Полузащитник «Анжи» Саид Эзатолахи: Карлуш Кейруш посоветовал перейти сначала в «Ростов», а затем в «Анжи»

Саид Эзатолахи скромно присаживается в кресло напротив. По поведению высокого паренька и не скажешь, что буквально несколько часов назад закончились сложные переговоры о продлении его контракта с «Ростовом» и арендой в «Анжи». Он может говорить с журналистами на фарси, английском или испанском. Останавливаемся на втором варианте, и Саид в шутку замечает, что, может, когда-нибудь даст интервью и на сложном русском языке. Но… «Как дела?», «Привет», «Как погода?» — это на сегодня все.

К «Анжи» всегда будет особенный интерес

— Кстати, на вашей родине, в Иране, какой вопрос о России чаще всего задают?
— Сколько там снега и сколько градусов холода, когда мы играем. Отвечаю, что Россия большая, и холодно не везде — вот в Ростове, например, была погода почти как в Иране. Надеюсь, что в Дагестане такая же.

— А про «Анжи» в Иране знают, спрашивают?
— Да, конечно. В моей стране очень любят футбол и следят за всеми новостями. Честно говоря, чаще из команд спрашивали именно про «Анжи», ведь тут играли Это'о, Роберто Карлос, Диарра. Теперь будет всегда особенный интерес. Это'о, кстати, приезжал к ребятам сюда на сбор. Жаль, что я в это время был в отъезде по делам продления контракта. Знаю, что он пожелал всем успеха. Это приятно и важно для игроков. Конечно, сейчас не те времена: в клубе много изменений, но у «Анжи» есть потенциал, и я надеюсь, что буду показывать хороший футбол, помогу своей команде и буду радовать болельщиков.

— Тренировки у Александра Григоряна в «Анжи» особенные?
— Я бы так не сказал, потому что занятия на сборах всегда кажутся тяжелыми, хотя они вроде бы и одинаковые во всех командах. Как обычно — подготовка. Наша задача — выиграть важный матч с «Уфой» после перерыва. В турнирной таблице надо постараться подняться выше. Непросто будет, но в «Анжи» хорошие ребята собрались — и как футболисты, и как люди.

— Ваш агент озвучил позицию: «Саид пойдет туда, где будет получать игровое время».
— Да, это главная причина, по которой я хотел перейти сейчас в «Анжи». В «Ростове» мог спокойно сидеть и выходить на каждый матч максимум на 15–20 минут, но это не для меня. Я хочу играть больше. Сейчас в «Анжи» хорошая для меня ситуация, надеюсь, что помогу им. И «Ростову желаю, чтобы у них все сложилось и в Европе, и в чемпионате.

— Следили за матчами Лиги Европы против «Спарты»?
— Да, очень счастлив был, что команда уверенно победила 4:0 дома. Сейчас, правда, будет задача намного сложнее, но и «Манчестер Юнайтед» можно проходить. «Ростов» встречался с «Баварией», «Атлетико», так что это не первый сложный соперник, и правильно настроиться на борьбу в матчах будет нетрудно.

— А игры «Зенита» и «Краснодара» смотрели?
— Не полностью, только голы и опасные моменты. Результаты разные, но они не меняют фактов: и «Зенит», и «Краснодар» — очень сильные команды, и думаю, что в любой ведущей лиге они бы не потерялись. Это команды с хорошим будущим.

Поль Погба — отличная мотивация

— Расскажите о своем родном городе Энзели.
— Это город футбольных фанатов на берегу Каспийского моря. Все наши жители от души любят футбол. Думаю, что он где-то похож на родной город «Анжи», и территориально они рядом. Так что фанаты из Ирана могут на корабликах переплывать Каспий, чтобы поболеть за меня (смеется).

— Энзели в Иране называют еще и столицей икры.
— Да, у нас икры там много. Но, честно, я ее не ем. Не нравится совсем. Однажды попробовал в детстве и понял, что не хочу больше.

