Провал защиты не главное в мотивировке решения CAS. Судьи верят в невиновность Валиевой?

Накануне Спортивный арбитражный суд (CAS) опубликовал 129-страничную мотивировочную часть по делу Камилы Валиевой. В полном объеме, несмотря на намерения Российского антидопингового агентства (РУСАДА) попросить сохранить конфиденциальность этого документа.

Надо сказать, чтиво увлекательное. Если есть свободный вечер, обязательно почитайте. Не пожалеете: там есть над чем посмеяться и над чем поплакать. Эмоциональные качели вам обеспечены.

Сейчас все обсуждают линию защиты фигуристки и далеко не все пишут о, на мой взгляд, самом главном в этом документе. Там черным по белому написано, что Камилу не считают виновной в умышленном употреблении допинга. Здесь нужно передать пламенный привет госпоже Меган Дюамель. Так почему же ее не оправдали? Давайте разбираться.

В отличие от многих фигурантов этого дела, Валиева участвовала в судебном заседании. И вот  какую характеристику ей дали в мотивировочной части: «Группа сочла ее честным, прямым и заслуживающим доверия свидетелем, а ее заявление о невиновности правдоподобными. Она явно умная и красноречивая молодая женщина».



Также в тексте сказано, что не каждый спортсмен, неспособный объяснить, как запрещенное вещество попало в его организм, мошенник. Тем не менее по всем правилам он должен понести ответственность. Другой вопрос – в какой степени.

Защита Валиевой ссылалась на то, что общероссийские антидопинговые правила не требуют от спортсмена установления происхождения запрещенной субстанции. К тому же это нельзя назвать стопроцентным доказательством отсутствия злого умысла. У CAS такая практика тоже есть, но в таком случае комиссия должна оценить все обстоятельства дела и решить, действовал ли спортсмен умышленно.

И здесь появляется такое понятие, как баланс вероятностей, связанный с преобладанием каких-либо доказательств. То есть, чтобы избежать четырехлетней дисквалификации, защита Камилы должна была предоставить такое количество доказательств в пользу невиновности спортсменки, которое перекрыло бы те, что говорят не в ее пользу. Так против Валиевой используют интервью Этери Тутберидзе.



Но защита, увы, в какой-то степени только усугубила ситуацию, а не помогла. Да, в CAS признают, что спортсмен, тем более «защищенное лицо», не обязан объяснять, как препарат попал в его организм, но, во-первых, без этого доказать отсутствие вины крайне проблематично, а, во-вторых, у Валиевой все же была версия и она вызывала у комиссии недоверие.

Сначала был дедушкин стакан, потом дедушкин десерт, который фигуристка съела еще в Москве, а потом, когда изучили, как триметазидин выводится из организма, и сравнили с дозой, найденной в положительной допинг-пробе, появился дедушкин десерт, поехавший с Камилой из Москвы в Санкт-Петербург.

Сам факт, что версия менялась в зависимости от новых открывающихся обстоятельств, уже не вызывает доверия, так судьи еще сочли ее неправдоподобной. С другой стороны, все это указывает на то, что Валиева действительно не знает, как и когда допинг попал к ней, иначе версия изначально была бы более стройной, поэтому и нельзя сказать, что она выпила триметазидин намеренно.

Выходит, если бы защитники Камилы не изложили ни одной версии, а у них их целых три, было бы гораздо лучше. Хотя, конечно, все упирается в доказательства. Имейся они, даже с самой неправдоподобной версией пришлось бы считаться. А суд в итоге не увидел ни одной справки, даже того самого дедушку не увидел, а только запись его показаний.



Кстати, говорить, что Валиеву вообще никак не защищали, не очень корректно. Да, с клубничным десертом адвокаты сели в лужу, но были и другие попытки доказать невиновность фигуристки. Например, они указывали на то, что триметазидин противопоказан лицам до 18 лет, не имеет доказанной эффективности, но имеет побочные эффекты, в том числе головокружение.

А также защитники дели акцент на отсутствии синергетического эффекта между триметазидином и двумя другими веществами, также обнаруженными в пробе Валиевой – карнитином и гипоксеном.

В CAS считают, что даже если допинг действительно попал к Камиле через дедушку, она проявила халатность, проигнорировав его небрежность в отношении лекарств, а это тоже считается нарушением. В ответ на это адвокаты Камилы заявили, что за несколько месяцев до сдачи положительной пробы она прошла четыре образовательные антидопинговые программы. И ни в одной из них не было про заражение через еду или использование общей посуды.

Они акцентировали внимание на том, что это нестандартный способ попадания допинга в организм и что в задачи 15-летнего спортсмена не входит представлять себе все возможные сценария заражения. В своем тексте про другие кейсы спортсменов со статусом «защищенного лица» я рассказывала про 17-летнего пловца из Боснии и Герцеговины Йована Лекича, в случае которого CAS заявил, что в силу своего возраста он не обязан знать всех тонкостей.

Почему же должна была знать Валиева? Видимо, потому что она, как несколько раз указано в тексте мотивировочной части, «элитная спортсменка с большим антидопинговым опытом».



Адвокаты привели в пользу Камилы еще несколько аргументов. Во-первых, она – чистый спортсмен. Только одна проба из 17 (!) дала положительный результат. Во-вторых, Валиева регулярно использовала приложение РУСАДА «Антидопинг ПРО» для проверки ее добавок на наличие запрещенных веществ. Когда она не находила лекарство или добавку в списке, отправляла заявку на проверку и делала это пять раз.

Но всего этого не хватило, чтобы баланс вероятностей склонился в пользу Камилы, поэтому она не смогла избежать наказания. Почему четыре года, а не два? CAS ссылается на общероссийские антидопинговые правила, в которых указано, что если спортсмен не смог объяснить, как допинг попал в его организм, следовательно не смог доказать отсутствие умысла, его следует дисквалифицировать на четыре года.

Фактически CAS заявляет, что склонен верить в невиновность Валиевой, но у него нет достаточного количества доказательств, чтобы ее оправдать.

Фото: DPA, Дарья Надергулова / «Спорт День за Днем».