Психолог Гущин: Плющенко хвастается Porsche, не понимая, что за это его не будут уважать

У Евгения Плющенко, двукратного олимпийского чемпиона по фигурному катанию, случился конфликт с поклонниками. Повод – фигурист похвастался в соцсетях своим машинами Porshe Panamera и Porshe Kayenne, а почитатели упрекнули его в чванстве и самолюбовании, многие даже разочаровались. Плющенко оправдался, что эти машины «не украл и не отжал», заработал непосильным трудом, а заодно поучил поклонников жизни. 

Психолог Вадим Гущин, доктор медицинских наук, давно работающий в большом спорте и хорошо знающий спортсменов, объяснил, когда заканчивается любовь между кумирами и болельщиками, почему не надо выставлять свою «сладкую жизнь» напоказ.

– Вообще говоря, Плющенко свои машины заслужил, – говорит Гущин. –  Потом, кровью, здоровьем, которое, как у многих спортсменов, расшатанное. И весьма серьезно. Не все понимают, что спортсмен – потенциальный инвалид. Мы видим спортсменов в славе и красоте, а в старости видим их редко. И, честно говоря, претензии эти: ты – богатый, а мы – бедные, с одной стороны не вполне справедливы. С другой, конфликт – дело обоюдное. Вопрос не о том, заслужил такой или сякой Porshe Плющенко, а в том, надо ли все это демонстрировать. 

К сожалению, сейчас такое время, когда богатые люди кичатся своим богатством. Они считают, что именно богатство делает их особенными, видят богатство мерилом человеческой ценности. Не медали Плющенко, не его выдающиеся спортивные достижения, не его прокаты, которые даже я помню, потому это было волшебно, а вот именно количество Porshe Panamera и Porshe Kayenne. Это свидетельство того, что общество морально больно. 

Такие ценности «насаждаются». Есть замечательная реклама «Вы этого достойны». Столетиями в русском народе воспитывалась скромность. Петр Первый не ходил в шикарном белье, изображал простого плотника или шкипера. Если бы он кичился своей властью, его так не любили бы. Скромность была чертой не только простого народа. Успешные люди стеснялись богатства, стремились отдать деньги на благотворительность. Савва Морозов строил для рабочих. Третьяков собирал коллекции живописи.  В эпоху капитализма эти ценности, христианские, главенствовали в народе. «Скорее верблюд пройдет в угольное ушко, чем богатый попадет в Царство Небесное» – этому учили в церковно-приходских школах. Люди были не так воспитаны. 

– Сейчас маятник качнулся в обратном направлении. Вот у меня деньги есть – значит я ого-го! Если у меня есть миллиард, я могу составлять учебники по биатлону, руководить футбольным клубом, диктовать всем, как жить. Если у меня есть деньги, я великий и богоравный. Могу все. А вы никто, раз у вас нет миллиарда. Я могу вами командовать. Этот элемент вызывает раздражение. У нас, к сожалению, все приобретает уродливые, масштабные формы. От всеобщей скромности – к всеобщему разгулу тщеславия и самолюбования. 

– Плющенко дал совет своим подписчикам, хотя слова приписали его супруге Яне Рудковской, в общем такой: «Научитесь быть счастливыми не только за себя, но и хоть иногда за других, и тогда и у Вас, я уверен, появится и фарт, и настоящее человеческое счастье».

– Ну вот он учит их жить. Как делать это правильно. Как поклонники не имеют права требовать от него быть бедным, так и у него нет оснований учить их жить. Он что – святой, великомученик? Да нет же, обычный человек. С дарованными богом и природой способностями. Но как бы, кроме этого много чего другого надо. Никто не требует отобрать его машины, не говорит, что он их украл. Предмет обсуждения – кичливость и тщеславие. Попытка представить себя великим через вещи. Но не вещи делают человека – это всегда было в нашей культуре. Именно в нашей, а не западной. Прокаты, талант Плющенко делали его великим и выдающимся, а Porshe делают его одним их сотней тысяч обладателей Porshe. Плохо, что он этого не понимает. Плющенко гораздо больше уникален, чем он думает. С другой стороны, он совершенно не уважает тех людей, которым это демонстрирует.

– За это они его не должны уважать. Они его должны уважать за то, что он великий фигурист, олимпийский чемпион, чемпион мира, принес стране славу. Люди за это его уважают, просто Плющенко-то не понимает, за что его уважают. Думает – за Porshe Kayenne. Почему спортсмен обычно кончается, завершив спортивную карьеру? Потому что больше ничего сделать не может. Даже близко к тому уровню, которого достиг в спорте.

