Пока такие люди, как Казаченок, есть.

Владимир Казаченок — 60 лет! Харизматичным лидером «Зенита» он стал в то время, когда самого слова «харизма» в русском языке еще не употребляли. Для питерских болельщиков он был кумиром и остается им по сей день. Оставим харизму — тут уместно говорить о сильной, незаурядной, яркой личности.

На Балтийском взморье нет своей Капакабаны, но футболистов высокого класса у нас хватало. Василий Данилов — призер чемпионата мира, по итогам которого он был включен в символическую сборную турнира, Станислав Завидонов против Пеле играл, а Андрей Аршавин и вовсе на «Золотой мяч» был номинирован.

Вот только стихи… Немного наивные, не всегда соответствующие нормам высокой поэзии, но подлинно народные, теплые, преисполненные самой искренней любви и признания, они посвящены Казаченку. И написаны тогда, когда не было еще официальных болельщицких объединений, баннеров, когда творчество, идущее снизу, не приветствовалось властями. А вот звучали на переполненном стадионе имени Кирова, трибуны которого вмещали несколько «Петровичей», да как звучали! И ведь по сей день в памяти народной.

Это означает, что посредством футбола Владимир Казаченок полностью раскрыл и реализовал себя как Личность и стал легендой, в некотором смысле даже былинным персонажем.

Оставшись скромным человеком и надежным другом.

Парадоксы блистательной карьеры

— Владимир Александрович, в преддверии юбилея давайте разбираться с карьерой. Нет ли в ней неких парадоксов? Игроцкая уж точно завершена, вот и вспомним. Карьера блистательная, в ней и завоеванные трофеи, и сборная СССР, и народная любовь. Но вот вы покинули «Зенит» в 1983-м, а год спустя команда становится чемпионом. В «Динамо» в 1976-м вы отбывали в весеннем первенстве несправедливую дисквалификацию, а бело-голубые выиграли золотые медали. Нет ли претензий к фортуне?
— Однозначно, нет. На судьбу обижаться глупо, назад ничего не вернешь, а я сделал все, что мог, и считаю, что карьера моя удалась. Что-то, наверное, было предрешено. Но думаю, что по жизни я нигде не опоздал. Мне не в чем упрекнуть себя, мол, где-то что-то недоделал. Остальное… ну так сложилось. За что меня дисквалифицировали? За то, что я якобы развалил комсомольскую организацию. Претензии были к партийной, а к комсомольской — автоматически.

— Парторгом был тогда Павел Федорович Садырин, а вы — комсоргом?
— Да. И ему тогда досталось. Так сложилось.

— Еще одна любопытная ситуация. Перед Олимпиадой-1980 «Советский спорт» провел опрос тренеров команд высшей лиги, попросив их назвать состав сборной для Игр в Москве. Вы набрали наибольшее количество голосов, опередив Рината Дасаева, но… тренер Константин Бесков, возглавлявший и сборную, и «Спартак» по совместительству, вас не вызвал. Занозы в памяти не осталось?
— (Смеется.) Вот сейчас она появилась, уж больно вы красочно все это вспомнили. Так уж я воспитан, ни на кого обид не держу.

— Но конфликт-то с Бесковым был?
— Никогда. Когда он возглавлял сборную, спартаковцев жалел, остальных побольше гонял. Юра Гаврилов как-то мне сказал: «Ты поосторожнее высказывайся». Я спартаковцев иначе чем «галантерейщиками» не называл.

— И продолжаете считать, что Бесков на вас обиду не затаил?
— Ну я бы на его месте не реаги­ровал.

Главное — то, что остается после тебя

— Карьерные ухабы мы благополучно миновали. Перейдем к звездным пикам. Вы завоевали и Кубок СССР, и Кубок сезона (аналог Суперкубка) в 1977-м, и незабываемую зенитовскую бронзу-1980. Какая победа оставила наибольший след в душе?
— Все оставили. Кубок страны тогда был сродни чемпионату по престижности. Надеюсь, никто не скажет, что я примазываюсь, но считаю, что и в чемпионстве «Зенита» в 1984-м есть моя заслуга. Ребята росли вместе со мной, на моих глазах и при моем участии. Самое важное, самое ценное — то, что ты оставляешь после себя. Позволю себе вернуться в 1983 год. В середине лета в Питере стояла чудесная погода, а я не участвовал в тренировке, отдыхал, грелся на солнышке. Подходит ко мне Павел Федорович и спрашивает: «Ну как ребята? Будут они чемпионами?». «Конечно, будут на следующий год, — ответил я. — Жаль мне не придется». «Это ты брось, — успокоил Садырин. — Ты конь здоровый и еще сто лет отыграешь».