— Вы из династии футболистов?
— Да, профессионально играли в футбол и мой отец и мой дядя. Оба выступали за клуб моего города — «Малаван». В Иране «Малаван» считается большой командой — они дважды становились чемпионами. И я очень горжусь, что мне тоже удалось сыграть за родной клуб, ведь это мечта для всех футболистов из Энзели.

— Отец повлиял на выбор профессии?
— Такого, чтобы он строго сказал, что надо быть футболистом, не было, конечно. Поэтому сначала я пробовал себя в волейболе, баскетболе. Но где-то в десятилетнем возрасте окончательно остановился на футболе. Рад, что так получилось.

— В Дагестане, как и в Иране, национальный вид спорта — вольная борьба. Поэтому там часто шутят, что мальчика можно отдать в футбол только после того, как у него точно не будет получаться в борьбе (смеется).
— У нас в стране тоже так говорят, но у меня особый случай — борьбы вообще в планах не было. Дагестан и Иран похожи, потому что и там, и там основное население мусульмане, и это важно для моего сердца. А про традиции борьбы в Иране, правда, можно много рассказывать. Последние годы ситуация немного изменилась, и сейчас интерес между борьбой и футболом делится поровну. Иногда даже футбол побеждает. Но это потому, что сейчас в рестлинге положение не очень хорошее — уже нет такой большой базы как раньше, не все страны развивают борьбу у себя. Я переживаю за этот вид спорта, слежу за ним, и очень жаль, что они немного потеряли позиции, потому что сколько себя помню, Иран всегда ассоциировали с победами борцов на чемпионатах и Олимпийских играх. Надо помогать им удержаться. Они очень важны для нашей страны.

— Спортивные династии — часть иранской культуры?
— Да, но это больше культ семьи: ты растешь, видишь увлечение отца и хочешь быть таким же. У Сердара Азмуна, кстати, тоже династия в спорте — его отец профессионально играл в волейбол, и он сам увлекался им до того, как остановился на футболе.

— Какие футбольные кумиры были у вашего отца и какие у вас?
— Героем отца всегда был Зинедин Зидан, «Великий Зидан», как папа его называл. А у меня среди иранских футболистов кумиром был игрок нашей сборной Карим Башери, а вообще в мире — Поль Погба. Сейчас я равняюсь на него, и своего сверстника выбрал специально — это отличная мотивация.

— Футбольные академии в Иране — какие они? Похожи на российские или на европейские?
— Будут похожи, потому что сейчас этим вопросом хотят серьезно заняться: президент Ирана решил внедрить такие же системы для отбора талантливых детей, какие практикуются в сильнейших футбольных странах. Это долгий процесс, а тренеры ищут готовых игроков прямо сейчас, потому что все хотят кубки и награды. Но если академиями и интернатами не заниматься, то у нас не будет такого результата, как в России, когда в каждом клубе в основном составе играют свои воспитанники. В Иране только у таких больших клубов, как «Фулад» и «Эстегляль», есть свои интернаты, куда собираются талантливые мальчики со всей страны — они занимаются полностью по футбольной программе и, я думаю, скоро многие из них будут игроками сборной. Надеюсь, такую систему удастся внедрить в клубах по всей стране. И в «Малаване» тоже. Сейчас же это просто как школа: позанимался — пошел домой.

Кейруш и Бердыев — отличные люди!

— Говорят, что у «Малавана» едва ли не самые горячие фанаты во всем Иране.
— Правда. Они похожи на греческих и турецких фанатов по одержимости своей командой. Без преувеличения они любят «Малаван» и живут им. Они как сердце клуба. Очень сильная поддержка. Я дебютировал в иранской лиге Pro, на нашей арене, в шестнадцать лет в матче против серьезного соперника «Эстегляля», и если бы мой первый шаг был не перед нашими болельщиками и не дома, то кто знает, как бы все сложилось.