– Ну вот и показывай, как ты пашешь, мы будем  тобой гордится! Не показывай количество денег в своем кармане. Потому что это не лучшее в тебе. Но сейчас ценность человека измеряется деньгами, вещами, а не его творениями, созданиями.  

– Мир делится на сцену и зрителей. Последние должны восхищаться, восторгаться, ставить плюсики, «лайки». «Вот я! Чего не сделаю – звезда!» А другие должны находиться в состоянии восторга, дарить овации. Спортсмен привык к этому. Пока он катается на льду, поклонники разбирают каждый его шаг. Но, когда он катается, ему не до Porshe, понимаете? Он ошибок совершает гораздо меньше в жизни. Почему Мамаев и Кокорин сели? Потому что времени много было. Не знали, чем его занять. Пока Плющенко катался, ему было все равно, какой  у него Porshe, надо было думать, куда на сбор ехать и как выступать. А сейчас есть время.

– Не только праздность. Есть форма взаимоотношений: «Вы зрители, я кумир». А он уже не кумир. Спортсмен же этого не понимает. Когда тебя через несколько лет узнавать перестают, это жутко бьет по психике. И актера, и художника, и музыканта. Вот спел Барыкин: «Я буду долго гнать велосипед». А дальше что?

– Ну да. Поскольку новой песни нет, новой великой программы, которой восхитились бы, нет, в ход идут Porshe. Пахать-то он может, все пашут. Но, судя по тому, что он не сделал ничего такого, что было бы важнее Porshe, это и есть собственная самооценка. Если раньше у тебя были программы и медали, а сейчас есть Porshe и коммерческие шоу, то это твоя нынешняя стоимость. Ты разменял свой талант на Porshe, на шоу. Раньше тебя все любили, ты думаешь, что тебя за Porshe и шоу так же любят. Ничего подобного. 

– Многим нравится «сладкая жизнь», почему нет? 

– Талант конечен – в этом дело. В какой-то момент Лев Толстой перестал создавать гениальные произведения. Начал пахать землю, учить крестьян жить, ссориться с женой. Только это не событие мирового масштаба. А Плющенко думает, что он по-прежнему так же важен. Дело не в Плющенко и нынешнем времени, а в том, что талант убит, он конечен. Бывает последняя песня, последний рассказ, последняя картина. Дальше надо как-то жить. Чем-то это заменить, показать, что ты как-то живешь и что-то значимое осталось в твоей жизни. Что ты по-прежнему на коне. Нет успеха – есть шоу, есть Porshe. Но людям твои Porshe неинтересны, только раздражают.

– Конечно, не все. Учат жить обычно те, кто сам не живет. У кого появилась пауза, он использует ее для того, чтобы учить, навязывать свои ценности. Не умею, но учу. Спортсмен – сродни актеру. Особенно в таком виде, как фигурное катание. Он привык к обожанию. Он жил этой любовью. А потом перестал быть интересным. "Хорошо, – думает спортсмен, – а вот я сделаю шоу. Шоу неинтересное? А еще у меня есть Porshe. Тут, скорее, пожалеть человека можно. Это символ того, что дальше – тишина. Есть такая пьеса «Дальше – тишина». 

– Последнее творение случается раньше, чем ты умираешь. Очень любят говорить, что в 37 лет  Пушкин пошел на смерть. Но, ребята, он к тому времени уже давно ничего не писал уровня «Евгения Онегина». Хорошо, когда на взлете погибаешь. Всем жалко, все думают: он еще много чего мог сделать гениального. Но, может, и не сделал бы. Вот Пол Маккартни, написал последнюю песню, потом ещз тридцать лет жил. Он ездит, гастролирует, его любят. Но… все, что мы знаем о нем, это какая у него очередная жена, куда его опять позвали. Обидно немного, возникает элемент сожаления. Плющенко, может, хочет, чтобы им восхищались, как восхищаются Татьяной Тарасовой, в каком бы возрасте она ни была, что бы ни делала. У кого-то так получается, у большинства – нет. 