— Не отыграли…
— Прошла какая-то пара недель, и в матче с московским «Динамо» (вот они, зигзаги судьбы) у меня оторвались наросты на колене. Пропустил полтора месяца, а когда восстановился и готовился к календарной игре, случился рецидив. Снова загремел в больницу, сезон к тому времени закончился. Мы побеседовали с Садыриным, и я принял решение, что пора заканчивать. Хотя в это же время меня упорно приглашал днепропетровский «Днепр» (на тот момент чемпион страны. — «Спорт»), но решение свое я не поменял.

— А вот создание бронзовой команды на базе той, что о медалях и не мечтала, из ребят, на тот момент психологии победителей не имевших, это — ваша заслуга.
— Да не моя! Тут и Юрий Андреевич Морозов, и Садырин… Они меня уговорили вернуться для решения высокой задачи. Я ведь уже женился на москвичке, квартирой обзавелся. Павел Федорович часто приезжал тогда в Москву и останавливался у меня. Часто с ним обсуждали, чего мы можем добиться.

— Мы — это «Зенит»? Об этой команде грезили в вашей московской квартире?
— Конечно! И мы мечтали о медалях. Морозов, Садырин, а я — в какой-то степени. Так эта команда создавалась за счет прогрессивных методик подготовки. Я сказал, что положу все силы, но мы завоюем медали. Вспомните наш тогдашний прессинг! Прессингу невозможно научить — или в приказном порядке заставить игрока выполнять этот элемент. Прессинг — это не работа на износ. Он позволяет постоянно находиться в тонусе. Здесь уместно сравнение с выключателем. Свет не может сразу включиться, проходят какие-то доли секунд. Если ты «выключился», то можешь в эти секунды проиграть все! Мы могли прессинговать соперника 20 минут, при этом игра со всеми остановками длится 27–28 минут. Я вспоминаю матчи в 1980-м, когда «Зенит», прессингуя, просто куражился. Это как гончий на охоте, который загоняет добычу. Мы очень много тогда тренировались. Нам было интересно на занятиях!

— У Морозова?
— И у Морозова, и у Садырина. Оба были прогрессивными, образованными тренерами. Садырин был поближе к ребятам. Напряженный момент в отношениях с Андреичем у меня возник в ходе второго круга чемпионата страны 1982 года, когда он постоянно улетал в Киев, возвращаясь на день перед игрой. Команду тренировал Садырин. Морозов, проводя с нами по несколько часов, был недоволен, коллектив лихорадило. Меня вызвали в обком к руководству, посоветоваться по поводу этой ситуации, спросили мое мнение по вопросу: отпускать ли Морозова в киевское «Динамо» и если отпускать, то когда? Я честно ответил, что если тренер занимается «Зенитом», то надо быть с командой, а если нет, то на усмотрение руководства. Выходя, столкнулся с начальником команды Владимиром Корневым. Тот сделал выводы. Андреич тоже. Через несколько дней выездная игра с «Шахтером». В Донецк Морозов прибыл с чемоданами, явно собираясь перебраться в столицу Украины. После первого тайма вели 1:3, все голы наши забиты с моих передач. В итоге уступили 3:4. Морозов в поражении прилюдно обвинил меня. Я ему ответил резко, а потом сказал Моте (легендарному администратору Матвею Юдковичу. — «Спорт»): «Возьми мне билет в Питер, я буду думать о продолжении карьеры». Успокоил меня Садырин, а было ясно уже, что он вскоре станет главным тренером. Я же тогда не доиграл шесть последних матчей. Сказал, что, пока Андреич не извинится передо мной столь же публично, на поле не выйду. И слово сдержал.

— Вы прокладывали дорогу «Зениту» в еврокубки, первые матчи, голы… Могли помечтать, что «Зенит» выиграет Кубок УЕФА и Суперкубок?
— (Смеется.) Тогда, если б нам кто-то сказал, только посмеялись бы. Благодарен клубу, что пригласил меня в Манчестер на финал. Честь и хвала всем, причастным к этим победам!

