Полузащитник «Зенита» 1998–2000 годов Александр Куртиян: «В России деньги получают, а надо — зарабатывать»

Придя накануне чемпионата 1998 года в «Зенит», полузащитник с первого же матча заставил говорить о себе. И не только из-за мяча в ворота московского «Спартака», который стал победным, а потому что сразу бросились в глаза его техника, тонкое понимание игры.

Однозначно он заслуживал в карьере большего, но «Зенит» в конце 1990-х еще только искал победную дорогу и о нынешних задачах не мог и мечтать. И даже первый за долгое время успех пришел к команде без Куртияна: когда «Зенит» в 1999-м взял Кубок, полузащитник был в «Гамбурге» на правах аренды.

Кометой пролетев над берегами Невы, он уже в 2000-м покинул «Зенит». А спустя пару сезонов и вовсе завершил карьеру. Многие его ровесники еще только делают первые шаги на тренерском поприще, а 38-лет­ний Куртиян привез на последний Кубок Содружества в СКК сборную Молдавии уже в качестве опытного наставника. С впечатлений об этом турнире и начался наш разговор.

Договориться можно о чем угодно

— Турнир понравился, — говорит экс игрок «Зенита». — Думаю, новый формат всколыхнет интерес к нему со стороны участников, привлечет болельщиков на трибуны. Все-таки надо быть честными: уровень чемпионатов повышается только в России, Белоруссии и на Украине, в других странах футбол намного слабее. Поэтому при прежней формуле разница в мастерстве команд была очень заметна. К тому же, например, «Зенит», киевское «Динамо» и «Шахтер» сильнейшими составами все равно не приезжали, а потому интереса к турниру не было никакого.

— В той же Молдавии отношение к турниру изменилось?
— Да, в Молдавии Кубок Содружества привлек очень большое внимание. К сожалению, не успели организовать телетрансляции, но в прессе и среди болельщиков турнир обсуждается. Думаю, прибавится на нем и тренеров со специалистами, и селекционеров.

— Согласны, что большой интерес к Кубку может обеспечить лишь участие молодежных сборных в сильнейших составах?
— Пожалуй, да. Но в таком случае примером для остальных должна быть сборная России.

— А реально договориться с клубами, в которых лидеры «молодежки» готовятся к сезону и, возможно, начинают выходить на заметные роли?
— Договориться реально о чем угодно и с кем угодно. Надо просто иметь такую задачу и стараться ее решить.

Зачем расформировали «Смену-Зенит»?

— К вопросу о молодежи: поддерживаете идею создания фарм-клубов во втором дивизионе российского чемпионата?
— Полностью! Считаю, молодые футболисты должны иметь как можно больше возможностей играть и проявлять себя на уровне, превосходящем тот, на каком они начинали. Можно ли прогрессировать в нынешнем втором дивизионе? Если его уровень сейчас и слабоват, его вполне можно повысить. Пусть это получится и не сразу, но в будущем для молодежи участие в таком турнире окажется очень полезным. В связи с этим вспоминаю свою работу в команде «Смена-Зенит», где помогал Владимиру Казаченку. Сейчас могу только пожалеть, что ее расформировали, ведь эффект от нее мог быть заметным.

— Футболисты на том уровне прогрессировали?
— Да, причем явно. За полгода поменялось их отношение к делу, ребята стали профессиональнее, серьезнее и, конечно, прибавили в мастерстве. Тем более талантливых игроков у нас хватало, через какое-то время многие могли бы привлечь внимание тренеров «Зенита». Увы, от той команды решили отказаться.

— Кто вам сообщил о том решении?
— Директор Академии «Зенита» Хенк ван Стее. Он тогда только приехал в Петербург, знакомился со всеми специалистами и, когда пригласил меня на разговор, сообщил, что «Смены-Зенита» больше не будет.

— Чем это аргументировал?
— Особо ничем. Просто поставил перед фактом. К тому же я ведь был помощником, а не главным тренером, чтобы мне подробно объясняли причины такого решения.