– Мы ассоциируем актеров с их героями. Он играет героя, а мы думаем, что он и в жизни не пьет, жене не изменяет, думаем, что он мушкетер. То же самое со спортсменами. Они герои, они подвиг совершают. Между прочим, это недалеко от истины. В этот узкий промежуток времени, отведенный для карьеры, они совершают подвиг. У актера это роли, у спортсмена – выступления. Потом это заканчивается. Но флер тянется. Мы по-прежнему считаем, что со Стрельцовым было о чем поговорить. Да нет, извините, не было. Валентин Иванов стал тренером, а Стрельцов не стал. Лев Иванович Яшин был великий вратарь, может, самый великий, но он не стал потом никем. А мы думали: «Вот великий Яшин, он сейчас нам что-нибудь скажет».

– Ну, Черенков там все-таки болезнь, давайте про здоровых людей. Почему назначаются на пост руководителей игроки, которые никогда никого ничему не учили, еще и образования не имеют. Вот сейчас Андрей Кириленко обсуждается в качестве президента Российской федерации баскетбола. Великий игрок? Великий. Человек хороший? Ну, наверное, хороший. Но мужская сборная мучается с финнами, женская проигрывает шведкам. Мы считаем, что если он играл в баскетбол, то знает, как им управлять. Если он был героем, значит, он герой навсегда. Значит, может учить. Остается образ, мы накладываем его на остальную жизнь. И сам спортсмен. Он хочет, чтобы его продолжали любить, а мы хотим, чтобы он оставался героем. И то, и другое нереально. Это из серии высказывания Аршавина: «Ваши ожидания – ваши проблемы».

Поклонники бьются не за Медведеву и Загитову – за себя, за свои ценности

– Он уже давно воюет.  С тех пор, как его на Олимпиаду в Сочи взяли, не вполне по спортивному принципу. Тогда началась дискуссия – по праву он в сборной или нет. Плющенко с тех пор  в положении обороняющегося. Ему, наверное, все это нравится. Спортивный характер не прячешь. Он и в жизни соревнуется, спорит, бьется. Давно занимается борьбой с нами со всеми. С нами неправедными, я бы сказал. Он думает, что мир делится на неправедных – тех, кто его не любит, и праведных – тех, кто его любит. 

– Ну да, возьмите вакханалию вокруг учениц Тутберидзе. Мы от одной девочки хотим одного героизма, от другой – другого, от третьей вообще непонятно чего хотим. Идет  настоящая война между поклонниками. Торсида фигурного катания, она вообще с «заскоком». Требует от своих кумиров  нереальных вещей, пытаются унизить врагов, противников. Еще раз повторю: в этом споре нет правых. Мне жалко этих людей. Жалко тех, кому интересен Плющенко. Мне и в голову не придет смотреть его Инстаграм, изучать, в каких он кроссовках, на каких машинах. Да наплевать, как бы к этому спортсмену ни относился. Людям это интересно. Это же тоже «выверт». В отсутствие собственной жизни, пытаются жить жизнью звезд, быть на них похожими.

– Что такое  феномен боления с точки зрения психологии? Это ассоциация. Для них футболист, который гол забил, – это я. Вот если бы мне дали, я тоже забил бы. Поэтому я за него болею. Не он забил – я забил, не он прыгнул – а мы прыгнули. Почему мы болеем за команду одного города, за команду одной страны? Любой выпад против нашего кумира – это выпад против нас. Для них Медведева – это они, как и Шарапова. Они тоже в глубине души  хотели бы уехать, думают, что за границей зажили бы, стали звездами. Здесь – сволочная среда, это невозможно. Те, кто за Загитову, считают, что наоборот. Понимаете, звезды – это наш портрет, глубокий, только с поправкой на уровень таланта. Если вы нападаете на звезду, вы нападаете на конкретного болельщика.

– Загитову полюбили за то, что она не уехала за границу, в отличие от Медведевой. Она смогла ей противостоять. Загитова – «наша», а Шарапова – не «наша». Пока Медведева не уехала, ее не за что было «долбать». Ругать за то, что она проиграла? Ну, бывает. А вот, когда уехала, начался конфликт. 

– Да. Она – хоп! – и увела золото из под носа Медведевой, хотя та к нему долго шла. Но так и в жизни бывает. Вы доводили, доводили, доводили какой-то проект, вдруг пришел новичок, доложил проект лучше вас, и все ему хлопают. Это не чисто спортивная ситуация. Есть ассоциация со своими личным опытом. Они не за Загитову борются и не за Медведеву – за себя, за свои ценности, за качества, которые приписывают спортсмену. Есть те, которые готовы выскочить из-за спины, а есть те, кто считает: надо пахать – и тогда тебе уступят дорогу. Вы свои ценности, качества апплицируете на другого человека и начинается его защищать как себя.