После его гола «Зениту» Быстрова продали в «Спартак»: интервью о футболе в России и Уругвае с бывшим капитаном «Рубина»

Андрес Скотти не побеждал «Барселону» и не становился чемпионом, но до сих пор считается одним из лучших легионеров в истории «Рубина» и всей РПЛ. Переехав к Курбану Бердыеву раньше, чем Домингес и Нобоа, он обосновался в Казани на четыре года (2003–2006), помог завоевать бронзу на первый же сезон в РПЛ и даже стал капитаном. Уехав из «Рубина», Скотти дошел со сборной Уругвая до полуфинала ЧМ-2010 и выиграл с ней Кубок Америки – 2011.

В 43 года Скотти держит в Уругвае спортивный центр. В его карьере до и после «Рубина» 10 команд из Уругвая, Аргентины, Чили и Мексики. Его броски из аута и брутальная манера игры давно в прошлом, но характер харизматичного представителя старой школы вылезает в ответе на каждый вопрос, даже если это общие рассуждения.

В этом интервью:

– о чем можно пошутить с Романом Шароновым;

– что общего у Суареса и Кержакова;

– как Андрес Скотти мог сделать Уругвай чемпионом мира;

– почему в Уругвае пьют мало, а в России много.

Переговоры с «Рубином», Курбан Бикеич, самый опасный город

– Спортивные центр Enfoque – проект, который мы ведем вчетвером, – рассказывает Скотти. – С Диего Годином мы партнеры по сборной. Дружим с Висенте Санчесом, он играл за «Шальке». Марио Ребольо – ассистент Табареса. Сначала я поговорил с Висенте. Потом мы обсуждали эту идею с Марио. Диего тоже прислушался, ему все понравилось. Цель проекта – развитие. Цель – вкладывать в нашу страну, вернуть спорту то, что спорт дал нам. В нашей команде 80 человек. Я осуществляю общее руководство, но есть еще ряд менеджеров.

– Переговорный процесс вам, похоже, особенно близок с момента перехода в «Рубин»?
– С «Рубином» меня сначала связал один агент, но через шесть месяцев он отпал, и все переговоры я вел сам напрямую. Мы общались с Фаридом. (Генеральный директор казанского клуба Фарид Хабриев. – «Спорт День за Днем».) Потом появился Курбан Бикеич. (Скотти произнес именно так. – «Спорт День за Днем».) Я провел в «Рубине» отличные годы. Уйти пришлось по личным причинам. Это был семейный вопрос.

– Еще немного о том, как вы подписывали контракт с «Рубином». Есть история, что агенты никак не могли договориться, пока вы сами не ударили кулаком по столу.
– Все было именно так. Был один бразилец и один баск, который работал с игроками из Уругвая. Но тот, кто меня заприметил для «Рубина» – это было в матче Кубка Либертадорес, – это был тренер. Бердыев. Именно он и сделал мне предложение переехать в Казань. И пока во время переговоров в отеле они торговались за одно условие, потом за другое, я не выдержал и крикнул: «Черт возьми, давайте сначала подпишем контракт!»

 

– Что было потом?
– Я их заставил договориться на одной фиксированной сумме. Знаете, кто, как правило, страдает больше всех, когда идут переговоры? Сам игрок. Но мне удалось сделать еще одну хорошую вещь. Я добился того, чтобы впоследствии переговоры велись только со мной, напрямую. Без участия агентов.

– В 2000 году, за три года до перехода в «Рубин», вы в составе мексиканской «Некаксы» обыграли «Реал».
– Да, это был клубный чемпионат мира, матч за третье место. За «Реал» тогда играли Рауль, Бекхэм, Фернандо Йерро, Макелеле, Редондо. В воротах уже был Касильяс.

– Это был самый высокий уровень, на котором вы играли до перехода в «Рубин»?
– Я бы еще назвал матч с «Манчестер Юнайтед» на том же турнире. Можете представить себе уровень, если в финал вышли не команды из Европы, а «Васко да Гама» и «Коринтианс» – с Эдмундо, Ромарио. Отличный опыт.

– Это ведь был первый в истории чемпионат мира среди клубов.
– Да. Мне еще вспоминается, что на этот турнир я приехал с травмой, но я был в составе, просто не мог заниматься в полную силу. Но от этого можно было еще сильнее проникнуться атмосферой.

– Вы играли за «Некаксу» и «Пуэблу». Жизнь в Мексике действительно опасная?
– Опасный город – Мехико, готов подтвердить. Пуэбла, напротив, очень спокойный город. Мне говорили, что и в других мексиканских городах небезопасно, но Мехико – самый непростой из всех.

