После бала, или для чего мы наклоняемся?

Впечатления корреспондента «Спорта» о поездке в Брюссель и выступлении там петербургской команды «Зенит».

О Брюсселе

Я в Брюсселе уже второй раз и вновь удивляюсь, как столица Бельгии сочетает в себе этакую европейскую презентабельность и, как бы это сказать помягче, неряшливость, что ли.

Скажем, если гостиница заявлена на четыре звезды, то не надо удивляться тому, что вас могут заселить в еще не убранный номер, как случилось с одним моим коллегой.

Другой и вовсе, перешагнув порог номера отеля… увидел там двух мужчин, о чем-то мирно беседовавших за столиком. Их, оказывается, еще не успели выселить, хотя новому постояльцу вручили ключ от номера.

Наш рейс Цюрих — Брюссель задержали по непонятной причине. Когда мы долетели в «город писающего мальчика» (тут с некоторых пор и девочка, занимающаяся этим же, появилась) и нас встретил улыбчивый водитель мини-автобуса, мы попросили отвезти нас в отель, а потом — на стадион, где начиналась пресс-конференция Лучано Спаллетти, предваряющая открытую тренировку «Зенита». Предматчевую тренировку «Андерлехта» и выступление его замечательного тренера мы пропустили из-за задержки рейса. Но на Спаллетти успели, по крайней мере об этом говорили нам наши часы, когда наш автобус подъехал к стадиону.

Однако, когда мы вышли из машины, оказалось, что никакого Спаллетти на стадионе нет, и «Зенита» тоже. И вообще нет никого, потому что нас привезли не на тот стадион, где играет «Андерлехт», а на печально знаменитый «Эйзель», где в мае 1985-го обрушилась трибуна во время финала Кубка чемпионов из-за беспорядков, которые устроили фанаты итальянского «Ювентуса» и английского «Ливерпуля» (больше сорока погибших). Сейчас на месте «Эйзеля» построен новый стадион, и называется он по-другому, но там играет свои матчи только сборная Бельгии по футболу. Путь на нужный стадион занял еще какое-то время, однако успеть к началу пресс-конференции Спаллетти оказалось, как вы понимаете, неимоверно сложно.

История имела смешное продолжение. На следующий день этот же автобус должен был отвезти нас на дружеский обед с представителями «Зенита», который был запланирован в гостинице, где проживала команда. Мы выехали из нашего отеля, а по прошествии времени поинтересовались у того же водителя, в ту ли гостиницу он нас везет. Оказалось, нет! Он снова повез нас на «Эйзель»!!! И вынужден был развернуться только потому, что мы сообщили: «Вообще-то нам нужен отель».

На сам матч мы уже двигались в колонне, состоявшей из автобуса, который перевозил игроков и тренеров «Зенита», и еще нескольких машин. Если бы не это обстоятельство, уж не знаю, добрались ли бы мы до нужного стадиона. Скорее всего, снова приехали бы на «Эйзель».

Стадион «Констант Ванден Сток», где состоялся матч — хороший, но так получилось, что в ложе прессы не работал Интернет. Как вы догадываетесь, Интернет — довольно важная для журналиста вещь. Он нужен хотя бы для того, чтобы отправить материал о матче в редакцию, не говоря уже о том, что питает самой разной информацией во время игры, дает возможность посмотреть те же повторы. Однако Интернет в этот день, как говорится, упал.

Упал, как позже показали события, и «Зенит». И не поднялся.

О «Зените»

То, что продемонстрировал «Зенит» во вторник вечером в Брюсселе, продолжается с командой уже два месяца. И одного названия этой беде нет. Если только не вспомнить слово, которые часто употребляют в разговорах о команде в последнее время болельщики. На «ж» начинается, на «а» заканчивается. Крутите барабан или можете назвать все слово сразу?

Обычно в таких материалах — это после матча-то Лиги чемпионов — принято анализировать игру команды. Но игры-то нет никакой уже два месяца. Команда, как говорят в таких случаях, мертвая. Никто никуда не бежит, никто никуда не торопится. Мне кажется, мысль у зенитовцев сейчас одна: дотянуть на футбольном поле каким-нибудь образом до зимы, а там уже окунуться в отдых с головой. Футбол им сейчас вряд ли кажется любимым делом. И даже приятным. Игроки замучены то ли тяжелым марафоном, связанным с тем, что летом не было полноценного отпуска, то ли какими-то другим обстоятельствами, имевшими место этой осенью, а может, и тем и другим сразу. Но команда на поле «стоит», говорить в этой ситуации об игре — все равно, что рассуждать об игре оркестра, не слыша музыки.

