Проникновенное письмо на смерть Диего Марадоны. Пробирает до слез

Хорхе Вальдано – бывший нападающий сборной Аргентины, автор гола в финале победного чемпионата мира – 1986, впоследствии тренер «Реала» и «Валенсии», был известен под прозвищем Философ. В испанской газете El País опубликованы его размышления о Диего Марадоне. Здесь перевод письма Вальдано с испанского.

Тем, кто морщится и насмехается над последним воплощением Марадоны, который тяжело ходил и едва говорил, обнимал президента Венесуэлы Николаса Мадуро и делал все, что чувствовал, лучше не читать это прощание, которое постигает гения и оправдывает человека. Вы не найдете здесь ни единого упрека, потому что как футболист Марадона не имел недостатков, а как человек – был жертвой. Чьей? Да даже моей. Или вашей. Всех, кто в какой-то момент безжалостно его восхвалял.

Есть что-то порочное в жизни, где все ваши мечты сбываются, и он, как никто другой, страдал от щедрости судьбы. Роковой путь от человека к мифу разделил его надвое: с одной стороны, Диего, с другой, Марадона. Фернандо Синьорини, его тренер по фитнесу, говорил: «За Диего я следовал бы до края земли, за Марадоной не пошел бы и до ближайшего угла».

Диего был еще одним выходцем из бедного скромного района. Слава пришла к нему в молодости, а вместе со славой – прославление, повлекшее за собой ряд последствий, худшим из которых было неизбежное искушение каждый день подниматься на вершины своего статуса легенды. Для человека с зависимостью это было фатальной потребностью.

Если футбол универсален, то и Диего универсален, потому что Марадона и футбол – синонимы. Но в то же время он был однозначно аргентинцем, что помогает объяснить эмоциональную силу, которую он всегда имел в нашей стране. Силу, которая делает его безнаказанным. Будучи гением, он с подросткового возраста не знал границ. Оттого, откуда он был родом, он вырос, гордясь своим классом. Его чувственная сила была такой, что с Марадоной бедные побеждали богатых, а безоговорочная поддержка снизу была пропорциональна недоверию сверху. Богатые ненавидят проигрывать. Но в конце концов даже его злейшие враги были вынуждены поклоняться ему. У них не было другого выбора.

Ему было немногим больше 15, когда он начал претендовать на статус бога футбола. Более того, он сделал это в стране, которая эмоционально приняла его как мессию, ведь в Аргентине эта игра достигает ума только через сердце. Очарование его искусством, принесенным с улицы на стадион, было сильнее фанатских пристрастий. Не имело значения, в какой футболке он играл – он был аргентинцем, и этого было достаточно, чтобы вызвать у людей чувство гордости.

Орлов рассказал о встрече Марадоны с Путиным

Так как именно работа, а не жизнь, сделала его великим, с нее и начнем. Есть ранняя фотокарточка Диего, бедного мальчика на скромном фоне, чеканящего мяч с сосредоточенностью бюрократа и счастьем ребенка, осваивающего игрушку своей жизни. Сначала левой ногой, потом головой, он не дает ему упасть. Сцена похожа на дружескую дискуссию, мягкий спор с мячом, который иногда еще сопротивляется ему, но скоро к нему присоединится. На этом изображении мяч собирается убежать, но Диего не позволяет ему; он подчиняет его своей воле, побеждает. Укрощает. Ему немногим больше 10 лет, и уже есть проблеск виртуоза, но мячу и Диего еще предстоит узнать друг друга лучше.

Мяч и его хозяин: идиллия, которая со временем росла до такой степени, что наблюдать за ними вместе было отдельным зрелищем. Всего один пример: на тренировках он отправлял мяч высоко в небо прикосновением, которое только он мог задумать (его до сих пор мало кто исполняет), и пока мяч летел в своем путешествии, он, на земле, выполнял упражнения, будто забыл, что оставил мяч висеть вверху. Когда мяч, наконец, летел к нему обратно, он смотрел вверх, как будто был удивлен, увидев его там, отправлял его обратно в небо и забывал о нем на некоторое время, пока мяч снова не возвращался к нему. Он точно знал, где и когда они воссоединятся: с его точностью исполнения все было как по команде. Его бесконечный набор трюков оставлял вас с комплексом неполноценности.

