Ностальгическая жестокость

НХЛ ужесточает правила, чтобы неповадно было бить соперника в голову, – правда, толку никакого. Улучшается экипировка, но она не защищает. Сидни Кросби, Марк Савар и Дэвид Перрон пострадали совсем недавно. Это наиболее очевидные примеры. Причем Кросби получил два ощутимых удара от Дэвида Стекела и Виктора Хедмана в течение пяти дней. То есть звезд не просто бьют, но еще и добивают. А это уже совсем другая история. Это жестокость, возведенная в культ. И я убежден – искоренить ее не удастся. Жестокость имеет неспортивные причины и касается весьма тонких материй, обсуждать которые в Северной Америке вряд ли кто-то осмелится. Наверное, и в России найдутся те, кто попытается этот текст приплести к 282-й статье уголовного кодекса. Но, уверяю, он лишен провокационности и ровным счетом ничего не разжигает.

Очевидно, что через любую спортивную игру самовыражаются народы, страны, города, социальные группы, партии – короче говоря, глобальные общности. Хоккей в конце двадцатого века для США и Канады перестал быть просто зрелищем. Он стал чем-то вроде закрытого клуба для белого населения. Не секрет – за океаном толерантность привела к «расизму наоборот». Еще полвека назад темнокожее население страдало от зоологических предрассудков и куклуксклановцев. А сейчас обратные примеры – обыденность. В середине 90-х даже появился фильм с Джоном Траволтой в главной роли – «Бремя белого человека». Название отсылает к одноименному стихотворению Редьярда Киплинга, пропагандирующего идею жесткой цивилизаторской миссии англо-саксонской культуры. В фильме пародийно все перевернуто – белого человека бизнесмен-афроамериканец считает низшим существом и доводит до печального конца.

Я сам в конце 90-х наткнулся в Нью-Йорке на удивительную сцену. На Таймс-сквер черные сектанты, разодетые в блестящие одежды, напоминающие облачения древнеиудейских первосвященников, проповедовали, что двенадцать колен израилевых – это темнокожие народы. И только они попадут в рай. Когда я поинтересовался, есть ли у русских какие-то шансы на Царство Небесное, они начали орать громче, чтобы за­ткнуть мне рот. Тут подошла пожилая американка и сказала, что только иностранцы имеют смелость поднять голос протеста против очевидного расизма. Коренное белое население стесняется, чувствуя свою историческую вину.

За океаном во всех популярных видах спорта афроамериканцы на ведущих ролях, кроме хоккея и отчасти тенниса. В НХЛ черные парни остаются экзотикой. Черных в хоккее никто не третирует – скорее, наоборот, уважают за то, что они занялись делом, которое традиционно тяжело дается этой расе. А вот на трибунах афроамериканцев днем с огнем не сыскать. Недавно в Роли на Матче всех звезд я увидел одного такого джентльмена средних лет и испытал шок – он выглядел, как Rolex на запястье ­бабуина.

Помимо расовой проблемы, все более актуальна мигрантская история. Канадцы констатируют уменьшение числа детей, занимающихся хоккеем. Не везде, в некоторых провинциях. Выходцы, скажем, из Индии, коих с каждым годом все больше и больше, отдают своих отпрысков в крикет. А ведь в том же Торонто сейчас на улицах полным-полно арабов, турок, китайцев, вьетнамцев и представителей других, абсолютно равнодушных к хоккею наций. Именно этим обстоятельством я объясняю тот факт, что эксперт Дон Черри – знаковая фигура для тамошнего ТВ. Он говорит иной раз абсолютно несуразные вещи, но зато эксплуатирует образ винтажного канадского хоккея, в котором не было ­европейцев, миллионных контрактов и шлемов на буйных головах. И этот образ вызывает щемящую ностальгию по золотой эре, когда хоккей в Канаде был религией, а не индустрией развлечений.

Современные американцы (те, что белые) давным-давно растеряли брутальность и агрессию своих далеких предков, которые огнем и ружьем завоевали себе жизненное пространство на территории Америки. Они нынче ни на что не претендуют, но хотели бы самоутверждаться в образе крутых парней. Именно поэтому жестокость останется в НХЛ. Лет десять назад за океаном обсуждался вопрос о необходимости ограничения драк. В США полагали, что они отпугивают семейную аудиторию, ибо родители не хотят, чтобы дети видели насилие. Но ничего не получилось – кампания против тафгаев так и не началась. Другое дело, специализированных бойцов в лиге все меньше, а скинуть перчатки теперь готовы даже звезды. Вроде Ковальчука и Кросби.

Агрессия на льду – сублимация того, что отсутствует в повседневной жизни белого жителя США и Канады. Он будет приходить на трибуны, комфортно располагаться среди своих и в образе воинов, которые сносят головы врагам, видеть себя. Ведь хоккей ближе других командных видов спорта к вой­не, а клюшки хоккеистов похожи на ружья (только перевернутые). Дух конкистадоров витает надо льдом! И кружит головы игрокам.