Роман. И все остальные

На чемпионате мира по спортивной борьбе «классики» выступили неудачно. На их счету только одна золотая медаль – настоящий провал. Впрочем, всегда найдется один спортсмен, который порадует. Героем стал Роман Власов.

Лучший борец планеты в весе 74 килограмма признался, что совсем лишен агрессии, рассказал, что делает с «грязными» борцами и объяснил, почему совсем не хочет перебираться из Новосибирска в Москву.

Питаюсь спокойно

— Одна золотая медаль на последнем чемпионате мира – это много или мало?
— Мало, конечно. Я очень сильно переживал за ребят, которым приходилось бороться, болел за них. Но, к сожалению, больше никому выиграть не удалось. Правда, лицензии все равно завоевали.

— Вы смотрели чужие поединки?
— Тренеры не дают смотреть. Узнавал результаты в раздевалке или в тренировочном зале.

— Почему не дают?
— Так понимают, что я на месте не усижу. Буду кричать, подсказывать. А это лишние эмоции. Мне же было необходимо сконцентрироваться.

— Мы примерно представляем, какие отношения в командных видах спорта. А у борцов внутри коллектива все гладко?
— В нынешней российской сборной – да. У нас идеальные отношения. Никакой зависти, никаких разговоров за спиной. Мы друг за друга, пусть нам приходится выходить на ковер в разных весах.

— А в вашей весовой категории?
— У нас тоже все нормально. Да, есть еще Имиль Шарафетдинов, который будет претендовать на место в составе национальной команды на Олимпиаде. Но у нас нормальные отношения. По крайней мере если неприязнь и есть, то ее никак не показывает.

— Кушать не боитесь?
— В смысле?

— История с Билялом Маховым многих напугала. Его отравили, и одна из версий, что сделали это в столовой.
— Нет-нет, что вы. Я не думаю, что у нас кто-то способен на такую подлость, и питаюсь спокойно. Мне кажется, что Биляла не свои отравили. Не хотелось бы так думать, если честно.

Трудное время

— Вас уже сравнивают с Александром Карелиным.
— Ну что вы! Мне до успехов Александра Карелина еще очень далеко. Но вы правы, я очень хочу добиться того же, что сделал Сан Саныч.

— Вы же с ним встречаетесь?
— Конечно. Он в зал заходит, тренируется. Знаете, а Карелин сейчас в таком порядке! Иногда смотришь на него во время схватки и понимаешь, что если бы он вернулся, то еще бы всем показал.

— Как-то Карелин стал чемпионом, выйдя на ковер с оторванной мышцей. Вы с травмами боролись?
— Было дело, но, конечно, у меня все было не так серьезно. Выходил с больным ребром.

— Сломанным?
— Нет, но ушиб был серьезный. Очень неприятно было. Но как-то отборолся.

— Заморозка не помогает?
— На первую схватку – да. А потом уже ничего не помогает. Надо не обращать внимания на боль. И все-таки это не то, что оторванная мышца.

— Но травмы у вас были?
— Да еще какие. В 2007 году я сломал плечо. Стоял в партере, неудачно упал и сломал. Это было очень трудное время, кстати. После плеча у меня была операция на колене. Вы не представляете, как я хотел вернуться.

— Мысли плохие не одолевали?
— Было такое. Первое время очень переживал. Сначала тоска была, точнее паника: неужели я не смогу своим любимым делом заниматься? Но потом все эти мысли ушли.

— Каждая травма чему-то учит спорт­сменов.
— Я понял, сколько вокруг меня лишних людей находилось. Когда боролся, вокруг столько «друзей» было, а потом они исчезли. И я остался один. Вернулся – и снова стали появляться. Но я уже понимаю, что к чему.

Плюшевый заяц

— В Новосибирске есть хоккей, бенди и даже смешной футбол. Чего вы в борьбу-то?
— У меня брат сначала записался, а я был слишком маленький, чтобы идти в секцию. Но очень хотелось. И мой брат как-то договорился, меня стали пускать в зал. Лет шесть было. Сначала – все несерьезно. Приду, положу игрушки на полку, а сам в зал.

— Какие игрушки?
— Да плюшевый заяц у меня был.

— Ничего себе!
— А что такого? Нормальная иг­рушка. Так вот в зале я сначала бегал, а потом уже стали к тренировкам привлекать. А футбол, хоккей меня никогда не интересовали.