— А не добавляла торсида дополнительного мандража? Все же ответственность…
— Еще больше нервничать, чем я тогда, — невозможно (смеется). До игры переживал и думал постоянно: «А вдруг ошибусь и будет стыдно перед всеми?» Но как только вышел на поле, сразу все забыл. Даже трибуны не слышал, только видел флаги и как нас поддерживают. Помню после свистка чувство было такое, как будто сразу вырос, стал большим и взрослым. За полтора часа (смеется). Может быть, потому, что самая большая моя мечта с самого детства была сыграть за «Малаван», и я даже не верил, что она исполнится, когда мне будет всего шестнадцать.

— После чемпионата мира в возрастной категории U17 на вас посыпались приглашения — «Атлетико Паранаэнсе», «Лугано», «Бешикташ» и наконец «Рубин». Почему тогда не состоялся переход в российскую команду?
— Я раздумывал над этим, но буквально через пару недель после рубиновского пришло предложение от мадридского «Атлетико». Это был отличный шанс — такие не упускают. Согласился на переход сразу же, урегулировали детали с «Малаваном», и я перебрался в Испанию. Это время для меня было прекрасной школой и опытом.

— Не возникло трудностей при трансфере? За пару лет до этого ведь не смог перебраться в «Боруссию» ваш коллега по сборной Карим Ансарифарди.
— Нет, у меня случай был другой. Я не знаю, почему не получилось в случае Карима, но трансферы иранских футболистов в Европу — обычное дело. Если только дело не касается того времени, когда надо идти в армию на обязательную для всех воинскую службу.

— И для футболистов тоже?
— Да, конечно. Я сейчас студент, но как отучусь, должен буду пройти в своей стране обязательные 18 месяцев армейской службы. Исключений нет. Есть момент, что если ты в это время играешь за иранский клуб, то службу в армии проходишь параллельно. А вот как с зарубежными контрактами — пока не знаю.

— В 2015 году Саида Эзатолахи из молодежного «Атлетико» подключают к тренировкам главной команды…
— Да, и это было вообще невероятно: как раз в то время взрослая команда была на подъеме, на победном кураже, была отличная атмосфера. Я чувствовал себя очень счастливым, что тренируюсь под руководством великого Симеоне. Он просто отличный человек и прекрасный тренер. Многие спрашивают, правда ли он такой требовательный и фанатик результата. Даже не знаю, как ответить. Симеоне по телевизору и на играх — это внешняя сторона, то, что он показывает всем. А внутренняя — то, каким мы его видели: он был всегда очень добрым, разговаривал с молодыми, помогал советами. Было видно, как он переживает за всех игроков команды, независимо от их статуса.

— В том составе было еще несколько игроков, которые в свое время считались, как и вы, вундеркиндами: Торрес, Арда Туран…
— Для меня каждый из них был вообще… космос. Но на тренировках им удавалось сделать так, что разницу переставал чувствовать. Это была большая семья, и они как будто принимали тебя к себе. Все поддерживали, шутили, никакого деления на группы и отношения свысока. Звезды подчеркивали, что каждый, кто на поле, очень важен. Сначала я нервничал, когда видел, что в паре со мной в упражнениях попадают Карраско, Габи, Тьяго… Они раздают пасы, и надо не ошибаться. Но напряжение проходило быстро, потому что ребята начинали поддерживать фразами, разговорами, и очень быстро переставал думать о чем-то, кроме тренировки.