— Думаете, его принял именно ван Стее?
— Сильно сомневаюсь. Хенк просто донес до меня информацию о расформировании команды. А решалось это наверняка на другом уровне.

Тренировать детей не каждый может

— У вас была возможность стать тренером Академии?
— Да, была. Меня туда приглашали, но я сам отказался работать с детьми. Уже на тот момент имел лицензии, позволяющие тренировать профессиональные команды.

— Считаете, это более престижно?
— Дело не в престиже и не в уровне футболистов. Речь о призвании. Дети — наше будущее. И работать с ними очень тяжело и ответственно. А потому, считаю, делать это должен тот, у кого есть к этому предрасположенность. Я очень строго отношусь к себе и просто не считаю себя настолько терпеливым человеком, чтобы качественно работать с юными футболистами. Потому вижу себя в другой роли.

— Кстати, слышали о новой питерской команде «Русь»?
— Не только слышал, даже видел эту команду. Но надо отметить, что создана и другая команда — «Питер». Конечно, это большое подспорье для молодых питерских воспитанников. Ведь все раскрываются по-разному — кто-то в семнадцать лет уже готов играть в основном составе команды высокого уровня, кто-то в двадцать, а кто-то лишь в двадцать два. Для того чтобы футболисты могли прогрессировать и видеть перед собой цель, они должны иметь возможность играть и знать, что за ними продолжают наблюдать. Для этого команды низших дивизионов в Питере очень нужны. Но замечу, что толк от них будет, если там есть кому обеспечить тренировочный процесс, способствовать росту мастерства футболистов.

— По вашему мнению, когда зенитовская молодежь разъезжается по арендам, например в Самару, там за ней не следят?
— Думаю, не следят даже за теми, кто уезжает играть совсем недалеко от Питера.

Конфликт с Морозовым не смог погасить даже Мутко

— Довольны своей сегодняшней работой?
— Получаю от работы удовольст­вие, но реальность такова, что календарь УЕФА оставляет слишком мало окон для сборов команды. Это, конечно, добавляет сложностей. Признаюсь, мне больше по душе тренировать каждый день, чтобы можно было регулярно находиться на поле и видеть, что происходит.

— С кем-то из бывших партнеров по «Зениту» общаетесь?
— Самые близкие отношения с Костей Лепехиным. С давних пор общаемся с ним регулярно, встречаемся семьями, с детьми. С другими ребятами, тем же Валерой Цветковым, тоже контактирую, но нерегулярно.

— Вы играли в «Зените» под руководством Юрия Морозова, который славился как раз тем, что доверял молодежи. Можете представить его со своим кредо в нынешнем «Зените» — с его возможностями и задачами?
— Ничего невозможного нет. Дело-то ведь не в фамилии тренера. Просто тренерам никто времени не дает. Если бы, приглашая того же Спаллетти, ему сказали: для нас главное, чтобы в «Зените» играли собственные воспитанники, а результата готовы подождать — это одно дело. Но ведь так никто вопрос не ставит. Поэтому не стоит критиковать итальянца за то, что при нем не появляется молодежь, напрасно раньше хаяли за это и Адвоката. От тренеров такого уровня требуют результата. И не когда-нибудь потом, а сегодня.

— Но ведь и в «Зените» при Морозове результата требовали, пусть и не такого, как сейчас. А свои воспитанники все равно появлялись.
— Тогда результат не был главной целью. Важно было добиться прогресса, создать новую команду. Только по итогам занятого места работу того же Морозова не оценивали.

— Можете по прошествии времени рассказать, что послужило причиной вашего с ним конфликта? Ведь в конце 2000-го вы покинули «Зенит»...
— Об ушедших плохо говорить не буду. Но с футболом это решение никак не связано. Тут личные отношения.

