Отсидевшие. Истории зенитовцев – предшественников Кокорина

Любители футбола дождались завершения затянувшегося дела Александра Кокорина и Павла Мамаева. Многие болельщики, особенно старшего поколения, уверены: все дело в шальных деньгах, в тех миллионах, что вскружили молодым людям головы. Но представители того же поколения помнят, что миллионы отечественные футболисты получали не всегда. Однако с законом и прежде некоторые известные игроки не ладили. Объективности ради скажем, доходы у советских футболистов, трогательно именовавшихся любителями, всегда во много раз превосходили заработки рядовых сограждан. 

Намеренно не хочу вспоминать дело Эдуарда Стрельцова, о котором не высказались только очень уж ленивые коллеги. Как и печальную судьбу Юрия Севидова по той же причине. Начну с зенитовцев. Кокорин, увы, не первый. 

Еще мальчишкой я восхищался игрой полузащитника Анатолия Дергачева. Первая половина 60-х – тактическая схема 4-2-4. И два полузащитника должны поспевать везде и все уметь. «Зенит» в те годы, мягко говоря, не блистал, но пару хавбеков Станислав Завидонов – Анатолий Дергачев многие считали лучшей в стране. Завидонов и в олимпийской сборной играл, и в национальную несколько раз вызывали, однажды даже с Пеле на поле схлестнулся. Дергачева, за двоих отрабатывавшего в обороне, помогавшего форвардам и немало для полузащитников тех времен забивавшего, не приглашали. В детстве я не понимал причин этого.

Узнал уж позже. Веселым мужиком был одаренный полузащитник, но… слишком веселым. Выпивал часто, то бишь регулярно, так что обычная пьянка ему быстро наскучила. Без драки нет веселья, и Анатолий Лаврентьевич, которого зенитовские острословы звали Берией из-за отчества, постоянно попадал в милицию. В родном Ленинграде – заминали до поры до времени (кстати, вам все это не напоминает жизнеописание Саши Кокорина?). Нет? Извольте: в ночь с 7 на 8 ноября 1960 года Дергачев, достойно отметив годовщину революции, вместе с друзьями завязал уличную драку, в ходе которой нанес черепно-мозговую травму… заместителю управляющего крупнейшим строительным трестом. Крупному чиновнику, как сказали бы адвокаты Кокорина с Мамаевым, теперь-то сходство очевидно! 

И огреб трешечку. Через два года в бой за своего любимца пошла ленинградская общественность, дружно мечтавшая взять Лаврентьича на поруки. Отбили! Дергачев, отбыв два года, вышел на свободу и… на поле. Откинувшись, в первый же сезон после зоны стал лидером «Зенита», сотворившего в 1963-м не очень-то и маленькое по тем временам чудо: команда финишировала 6-й. Переполненный стадион им. С.М. Кирова скандировал: «Дергач, давай!», и он давал. Не только на стадионе, вернувшись к прежнему образу жизни во всей полноте, с пьянками и драками. 

Василий Савельевич Данилов – одна из самых ярких фигур в истории «Зенита». Да и всего нашего футбола, без преувеличения. Защитник, которого весь питерский стадион звал Васей (но как нежно это звучало!), – бронзовый призер чемпионата мира 1966 года, повторить подобный успех так и не удалось сборной СССР, пока и россиянам не по плечу. А Вася тогда еще и во второй состав сборной мира по итогам турнира вошел! 

Но звание заслуженного мастера спорта получил лишь в 1997-м, заметьте, России, а не СССР. Трагическая судьба, Савельич тоже от тюрьмы не зарекся. Футболист, пять раз включавшийся в список 33 лучших, сел за кражу. Данилов не любит говорить об этом. Скупо сказал лишь, что его тогда оговорили. Получил три года, а отсидел… больше. Не выдержав лагерной атмосферы, сумел бежать! Его, кстати, не поймали. Через полгода сам явился в милицию, где за побег добавили полтора года. Звание заслуженного зэку долго не хотели давать, хотя вся та сборная давно получила значки. Восстановления справедливости добился Геннадий Орлов. 

Общался с Савельичем и представить его вором не могу, а вдруг и в самом деле подставили?

Вором был Анатолий Коротков, отыгравший за «Зенит» четыре года, но успевший навсегда вписать свое имя в историю клуба. В 1950 году форвард забил 22 гола – рекорд команды по результативности за один сезон в первенствах СССР. Результативен был невероятно – почти по голу каждые две игры. Юркий, как про него говорили, неуловимый. Иногда все же ловили – на кражах. Коротков был карманником. Попадался на мелочах и опять же футбольное руководство выручало, максимальная отсидка продлилась полгода. Николай Михайлович Люкшинов, тренер «Зенита», работавший с бомбардиром, а впоследствии многолетний заведующий кафедрой футбола Института им. П.Ф. Лесгафта, рассказывая мне о Короткове спросил: «Место встречи изменить нельзя» помнишь? Так вот – Кирпич, один к одному Кирпич!».