Однажды мы были в Берлине, в ожидании игры, когда тренер сборной Аргентины Карлос Билардо начал настаивать на том, что нам необходимо совершенствовать технику. Поскольку ему были присущи навязчивые идеи, он все время повторял, что аргентинский игрок должен все время жить с мячом у своих ног: «Утром, днем, вечером и ночью с мячом». Он повторял это изо дня в день, пока однажды Марадона не вышел из своей комнаты, жонглируя мячом, поднялся на лифте, жонглируя мячом, прибыл в столовую, жонглируя мячом, сел и, не позволяя мячу упасть, начал грызть хлеб на столе. Билардо вошел, увидел его, и на его лице расплылась улыбка. Улыбка гордости за свою правоту. «Видели? – сказал он. – Вот почему он Марадона». Каждый раз я рассказывал эту историю с улыбкой. Сегодня это печальные воспоминания.

Диего Марадона, Эвита Перон, Карлос Гардель – кукольные фигурки самых знаменитых аргентинцев в районе Ла-Бока в Буэнос-Айресе.

В обращении с мячом он достиг виртуозности, которой мы все восхищались, и перенес ее в игру. С пониманием игры в нем выработалась привычка к совершенству. У него было периферическое зрение совы; элегантное благородство фокусника, исполняющего иллюзию, обманывающую всех; способность полноприводного автомобиля ускользать и убегать; безупречный пас для комбинаций с партнерами по команде; неберущиеся удары и наполеоновский характер, с которым можно было вступать в величайшие сражения.

Он нигде не был так счастлив, как на поле, где его ждали свидания с его главной любовью: мячом. А еще там у него была способность доминировать на сцене, как если бы он чувствовал себя не частью команды, а уникальным, единственным. Больше похоже на рок-звезду, которая сводит с ума толпу, чем на футболиста. Эта его самоуверенность в обращении с мячом, это оскорбительное превосходство, доминирование над ним, стали частью его характера, выковывая его до того темного дня, когда личность затмила человека. Он был другим, он чувствовал себя другим, он вел себя по-другому.

Не поймите правильно. Он жил и умер душой футболиста. Но со своим статусом солиста, личности он выделялся на фоне команды коллектива, сиял своим несравненным светом, но он не только чувствовал себя частью команды, но и щедро относился к своим товарищам по команде, был им предан. Счастье, которое он испытывал на поле, превратилось в солидарность, сделав его храбрым, оглушительно талантливым и голодным до побед. Вот почему я убежден, что простая возможность ступить на этот травяной ковер размером 100 х 70 метров, и ступить столь победоносно, сделало его жизнь стоящей.

Учитывая необходимость поговорить и о злоупотреблениях, мы должны отправиться в Неаполь, где за восемь лет, вместивших в себя событий на целый век, его футбол поднял «Наполи» на невиданные ранее высоты и принес славу, которой даже он сам еще не знал. В то же время его жизнь здесь пошла под откос. Удовольствие и боль, свет и тьма, самые высокие вершины и самые глубокие колодцы. Здоровье, которым был футбол. И болезнь, заразившая его жизнь. Я не знаю никого из тех, кто прошел такое долгое и мучительное путешествие.

Игроки «Наполи» вышли на матч в футболках Марадоны

На обоих концах, в обоих воплощениях, на поле и в жизни, обитал сверхчеловек. На поле, потому что в окружении нормальных игроков он был сильнее даже судей. Это противостояние, сила севера, «Милан» Арриго Сакки – и «Наполи» с историей бедности в спорте и обществе. В сущности, это был Марадона против всего мира. И он победил.

На чемпионате мира 1986 года, где он скорее творил, чем играл, его гений достиг своего пика в день, когда он победил Англию. Диего забил один поразительный гол и один читерский. К этой ситуации лучше всего подходит фраза, которую часто используют не по назначению: он был выше добра и зла.

В Марадоне живет сверхчеловек. Если Иисус Христос воскрес на третий день, что непросто, Марадона воскресал по крайней мере три раза, что тоже непросто. Его физическая сила была сопоставима с его футбольным гением. Всеми злоупотреблениями он разрушал спорт, свое собственное мастерство, но все же они не разрушили его выдающийся талант и не помешали ему проявиться, даже если он иногда играл в пугающих условиях.

В восхищении и жалости сосуществуют разные эмоции. Сегодня даже мяч, самая популярная, общая из игрушек, чувствует себя одиноким, безутешно оплакивая потерю своего хозяина. Все, кто любит футбол, настоящий футбол, плачут вместе с ним. И те из нас, кто его знал, будут еще больше плакать по этому Диего, который в последнее время почти исчез под тяжестью своей легенды и своих выходок.

Прощай, великий капитан.

Читайте также

Адвокат требует расследования смерти Марадоны

Фото: EPA; Clarín