— У меня все плюшевый заяц из головы не выходит. У борцов должны быть другие игрушки. Автоматы, например.
— Вот с чего вы это взяли?

— Просто мне казалось, что единоборствами может заниматься человек, у которого есть необходимые качества в характере. Некая агрессия. А тут – заяц.
— Мне агрессия не нужна, а спортивная злость – это совершенно другое. Плюс упорные тренировки.

— Вы на улицах в конфликты вступали?
— Нет, что вы. Ни разу. И вообще считаю, что надо все словами решать.

— Но были ситуации, когда понадобилось все красноречие?
— Ни разу. Да я вообще не агрессивный. Это же спорт, тут, конечно, требуется трудолюбие, но ведь вне ковра нельзя быть злым.

— У борцов есть правило. Если ты хочешь с человеком подраться, то не стоит лезть с кулаками: выходи и доказывай на ковре.
— Отличное правило, между прочим. Если есть злость на человека, то ты же всегда можешь выплеснуть эмоции. Но у меня не было ситуаций, когда я решал на ковре личные проблемы.

Разные правила

— Говорят, что сейчас греко-рим­ская борьба стала совсем скучной, правила изменили, смотреть на нее посторонним зрителям неинтересно.
— Между прочим, все обратно возвращается. Говорят, что совсем скоро вернут и очки за действия в стойке.

— Вам это нравится?
— Скажу так: я готов бороться по любым правилам. Вообще, у меня стойка была не самым сильным качеством. Но я, опять же, много работал. Теперь, кажется, стало лучше получаться. Вот и на чемпионате мира победил.

— Были поражения, за которые вам потом было стыдно?
— Нет. Я проигрывал, но всегда понимал, что отдавался на ковре весь, без остатка. Но это же спорт. Да и против тебя выступает сильный соперник.

— Кто самый грязный борец?
— Хорват, с которым мы боролись. Старается и по голове ударить, и пальцы ломает, и душит. Очень неприятно с ним бороться. Взял и сразу меня по голове ударил. Глаз у меня заплыл, там рассечение было. Кроме того, турки все время маслом мажутся. Их очень трудно схватить.

— Тысячу раз слышал про масло. А отчего вы не мажетесь?
— Так зачем? Вы знаете, вообще за это дисквалификация полагается. Да и не все повсеместно используют масло. Так, единицы. У них проходит, а у нас может и не пройти. Да и лучше быть сильным в борьбе, а не в запрещенных методах.

— А как бороться с теми, кто действует слишком грубо?
— Я провожу против него прием. В принципе, это очень болезненно для соперника. И унизительно.

— Тот же Билял Махов перед стартами гоняет вес так, что его становится жалко. У вас как с этим?
— Вообще нет никакой проблемы. Максимум, что я могу перебрать, два килограмма. Но довольно быстро их скидываю. Буквально за пару тренировок.

— В бои без правил не хотите уйти?
— Ну что вы! Даже не думал.

Без Новосибирска

— Назир Манкиев рассказывал, что стоило ему выиграть медаль, так сразу вокруг него стали крутиться люди, предлагающие вложиться в бизнес. Весьма сомнительный.
— Согласен. Но все это пока не для меня. Если ты занимаешься борьбой, то ни о каком бизнесе думать не можешь.

— Борцу можно прожить на доходы?
— А вы знаете – да. Сейчас можно очень неплохо заработать. Я не говорю про все города, но у нас в Новосибирске к борцам относятся отлично.

— Не думали переехать? Например, в Москву?
— Ну что вы. Я никогда не брошу город, который столько для меня сделал. Да и потом Москва – это ужас. Все злые, все носятся куда-то, все деловые. В метро толка­ются так, что не понимаешь, как там люди выживают.

— Перед чемпионатом мира вы тренировались в Бердске. Экзотично.
— Почему же экзотично? Для меня главное, чтобы были все условия для подготовки. Это не только зал и хорошее питание, но и чистый воздух, тишина. Все это принесло результат. Я выиграл.

— Вы очень нетипичный борец.
— Вы меня ни разу не спросили о том, кто помог мне выиграть. А я бы очень хотел поблагодарить Виктора Кузнецова, моего тренера. Гоги Когуашивили, наставника национальной сборной, и Михаила Иванченко, который тоже помогал мне на чемпионате мира.