Интересно, что самый живой игрок нынешнего «Зенита» — Быстров, которого Дик Адвокат не взял на Евро-2012. Может, не случайно так? И то Быстров устает к 60-й минуте. Но в предыдущих матчах он что-то решал. Сейчас — не смог. Об остальных, впрочем, и говорить не приходится. Мне лично нечего о них сказать. Беспокоит даже ближайший матч с «Волгой» — она, кажется, в последнее время набрала хорошую форму.

О Спаллетти

Мистер чего-то недоговаривает. Я не думаю, что он полный, извиняюсь за выражение, осел, чтобы не видеть, что происходит с командой. Но говорить о том, что «Зенит» вышел из кризиса или что он выходит из него, в такой ситуации как-то нелепо. Получается, болельщики видят то, чего не видит Спаллетти, хотя он видит команду гораздо ближе и чаще? Они-то ставят четырьмя буквами правильный диагноз, а Мистер все время что-то скрывает, такое впечатление. Наверное, не хочет говорить.

А чего тогда хочет Спаллетти? Некоторые тут предполагают, что напроситься на неустойку и уехать в Италию. Вы верите в такую версию? Помнится, на последнем брифинге я спрашивал у Лучано, хочет ли он доработать в Питере до того момента, как тут построят новый стадион. И он ответил да, ответил, как мне показалось, честно.

Чужая душа — потемки, конечно. Но сейчас в эти потемки погружена не только душа Спаллетти, но и все сообщество людей, как-то думающих о «Зените» и переживающих за него.

Говорят некоторые, мол, нужно строить новую команду. Но разве в «Зените» мало хороших игроков, разве все они в таком критическом возрасте, что нужно «сдирать подошвы»? Не знаю, не знаю… Кажется мне, что команда находится в глубокой яме и просто никто не знает, как ее оттуда вытащить. Или знает, но не говорит об этом.

О культуре

Не буду говорить о некоторых досадных случаях, произошедших со мной в Брюсселе. Скажу лишь, что публика тут проживает довольно странная — и добропорядочная, и откровенно малопочтенная. Полно хамства, снобизма, апломба и местами свинства.

Но игроки «Андерлехта», например, своих болельщиков уважают! Не было, пожалуй, в этот вечер футболиста из стана соперника, который после матча не подошел бы к журналистам и не ответил бы на вопросы.

На этом фоне игроки «Зенита» повели себя в обычном ключе. Все уже привыкли к тому, что они не дают интервью, после такого матча ожидать их тем более не стоило — работники российских СМИ приперлись в микст-зону, больше отбывая повинность, — так работала в романе Оруэлла ломовая лошадь Боксер. Толку от ее деятельности никакой, а она все равно отдает работе все силы, в том числе и последние.

Просто микст-зона на «Констант Ванден Сток» устроена таким образом, что избежать общения с репортерами почти невозможно. Нужно дойти по одному коридорчику до них, а по другому — вернуться. И вот многие зенитовцы проделывали этот скорбный путь, напоминая мне события из рассказа Толстого «После бала», где кого-то прогоняли через строй, хлестали шпицрутенами. Многие игроки не понимали, где же выход со стадиона. Виктор Файзулин с поднесенным ко рту яблоком так и спросил: «А где выход?» Мы ему ответили, что выхода тут нет. И из группы Лиги чемпионов, видимо, тоже.

Потом к журналистам вышел в костюме украинский форвард «Андерлехта» Александр Яковенко, сын знаменитого и замечательного футболиста киевского «Динамо» и сборной СССР (моего так и вовсе любимого футболиста) Павла Яковенко. Молодой человек (Саше 25) обстоятельно ответил на все вопросы, дождался, когда журналисты поблагодарят его за беседу, и сам поблагодарил каждого из них, пожав руку. Почувствуйте, как говорится, разницу.

Около десятка журналистов из России — и все ждут игрока из команды соперника (еще ожидали увидеть Милана Йовановича, который играл за московский «Локомотив», но он в этот раз в микст-зону не вышел). Нет ли в этом чего-то противоестественного?

Мы, конечно, не умрем от зависти к бельгийским коллегам, которым дают — и не одно — интервью. И не нуждаемся в том, чтобы нам жали руку. Тем более это не решит проблем сегодняшнего «Зенита». Дело-то вообще не в этом.

Дело в ощущении того, что ты живешь в какой-то странной стране. Где вопросы уважения и каких-то обычных человеческих отношений — на уровне «спасибо-пожалуйста» — становятся неразрешимой проблемой.

Тем более странно это ощущать, когда находишься в Брюсселе.

Ведь про бельгийцев шутят, что они даже шнурки завязывают необычным образом: ставят одну ногу на возвышение, а завязывают… на другой. Но завязывают же! Мы же, выходит, не можем даже наклониться.

А если наклоняемся — то для другого.

Удачи тебе, «Зенит». Шансы в Лиге чемпионов, как ни странно, сохранились. Это, правда, все, что сохранилось на сегодняшний день, но тем не менее.

Брюссель — Петербург