Превзошедший самого себя

Сегодня легендарному спортсмену, олимпийскому чемпиону Геннадию Ивановичу Шаткову – 75!

Бокс – дело умное...

Бокс только с виду кажется грубой забавой, уделом мужланов-драчунов. В действительности это занятие джентльменов – дело тонкое и умное.

Никак не возьму в толк, почему эталоном интеллектуальности в спорте принято считать шахматы. Мне, много писавшему о шахматах, как-то неловко слышать, что Пеле и Стрельцов – гроссмейстеры футбольного мяча, а Мохаммед Али и Шатков – гроссмейстеры ринга.

В футболе и боксе в короли без гениальных способностей не про­бьешься, в шахматах же, чтобы добиваться успехов, достаточно набить руку, а иметь талант, тем более быть гением – совсем не обязательно.

Вторая часть постулата принадлежит Виктору Корчному, до своего отъезда в «забугорье» соседу Шаткова в доме на Гаванской. Выдающиеся бойцы жили на одной лестничной площадке и мило раскланивались при встречах. Оба начинали заниматься искусством, принесшим мировую славу, в Ленинградском Дворце пионеров. Виктор – у Владимира Григорьевича Зака, Геннадий – у Ивана Павловича Осипова (он был единственным тренером Шаткова всю карьеру).

 Чемпион токийской Олимпиады, наследник Шаткова во втором среднем весе (до 75 кг) Валерий Попенченко, увлекавшийся шахматами, остроумно назвал бокс «обменом идеями при помощи жестов».

...и беспощадное

Анатолий Карпов считал шахматы беспощадным спортивным ремеслом: «Мы наносим друг другу удары по незащищенному мозгу».

Боксеры их тоже наносят. Представьте себе кувалду в полтонны, бьющую по голове (такова сила удара боксера экстра-класса). Какой шлем защитит ваш мозг? Какие перчатки смягчат удар?..

В свой дневник в юности Шатков выписал поразившую его мысль Гете: «Человек от отсутствия опасностей мельчает». Придя в секцию бокса, 14-летний мальчик из интеллигент­ной семьи (мать – врач, отец – научный работник) еще не читал Гете, в детстве его кумирами были Джек Лондон и его герои. Он хотел быть сильным. А сила была нужна, чтобы стать хорошим человеком. Так учил его моряк, прошедший Великую Отечественную – Иван Осипов. Так воспитывал бокс, «из мужчины по паспорту делающий мужчин по факту». Эту мысль в письме Шаткову высказал его друг, легендарный тяжеловес Альгирдас Шоцикас.

Его все любили. И все боялись

«Шаткова все любили и все боялись: на ринге он был страшен», – вспоминает спортивный психолог Рудольф Загайнов. Сказано эффектно, однако нуждается в уточнении. Далеко не все любили. Яркий, независимый, он слишком выделялся образованностью, воспитанностью, широтой кругозора: таких неизменно сопровождает явное или тайное недоброжелательство, когда они в лучах славы. Но случай Шаткова и здесь особый. Казалось бы, почти полвека назад повесил он перчатки на гвоздь, несколько десятилетий ведет единоборство со страшным недугом (три тяжелых инсульта перенес в 1969 и в 1988 годах), и нет наград, которыми мог бы быть отмечен подвиг такой жизни. Но что-то мешает иным спортивным летописцам признать Шаткова безоговорочно.

Нокаутер с львиным сердцем

Видевшие Шаткова отмечают: он никогда не бросался на противника, стремясь подавить его, как делал Попенченко, феноменально одаренный физически, способный поддерживать максимальный темп все раунды. Шатков работал на дистанции «вторым номером»; загипнотизированных его вкрадчивой медлительностью горячих рубак, бросавшихся на абордаж, встречал коронной тройкой: левой, левой, правая. Если надо, повторял серию, но часто для нокаута хватало и одной. Никогда, впрочем, он мощью не злоупотреблял, часто бил вполсилы, поверженному помогал подняться и отводил собрата в угол ринга. У нокаутера было львиное сердце.

Победа разума над силой

Главный выигранный Шатковым бой – в финале Мельбурна – с чилийцем Романом Тапиа был назван победой разума над силой. Поединку предшествовали драматические для Шаткова  обстоятельства. Чемпион Европы, бесспорный фаворит Олимпиады, приехав в Австралию, разбил себе бровь в столкновении с тяжеловесом Львом Мухиным при игре в баскетбол. В полуфинале с аргентинцем Салазаром выбил палец правой руки.

С разбитой бровью и больной ударной рукой, о чем, несомненно, знал чилиец, советскому боксеру следовало соблюдать величайшую осторожность.

Едва прозвучал гонг, Тапиа бросился на Шаткова. 68 секунд чилиец, словно носорог, пер напролом, а охотник уворачивался от его рога. На 69-й охотнику это надоело: уклонившись от очередной атаки, он выстрелил...

Первый мировой авторитет тех лет в боксе француз Жан Морен передал в «Экип»: «Русский Шатков с внушительной холодностью палача в один раунд казнил чилийца Тапиа, которого долго пришлось приводить в чувство на ринге. Шатков из тех сосредоточенных бойцов, которые не растрачивают зря своих ударов, а рассчитывают и сообщают им беспощадную мощь. Одним ударом он достиг того, что другие достигают пятьюдесятью».

И как я мог боксировать с этим гигантом?

Через четыре года в Риме горечь поражения пришлось испытать уже Шаткову. В четвертьфинале его победил 18-летний американец Кассиус Клей, вошедший в историю как лучший боксер ХХ века Мохаммед Али (имя он сменил, приняв ислам).

Потяжелел 28-летний Шатков по решению тренерского совета. Рассудив, что во втором среднем весе как минимум двое претендентов на золото – Шатков и Феофанов, – решили перевести бессменного капитана сборной в полутяжелую категорию, в которой у нас не было высоко­классных бойцов. У тебя, говорили, титулы, имя, и все полутяжеловесы тебя будут бояться. С огромным трудом набрав вес (воду пришлось пить графинами, но больше чем 76,1 кг не напил), наш лучший боксер, имевший все шансы на золотую медаль в родном весе, потерял скорость, к тому же оказался самым низкорослым в новой категории.

Это не помешало ему выиграть первый поединок – у Циллина из Люксембурга, дважды посланного в нокдаун. Клей, видевший этот бой, явно побаивался противника с плечами грузчика и лбом мыслителя. Первые два раунда закончились вничью, но Шатков чув­ствовал, что это не его день, что в обмене ударами на дистанции против превосходящего его в росте на 15 сантиметров, более тяжелого и быстрого соперника ему победы не добыть. Для этого надо было навязать ближний бой и попасть в голову: на удары в корпус темнокожий Аполлон не реагировал. Шатков пытался боковым попасть в голову, но соперник уклонился. И тогда, в третьем раунде,  сказал мне как-то Геннадий Иванович, я пошел в клинч, но это совсем не мой стиль... Судьи в этом поединке равных дали американцу победу по очкам.

 Мохаммед Али не раз признавался, как нелегко далась ему победа над потрясающим русским.

В 1980-е они встретились и обнялись в Москве, на празднике бокса. Окинув взглядом фигуру Али, Шатков подумал: «И как только я мог боксировать с этим гигантом?!»