По системе Найденова

Молодежь – всегда готовый расплыться в улыбке Шишкин, напротив, предельно серьезный Торбинский, расслабленный и спокойный Ребко, интеллигентный Таранов – держится вместе. Немного стесняются, и это проявляется во всем: они пропускают баню, куда обязательно идут все остальные игроки («Почему не идете?» – «Да неохота…»), первыми приходят в ресторан, а когда наступает время для чая, непременно забиваются в самый отдаленный уголок.

«Все правильно, – говорит Семшов, – я точно так же поначалу себя вел». Динамовец внезапно задумывается, а потом делится открытием: «Четыре года всего прошло, как я в сборной, а я на этом сборе третий по возрасту. С ума сойти!»

Первый, разумеется, Титов. Даже если не знать – не ошибешься: в автобусе Егор садится в первых рядах, сразу за тренерами и персоналом. И утыкается в книжку, не поднимая глаз. «Как называется?» Спартаковец указывает на верхнюю строчку, где стоит фамилия автора – Александр Хинштейн. «Посмотри на это, название уже вторично».

Второй по старшинству – Бородин, давний приятель Семшова. Как бы ни обновлялся состав сборной, футболисты всегда разбиваются на группки согласно клубной принадлежности – достаточно посмотреть, кто с кем сидит за едой.

К Семшову и Бородину присоединяется Колодин, питерцы держатся своей компанией, «железнодорожники» и армейцы – своей. Впрочем, в ресторане полный состав можно увидеть лишь за обедом и ужином. Завтраки, полдники, чай на ночь – мероприятия сугубо факультативные, посещаемые от силы пятью-шестью игроками.

В это воскресенье Игнашевич, уехавший с тренировки минут через десять после ее начала, скучал в холле отеля, не желая перекусывать в одиночестве. Защитнику уже начала грозить перспектива остаться голодным, но тут из лифта вышел энергичный Алексей Березуцкий, и вскоре одноклубники принялись звенеть ложечками в чашках с чаем, похохатывая над старыми и новыми байками.

Посмеялись, прикончили полдник, и тут Игнашевич, не меняя тона, произнес:

«Надо уезжать, нога болит, не проходит».

Так все и получилось: Хиддинк, еще раз выслушав доктора, дал добро на отъезд. Армеец укатил домой в ночь на спешно организованном автотранспорте.

Утром по дороге на тренировку Титов вспомнил, как однажды у него была аналогичная травма, заживавшая месяц: «Я почти что не верил, что Серега сыграет, и, как ни грустно, оказался прав».

Занятие в первый день недели обошлось без привычной сочинской публике двусторонки. Впрочем, зрители хлопали команде ничуть не меньше, чем в уик-энд – когда сборная начала отрабатывать фланговые атаки с последующим навесом в штрафную. Каждый новый точный удар встречался со все большим восторгом, по нарастающей. Арсен Найденов, любящий при удобном случае называть себя учеником легендарного Виктора Маслова, одобрительно качал головой, стоя у бровки: «По моей методике работает! Молодец!» Почувствовав интерес собравшихся рядом журналистов, экс-рулевой «Жемчужины» зарделся, потупил взор и добавил:

«Хотя другой верной просто нет. Все дело в исполнителях; вот помню у меня крайние полузащитники могли от углового в штрафную точно подать раза с пятого, не раньше, и ничего ведь – играли».

Вскоре Хиддинк еще раз удостоился похвалы от Найденова: «Молодец, наконец догадался точные удары считать. Я помню, как в качестве приза вручал после тренировки шоколадку лучшему игроку». «Можно и сейчас наградить, я с Хиддинком договорюсь». «Нечем, я сейчас стараюсь себя в сладком ограничивать».

Прощалась с Сочи сборная тепло. Никто не отказал болельщикам в автографе или совместном фото на память. Особенно старался молодой отец, стремившийся всучить на минутку свое полугодовалое чадо каждому проходящему мимо игроку. После того как Билялетдинову вручили малыша со словами: «Подержи-ка сына и улыбайся!» – идущий следом Сычев мгновенно рванул в сторону из общего строя, отказавшись участвовать в трогательной церемонии.

Хиддинк, как всегда, уходил с поля последним. Взять на руки ребенка не отказался, расписался на всем, что совали ему для автографов, благосклонно прислушиваясь к крикам мальчишек. Те наперебой демонстрировали ему знание школьного английского:

«How do you do, Hiddink? Do you like Sochi?»

Гус одобрительно кивал, показывал большой палец, пока один из пацанят, встретившись глазами с главным тренером, не произнес: «What’s your name?» Голландец остановился, помолчал и пошел разговаривать с более информированной прессой.