Колодец, стационарный телефон, уважительный разговор

– Что вам понравилось и не понравилось в России?
– Отношение людей. Сначала оно казалось мне холодным, но нужно было прожить много времени, чтобы оценить ваши человеческие качества. Что не понравилось? Снег очень красивый, но только один день.

– Что было для вас самым сложным в России?
– В первый год самым сложным был вопрос с местом проживания и общением. На базе, как у вас говорят, был стационарный телефон, которым пользовались все. А у меня как назло именно на тот момент не было мобильного, и это был настоящий скандал! Звонки в Уругвай – это было что-то: соединение шло долго, нельзя было услышать собеседника сразу. И да, я очень долго получал жилье. В клубе не было переводчика. Один бразилец помогал мне, но было сложно.

Со временем я стал лучше понимать язык, но была еще социальная адаптация. Если я правильно понимаю, в России есть ранги. Если тренер что-то говорит, все остальные молчат. Тренеру нельзя противоречить.

– В Латинской Америке можно?
– Есть принципиальная разница. Ты можешь принимать сторону тренера и руководителя, даже если не согласен с ним. Но тогда вы встречаетесь на уважительный разговор. В России уважительного разговора нет. Тренер сказал: «Надо прыгнуть в колодец». Десять человек не задают никаких вопросов. Все десять прыгают, и все десять умирают.

– Так было только с Бердыевым?
– Не знаю, как в других командах, но мне показалось, что это такая универсальная формула. Если не тренер, то другой человек, другой тренер, кто-то из руководителей, может, даже президент. И его точно так же будут слушать и беспрекословно выполнять его указания.

– Нобоа говорил, что плакал, когда Бердыев заставлял его обороняться.
– Не знаю. Думаю, я и Нобоа – те двое, кто спорил при нем больше всего. Он хотел, чтобы между нами было уважение, а мы постоянно цепляли друг друга, задевали друг друга. Но в итоге пришли к респекту.

– С Бердыевым спорили?
– Было бесполезно, но я пытался. «Тренер, я согласен с замечанием, но вы могли меня поправить в другой форме? Сказать то же самое, но другими словами?»

– Кто более сильный тактик – Табарес или Бердыев?
– Оба. Ничья. Если нужно нейтрализовать соперника или, как говорят они сами, «ограничить», – в этом они мастера. «Сначала я его нейтрализую – потом добиваю», – так они мыслят. И они хороши.

– Победу «Рубина» над «Барселоной» вспоминают до сих пор…
– Сильная сторона Бердыева – работа с не самыми известными игроками. Он хорошо знал, в каких качествах они ограничены, чего им недостает. И его незрелищная тактика всегда была действенной.

Привет Шаронову: «Рома, ты плохо одет»

– О современном «Рубине» много знаете?
– Что-то выплывает в соцсетях. Но тесная связь, конечно, пропала. Тем не менее «Рубин» и сейчас весьма уважаемый клуб. Я счастлив, что мне повезло быть частью той начальной истории клуба, его восхождения, провести с командой ее первый сезон в премьер-лиге. Считаю, удалось внести частичку заслуги в достижения «Рубина».

– Но кто тренирует «Рубин» сейчас, скажете?
– Еще бы не сказал. Рома!

– Общаетесь с ним сейчас?
– Из игроков, с кем мы были вместе в «Рубине», я переписываюсь только с Леваном Силагадзе. Но Рома – историческая личность для этого клуба.

Интервью с одним из олдскульных легионеров РПЛ. Привет @fcrk и лично Роману Шаронову. Внутри:
✔ стационарный телефон
✔ прыжок в колодец
✔ мате вместо алкоголяhttps://t.co/dcaWfg7iRg pic.twitter.com/2kchb7IEJ6

– Спорт День за Днем (@sportsdailyru) September 21, 2019

– Шаронов водил вас на рок-концерты?
– На рок-концерты нет, но у нас были отличные отношения. Постоянно прикалывались друг над другом.

– По поводу?
– На тему одежды. «Ой-ой, как ты немодно одет!» «Что-то ты сегодня плохо выглядишь» И все в таком духе.

– У игроков «Рубина» были странные привычки?
– Нет, отличные игроки. Отличные отношения. Меня поразило то, что российские игроки, у которых были семьи, приезжали из Москвы и жили на базе. И все держались как-то серьезно: «Работа», «У нас работа», «Мы работаем». Но как по мне, для работы нужны эмоции. Нужно, чтобы работать было в удовольствие. Для этого семьи, жены, дети должны быть рядом с тобой.

