

Я сейчас вдруг подумал, что сегодняшняя ситуация с Торбинским многим напоминает мне лето прошлого года, когда точно так же начали гнобить и задвигать на дальний план того, кто еще недавно пользовался общим уважением и симпатией.

Нет, не Хиддинк, если вы подумали о Гусе.

Слуцкий. Тот, кто был лидером чемпионата и кого едва не сломали вскоре после этого лидерства.

Помню, как приятель сказал мне вскоре после матча в Грозном, когда давление на нынешнего тренера ЦСКА достигло апогея: «Самое грустное, что это все. Что ему уже ничем и никак не поможешь».

Про Торбинского сейчас говорят примерно то же самое. Мол, уже закат. Уже не подняться.

Про Газзаева наверняка скажут аналогичное. Про Семина.

И будут неправы.

Здесь, наверное, можно было бы написать что-то бодрое. Мол, после черной полосы непременно следует белая. Или «Они себя еще покажут, потому что имидж будет требовать от них большей работоспособности». Но речь о другом.

О том, что мы отвыкли от долгой перспективы, но эта кратко­срочность оборачивается другой стороной медали: кризис или неудача на одном месте все реже воспринимаются как закат карьеры. Инерция мышления, безусловно, еще остается, но она уже не сравнима с тем, что было несколько лет назад.

Стало быть, и вопрос этот — «Куда?» — после очередной тренерской отставки становится приоритетным.