— По окончании контракта с «Атлетико» вам поступили предложения о его продлении, переходах в «Хетафе» или «Ростов». Почему все же выбрали последний, российский, вариант?
— Из-за Курбана Бердыева. Он интересовался мною еще до переезда в Мадрид, а теперь он возглавлял «Ростов». В Испании можно было остаться и попробовать зарекомендовать себя игрой в первом дивизионе, но в Россию пошел, потому что знал, что Бердыев большой тренер, и руководимая им команда обязательно хорошо будет играть и в еврокубках, и во внутреннем турнире. Он во мне был заинтересован, и на самом деле «Ростов» был хорошим выбором. Посоветовал поехать в Россию за опытом и тренер нашей национальной сборной Карлуш Кейруш. Он, кстати, и сейчас дал совет переходить в «Анжи», чтобы играть как можно больше. Я прислушиваюсь к его рекомендациям — он для игроков сборной как мудрый старший.

— Можете сравнить тренерские стили Кейруша и Бердыева?
— Наверное, где-то рядом, потому что оба досконально разбирают футбол. У них есть определенные, иногда очень высокие требования в тренировках и на играх, но за пределами поля Кейруш и Бердыев — просто отличные люди. Оба были очень добры ко мне, помогали и помогают в карьере.

Самое сложное в России — язык

— Как вам дался переезд в Россию? Азмун вот уже спустя неделю звал всю семью к себе, потому что не мог без них обойтись.
— (Улыбается.) Для нас действительно очень трудно жить в одиночестве в другой стране, потому что иранцы — очень семейные люди. Но мне было намного легче, чем Сердару, потому что до Ростова я жил целый год совершенно один в Испании. Так что, можно сказать, был более привычный. Хотя семья ко мне часто в гости ездила — это всегда был праздник, радостные дни.

— С Азмуном давно дружите?
— Еще со сборной U19. Встретились в иранской сборной и стали хорошими друзьями. Очень счастлив, что у него так хорошо сейчас складывается карьера.

— Из российских игроков с кем успели подружиться?
— С Сосланом Джанаевым и с Бухаровым. Они отличные ребята!

— Интересно, что вы помните о своем первом визите в Россию? Это же было задолго до «Ростова». В 14 лет вы приезжали со своей командой на кубок Гранаткина.
— Да, Петербург. Все было прекрасно, кроме того, что не мог заставить себя выйти на улицу из гостиницы — было жутко холодно. А я много слышал, что город очень красивый, но смотрел на него под снегом из окна номера (смеется).

— Интересно, вы, как и большинство иранцев, любите музыку и играете на каком-нибудь музыкальном инструменте?
— Музыку действительно очень люблю и много слушаю, но я совершенно неталантливый: не пою и не могу ничего исполнить на инструментах. А в общем, у нас музыкальный народ. Все знают нашего певца Араша например…

— В России он известен по песне «Девушка-красавица, ты мне очень нравишься!» А вам девушки в России нравятся?
— Стараюсь не обращать внимания и не думать об этом. Я же в футбол приехал играть (улыбается).

— Встречались вам в России персональные фанаты?
— Я знаю, что есть иранские диаспоры во многих городах. Видел флаг Ирана на трибунах и в Петербурге, и в Москве, когда мы с «Ростовом» играли против «Спартака» и «Динамо». Очень приятно, что за меня болеют соотечественники.

— А что из блюд иранской кухни порекомендовали бы как визитную карточку своей родины? И какую музыку?
— С музыкой просто — все знают именно Араша. А из кухни рекомендую попробовать всего понемногу. Но начать надо с кебаба кубиде.

— В свободное время вы…
— Слушаю музыку. Играю в приставку. Читаю книги. Или смотрю кино.

— FIFA или PES?
— FIFA, мадридский «Реал». У меня там апгрейд Роналду (смеется).

— Кино — Голливуд или Болливуд?
— Не то и не другое. Иранское кино. А из голливудских актеров мне нравится Джонни Депп.

— Какие подарки из России вы возите домой родным?
— Русские шапки. У нас в Иране их так и называют. Это такие… с большими заворотами. Нет, не папаха, другое название. Сейчас вспомнил — «ушянка» (произносит по-русски).

— Что самое сложное в России?
— Язык русский. Конечно язык.