— Они испортились?
— Подробностей уже не помню. У нас с Морозовым был большой скандал, она перерос «в обмен мнениями». Мне говорили, что я не умею отбирать мяч, плохо другие вещи делаю, едва ли вообще в футбол играть умею. Но, повторю, на самом деле никакого отношения к футболу это уже не имело. Эмоции...

— Конфликт можно было разрешить?
— Я со своей стороны был готов пойти на компромисс, но с другой такого желания не встретил.

— Виталий Мутко пытался вме­шаться?
— Да, но и он не смог.

— Задолго до окончания сезона-2000 поняли, что придется покинуть «Зенит»?
— Там интересно получилось — все несколько раз менялось. Сначала говорили, что все плохо и надо собирать вещи, потом, наоборот, все будет хорошо. Через какое-то время — опять все плохо.

— По завершении карьеры отношения с Морозовым наладили?
— Мы с ним, к сожалению, больше не встретились.

Игроков развращают клубы

— В 1999-м вы на полгода уезжали в «Гамбург». Жалеете, что не остались там?
— Во-первых, я никогда о своих решениях не жалею. А кроме того, мой отъезд из этого клуба тоже с футболом не связан. Мне прямо говорили, что я хороший игрок, но у меня есть один существенный минус.

— Это какой же?
— Не было агента.

— И?
— Сказали, что надо подписать с ним контракт. Когда же я начал разбираться, в чем дело, то узнал, что в «Гамбурге» девяносто процентов игроков принадлежат одному агенту. Я сказал: «Платить деньги за то, чтобы играть в футбол, не буду».

— Сколько вы зарабатывали в «Зените»?
— У меня зарплата была пять тысяч долларов. Столько же платили премиальных за победы над сильными соперниками — такими, как «Спартак» и ЦСКА. Остальные команды тарифицировались дешевле.

— Став тренером, по-другому взглянули на такую систему выплаты премиальных? Согласны, что поощрение за отдельные матчи может демотивировать?
— В каждом клубе свои правила, они могут прописываться в контрактах игроков. Правильно ли премировать за победы по ходу сезона или же лучше это делать в случае решения задачи — вообще тема для отдельного разговора. Могу сказать одно: деньги надо зарабатывать. А наши футболисты порой их просто получают. Ненормально, когда игрок сидит на скамейке, иногда выходит на три минуты, словно боксер на один раунд, а ему капает большой оклад да еще и премиальные за успехи команды полагаются.

— Многих такой статус более чем устраивает...
— Девяносто процентов футболистов в России так живут. Можно, не напрягаясь, сидеть на лавке, не стремиться что-то изменить в карьере.

— Это касается, только России или в странах СНГ тоже у игроков такой менталитет?
— Если говорить о странах СНГ, например о Молдавии, то там просто нет таких условий. Оттуда, наоборот, футболисты стремятся уехать, чтобы проявить себя на более высоком уровне. А вообще мне не нравится частое употребление слова «менталитет». Вот часто иностранцы говорят: «Надо менять российский менталитет».

— Разве не надо?
— Нет никаких проблем с менталитетом. Ни с российским, ни с молдавским, ни с каким другим. Дело-то не в нем, а в условиях, которые создают футболистам клубы. Надо иногда задумываться: зачем так делать и к чему это приведет?

— Кстати, насчет клубов и их требований. Это правильно, что, приезжая в Россию из других стран, большинство тренеров и футболистов даже за несколько лет русский не осваивают? Многие даже и не пытаются, ведь в контракте обязательства выучить язык не прописаны, а в качестве оправдания всегда можно сказать, что весь мир говорит на английском.
— Предлагаю оглянуться на опыт Жозе Моуринью. Перед приходом в «Интер» он по пять часов (!) ежедневно изучал итальянский. Казалось бы, в «Интере» это особо ни к чему — итальянцев в команде минимум, английский все знают. Зачем? Но он все равно учил язык, потому что хотел и с игроками, и с руководством, и с представителями СМИ разговаривать на одном языке. Вот это профессионализм. В том, что легионеры не учат русский и от них этого никто не требует, ничего хорошего нет.