– В 2005 году вы забили гол «Зениту», потому что Владимир Быстров, который должен был держать на штрафном, остался в центре поля. «Зенит» проиграл 0:1, и Быстрова продали в «Спартак».
– Помню только, что забил тот гол коленом. Из «Зенита» хорошо помню Аршавина и Кержакова – с ним всегда было интересно бороться за мяч. Вспоминаю матчи в Петербурге. Там особая атмосфера. Думаю, самые страстные болельщики в России – у двух команд: у «Зенита» и «Крыльев Советов».

Тот самый матч Уругвай – Гана: Скотти был уверен, что с поля удалят не Суареса, а его

– Четвертьфинал ЧМ-2010. Что он значит для вас?
– Мне кажется, по эмоциям этот матч стал символом целой 10-летней эпохи в уругвайском футболе. У лучшего продюсера не получилось бы снять такой фильм. Он навсегда останется в памяти всех уругвайцев. Не только уругвайцев. Вы вот тоже и сейчас вспоминаете (смеется).

– В том самом матче с Ганой вы сыграли вместо капитана Диего Лугано. Сложно было выходить в такой ответственный момент?
– Нет. Это было что-то естественное. Я был готов.

– Но к тому моменту вы сыграли только 30 минут против Мексики в групповом турнире.
– Подготовка идет все дни.

– Ваша первая реакция, когда Суарес на 120-й минуте вынес рукой мяч, летевший в ворота?
– Судья указал на «точку», достал красную карточку, и я был в полной уверенности, что этот пенальти он ставит на мне. Мяч пролетает, свисток, красная – я даже не видел, что Суарес сыграл рукой. Я к тому моменту держал своего игрока. Подумал, что это за мой фол ставят пенальти, и я сейчас уйду с поля. Когда судья удалил Луиса, я вообще не понял, что произошло. Но знаете, почему-то у меня не было ощущения, что Гана сейчас забьет и все закончится. Откуда-то возникло спокойствие.

– А потом была серия пенальти, и вы пошли бить.
– Мяч «джабулани» был отвратный. Моя цель в тот день была – «прижать» мяч, чтобы он ни в коем случае не полетел вверх. Дальше вратарь мог его поймать или отбить, но уж пусть лучше так, чем если бы мяч закрутился и улетел куда-нибудь на трибуны.

– Абреу забил решающий пенальти паненкой. У нас Федор Смолов бил так же в 1/4 финала чемпионата мира с Хорватией и не забил.
– Когда Абреу взял мяч, я знал, что он ударит именно так. Вратарь Ганы к тому моменту был на нервах, и Абреу чувствовал этот момент. В 2007 году он забил точно такой же пенальти Бразилии. (В полуфинале Кубка Америки Уругвай проиграл по пенальти 4:5. – «Спорт День за Днем».) Было, правда, важное отличие. Если бы тогда он промахнулся, мы бы проиграли в тот же момент. С Ганой же у него было право на ошибку.

Табарес и Суарес

– В полуфинале против Голландии у вас были хоть какие-то шансы без Лугано и Суареса?
– Были. В мире нет более сильного игрока, чем команда. Ни Месси, ни Суарес, ни Кавани не сильнее, чем целая команда. 

– Сыграли вы тогда с Ганой, а в полуфинале вас опять не выпустили.
– Знаете, у меня есть шутка над Табаресом. Я был в составе Уругвая на трех крупных турнирах: Кубок Америки – 2007, чемпионат мира – 2010 и Кубок Америки – 2011. На первом Кубке Америки мы заняли четвертое место, спустя четыре года стали чемпионами. На чемпионате мира в ЮАР мы заняли четвертое место. Значит, через четыре года должны были стать чемпионами.

– И как же вы шутите над Табаресом?
– «Зная все это, ты не взял меня в Бразилию. Ты что, не хотел быть чемпионом мира? Ну хорошо!» Каждый раз при случае ему вспоминаю.

– Есть ведь еще серия совпадений. На чемпионате мира вы на один матч подменили Лугано, на Кубке Америки – 2011 – Викторино. В обоих турнирах в четвертфинале была серия пенальти. И каждый раз вы били третьим.
– Хорошие воспоминания. Главное, ждать своего момента. Знать, что он настанет, и быть к этому готовым. Запасной должен быть готовым стать основным. В общем, как в жизни. Мы не знаем, когда такой момент настанет, поэтому для этого нужно работать всегда, все время.

– Правда, что Табарес может говорить с командой часами, вспоминать времена Гиджи, Скьяффино?
– Нет, это легенда. Наоборот, он говорит совсем мало, отрывисто. Мне кажется, он знает, когда кому что сказать. Команда для него – семья. Ценности команды – семейные ценности. Он заботится об интересах семьи.