Футбол, хоккей, баскетбол, волейбол, регби

— Давайте еще по вашим карьерным парадоксам пройдемся, Владимир Александрович. На сей раз по тренерским. Где бы вы наставником ни трудились — везде сопутствовал вам успех, подчас такой, в который и поверить было невозможно. Начиная с вечно последнего ленинградского «Динамо», которое по определению не могло одержать серию из нескольких побед подряд, но у вас с Анатолием Зинченко смогло, заканчивая «Химками» — клубом, у которого на контракте были три футболиста, когда вы его приняли, но в премьер-лигу все же вывели. Везде вы открывали классных игроков для «Зенита» и сборной — Дмитрия Радченко, Александра Кержакова, Романа Широкова. Но вот с топ-клубами поработать не удалось. Тут нет «занозы»?
— Нет. И тут тоже нет. Конечно, хотелось поработать с «Зенитом». Уверен, что в истории команды было несколько совершенно случайных тренеров. Несколько раз при отставках и поисках преемника всплывала фамилия Казаченок. Но шанса я не получил. Тут есть некая червоточина. Своей тренерской карьерой я тоже тем не менее доволен. Это разные немного виды работ — тренировать топ-клуб и команду, которую нужно создавать. Я, наверное, не мог с топ-клубом, для меня всегда мои игроки — лучшие, я влюблялся в них. Рад, что помог некоторым ребятам раскрыться. Когда Саша Кержаков учился еще в интернате, я начал привлекать его к тренировкам мужской команды. Параллельно он играл на первенство города за вторых юношей. Между прочим, Кержаков играл тогда на позиции правого полузащитника. Однако в течение сезона у старших ребят начались экзамены, неожиданно возникла проблема с нападающими. Я решил попробовать Кержакова. Знаете, именно после той игры на первенство города я почувствовал, что из него может выйти толк. Прежде всего я отметил хорошую обучаемость. Саша схватывал тренерские советы буквально на лету. А следующим поворотным моментом в судьбе Саши стало углубленное медицинское обследование в Академии Лесгафта. Он уже играл у меня в «Светогорце». Параллельно обследовался в «Зените», и представьте, результаты Кержакова превзошли ожидания! Я понял, что в 17 лет парень сможет выдерживать нагрузки премьер-лиги! Остальное было основано на трудолюбии и характере. Нагрузка на парня выпала колоссальная. Три игры в неделю, а остальные четыре — тренировки! У нас не было выходных!

— Вы очень интересный собеседник, прекрасно разбираете матчи. Никогда не было предложений устроиться в штат телеканала или влиятельной газеты?
— А зачем меня брать в штат? Можно же просто задать любой вопрос, а затем написать или выдать в эфир (улыбается).

— Правда, что в 15 лет ваши перспективы в хоккее выглядели весомее, чем в футболе? Может, потеряла наша ледовая дружина форварда Казаченка?
— Я, буду нескромен, один из немногих, кто в спортивном клубе «Ижорец» занимался и футболом, и хоккеем, и баскетболом, и волейболом. Против великого Платонова и молодого Славки Зайцева на Кубок профсоюзов довелось поиграть, говорят — неплохо получалось. Приглашали меня и в регбийную команду. Попала как-то «дыня» под ногу, я по ней ударил метров на шестьдесят. Подбежал тренер и начал просить: «Давай срочно к нам! У меня парни два года занимаются — никто еще дальше тебя не бил». А уже в московском «Динамо», когда жил на базе в Новогорске, сыграл за ватерпольную команду — в высшей лиге чемпионата Союза провел одну игру. Под другой фамилией, конечно.

— Суперприобретения «Зенита» — Халк и Витсель — своеобразный подарок к юбилею?
— Это громко сказано… Если же говорить серьезно, обновление состава — естественный процесс. На мой взгляд, в «Зените» выстраивается очень перспективный вертикальный ромб. На вершине — Кержаков, два угла — Халк и Данни, а внизу — Витсель. Весьма крепкая, долго живущая и заманчивая конструкция. А ведь ее можно дополнить — Быстровым или Широковым, Семаком или Зыряновым. Выбор за главным тренером.

— Очень важный вопрос: вам неизвестен автор стихов, вам посвященных? Может, подходил кто, дескать, я автор? Вообще в молодости это народное творчество вам, простите, выражаясь современным языком, крышу не снесло?
— Это не стихи, это скорее частушки. Относился к ним с юмором, так и продолжаю. Поэтому предлагаю вам версию: если сам о себе не позаботишься (смеется)… Сам и написал. Ну а если серьезно, то я играл всегда сердцем. Футбол для меня — игра, в которой нужно побеждать. За это и бился. Умирал на поле, только б добиться победы. Это, видимо, народ и оценил. Да и я точно такой же простой парень из народа, свой человек. Так ко мне и относятся.

— Владимир Александрович, мы, как вы знаете, провели в «Спорте» викторину, вам посвященную. Читатели знают вашу биографию, как свою собственную. Но у них было время на размышления. А вам мы предлагаем блиц.
— Согласен…

Редакция «Спорта» искренне поздравляет Владимира Александровича с юбилеем. Желает ему богатырского здоровья, благополучия и творческих успехов!