— Чья это вина?
— Надо у руководителей клубов спросить. Почему, приезжая, например, в Германию, футболисты учат немецкий, а живя и зарабатывая деньги в России, не знают языка этой страны. Когда играл в «Гамбурге», там все прекрасно владели английским. Тем не менее немецкий тоже знали. Уверен, нужно заставлять иностранцев учить русский, себя уважать. Для современного тренера знать несколько языков тем более необходимо. И это не я сказал — такова позиция Моуринью. Он хоть и востребованный тренер, знает кроме португальского еще и английский, итальянский, испанский. Причем в совершенстве.

У Бышовца все четко

— Вернемся к «Зениту». При каком тренере вам было комфортнее?
— При Бышовце. Я люблю, когда все четко и понятно, а у него было именно так. Мы знали, что будем делать в ближайшей игре, чем придется заниматься через неделю, все досконально объяснялось и анализировалось. У некоторых тренеров разбор матчей превращается в двух-трехчасовую истерию, у Анатолия Федоровича все было кратко, емко и в то же время интересно и информативно.

— Кто первый пригласил вас в «Зенит»?
— Президент «Зимбру» меня нашел и сказал, что есть возможность перейти в «Зенит». А после этого позвонил сам Анатолий Федорович.

— Думали долго?
— Нет. Решение принял почти сразу.

— Чем привлекло предложение из Питера?
— Во-первых, мы вообще всегда были готовы при первой возможности уехать в более сильный чемпионат, получить хороший контракт. Многое решила, конечно, и фигура Бышовца. Условия по сравнению с молдавскими в Питере предложили очень хорошие, хотя в то время «Зенит» еще не был ведущим клубом. Даже в пятерку сильнейших не входил. Но перед командой ставились задачи, это было интересно.

— Долго привыкали к Петербургу?
— Я вообще к новым местам привыкаю очень быстро. А если мне там еще и нравится, тем более. Приехав на берега Невы, мы с женой почти сразу поняли, что это наш город. Был период, когда возвращались в Молдавию, но потом переехали сюда уже окончательно.

— Словом, почувствовали себя питерцем?
— Для того чтобы им себя почувствовать, наверное, надо здесь родиться. Я же чувствую, что это мой город, мне и моей семье в Питере комфортно, все устраивает.

— Матчи той поры пересматриваете?
— Нет. Никогда не любил за своей игрой наблюдать со стороны. У меня есть записи, раньше сын их собирал, но сейчас даже дисков нет. В Молдавии какие-то остались.

— Кто из ваших партнеров по «Зениту» был самым талантливым?
— Талантливых ребят у нас хватало, но не все, к сожалению, раскрылись, как могли. Костя Лепехин должен был стать гораздо более сильным футболистом. Он имел много качеств для классного защитника и полузащитника.

— Какие, например?
— Головой Лепехин играл если не лучше всех в России, то одним из лучших был точно. По крайней мере не назову того, кто на втором этаже действовал сильнее его. Место и момент для прыжка выбирал феноменально. Хорошо чувствовал позицию, владел первым пасом, был силен в отборе. Вполне мог выступать за сборную. Но в итоге Костю недооценили.

— Кто?
— Тренеры, он сам, возможно. Он всегда был скромным человеком, спортивной наглости ему не хватало. Кстати, таким же скромным и сейчас остался. Еще отмечу Сергея Осипова — тоже должен был добиться большего. На тренировках порой летал по полю — получалось практически все! Но в играх куда-то все девалось. Какой-то психологический барьер, который он так и не смог преодолеть.

— До сих пор перед глазами его блестя­щий отрезок в 2000-м — когда он «рвал» левый фланг обороны соперников не только в чемпионате России, но и той же «Сельты».
— Это был только эпизод. Зная способности Сергея, уверен, его карьера должна была сложиться по-другому.