– Укус Суареса. Никто никогда не испытывал на себе такого на тренировках?
– У Луиса менталитет победителя, и на тренировках с ним бывает жестко, скажем так. Он может разозлиться, завестись и кому-то заехать. Но это все оттого, что он идет до конца. Ему нравится соревноваться.

– Он злее Кержакова?
– Хах, хорошее воспоминание. Но знаете, в этом есть что-то прекрасное. Мне нравится дух, который присутствует в игре каждого из них.

– Вы согласны с разговорами, что Суарес располнел и теперь уже не тот?
– Это все тот же Суарес, только повзрослевший. Ему стало больше лет, его опыту стало больше лет, его костям стало больше лет, но он все тот же. Да, ему не 18 лет, прибавилось еще 14. Поменялись какие-то действия, но Суарес остается Суаресом.

В Уругвае все знают друг друга, ходят к президенту и пьют мате вместо алкоголя

– Про бывшего президента Уругвая Хосе Мухику говорили, что каждый житель страны может прийти к нему домой, поговорить о чем угодно.
– Я был в его расположении только в Законодательном дворце в Монтевидео. Был торжественный прием всей команды после победы на Кубке Америки – 2011. Потом мы неформально общались в зале. Но на самом деле все это правда. Магия Уругвая в том, что в любой момент, когда ты захочешь, можешь поговорить с президентом, будь то Мухика или Табаре Васкес. Мы маленькая страна, и доступ к властям намного проще. Можно связаться с кем угодно, кто тебе нужен.

– И всех уругвайцев при этом связывает мате.
– Абсолютная правда. Это прекрасная традиция. Это форма отношений. Форма приветствовать другу друга и заводить знакомство, разговаривать. Просто представьте, для того, чтобы завести с кем-то разговор, тебе не потребуется ничего, кроме мате. То же самое, что посидеть с другом за пивом, за чаем или кофе – а у нас это мате.

– Правда ли, что в Уругвае в принципе слабое потребление алкоголя?
– У нас пьют очень мало. Все из-за вождения. Никакого алкоголя в крови, никаких промилле – только в этом случае разрешено сесть за руль. Многие недовольны. Многие ходят выпивать в рестораны, но в целом да, в Уругвае пьют мало.

– А в России?
– Ха-ха!

– Вам есть что вспомнить?
– В России чрезмерное потребление алкоголя.

– Игроки пьют?
– У меня иногда было впечатление, что все пьют. Но это ваша культура. В ваших традициях – гостеприимство, теплый прием. Гостя принято встречать радушно, в том числе алкоголем, чтобы показать свое расположение. Я пробовал водку, но крепкий алкоголь не для меня. Мой выбор – хорошее вино.

– В России оно есть?
– Может быть, но я такого не знаю. В Уругвае хорошее вино. Боуса и Гарсон – рекомендую.

– Кроме «Рубина», вы больше не играли ни за один европейский клуб.
– Были возможности, но ни с кем не договорились по финансам, по контракту. А потом мне хотелось жить недалеко от Уругвая. Аргентина и Чили как раз хорошо подходили.

– В России до сих пор вспоминают драку в матче «Сатурн» – ЦСКА. Говорят, что для Латинской Америки это обычное дело.
– С каждым годом все меньше. Да и в принципе – ничего особенного. Никто никогда не умирал после драк на поле.

– Говорят, в каком-то из матчей вы видели на трибуне, а в такой драке участвовал ваш брат.
– Не помню. Скажу только, что он играл намного лучше меня.

– Как так получилось, что у страны с таким маленьким населением, как Уругвай, больше побед, чем у Аргентины с Бразилией?
– У нас отличная сеть отслеживания талантов. У нас каждый мальчик, который более-менее хорошо играет, дорастает до профессионального футбола. Такая сеть: если только твой папа, дядя, брат или даже сосед увидел, что ты что-то можешь с мячом, он тут же отведет тебя играть в футбол. Все в это вовлечены.

– По нескольким матчам чемпионата Уругвая показалось, что новому поколению игроков не хватает физической мощи. Ваша национальная сборная может ослабнуть?
– У нас другая проблема. У каждого из уругвайских клубов очень маленький бюджет. Любой игрок, как только начинает хоть как-то выделяться, сразу уходит, и нет возможности его удержать. Клубы некому поддерживать на соревновательном уровне. Слабая инфраструктура. Все это нуждается в обновлении.

– Вы-то не хотели бы войти в футбольную ассоциацию?
– Мне не хочется туда входить – только помогать, сотрудничать. Возможно, впоследствии. У меня тренерские курсы. Но без изменений в федерации мне даже тренером будет сложно работать.

Фото: ФК «Рубин»; EPA; «инстаграм» Андреса Скотти