Российского поля ягоды

Смски летят одна за другой. Словно мы соревнуемся, кто раньше что заметит. Я ему рассказываю про восхитительную архитектуру дублинской арены, про зелень травы и зелень трибун. А он — про то, как тяжело найти на другом конце Атлантики бар, транслирующий нашу игру в прямом эфире. Ну еще бы: Детройт — какой угодно, но только не футбольный город. У него через четыре часа концерт, только при чем тут сейчас музыка? Таких как он, людей, верящих в сборную перед каждым новым ее матчем — тысячи. И эти тысячи, если они не в России или Ирландии, лихорадочно пытаются найти место, где можно увидеть игру, которая может решить все.

Проиграй сборная в Дублине, многие бы могли сказать: зачем одного голландца заменили на другого? И с этим вопросом сборной пришлось бы существовать до конца отборочного цикла, как минимум. Ноги бы шли вперед, а голова смотрела при этом назад, что для России типичное явление.

Слава Богу, что выиграли. И выиграли ярко. Ирландцы после матча благодарили за игру, мы отвечали тем же: мол, без вас таких эмоций, такого послевкусия не было бы.

Из еженедельника «Спорт день за днем» №49 (13-19 октября)

Вечером в отеле, когда после ужина идти в номера не хотелось — потому что не уснуть после такой игры до утра — дублинцы подходили и подходили к людям в сине-белых спортивных костюмах. Показывали большой палец, хлопали по спине и говорили без умолку, чуть коверкая своим акцентом фамилии тех, кто играл.

— Ваш номер девять, Кирджаков — это фантастика! Мы никогда его не видели, но то, как он играл — суперкласс. Игрок уровня Руни или Криштиану Роналду! Или Кака.

Это сказала дама среднего возраста. Мы сначала подумали, что Кержаков ей просто очень нравится, поэтому она чуть сгущает краски. Приятно, конечно, такое слышать... Но чтобы прям вот так, после одной игры на ее глазах, да такие авансы...

— Нет, нет! Он восхитительно играл! Как настоящий нападающий.

И потом пошел монолог, в котором были даты, результаты, истории. Словом, обычная ирландская многогранность.

Муж дамы, до этого молчавший, оживился. Стал сыпать другими именами: Зырянов, Игнашевич, Широков, Дзагоев. Потом задумался и спросил: есть ли шанс сфотографироваться с Аршавиным — и достал из бумажника годовой абонемент на домашние матчи «Арсенала». Чуть пригорюнился, узнав, что можно, но завтра. Мол, им рано вставать — надо ехать в аэропорт.

Рано вставать после таких матчей — приятнее не бывает. Сергей Фурсенко, прилетевший в Дублин с командой, и с ней же перелетевший в Скопье, зашел в ресторан на завтрак одним из первых. Заулыбался, глядя на бьющее через огромные окна солнце:

— А что, хороший денек обещается?

Еще бы не хороший. Сказочный.

Тренировались в воскресенье те, кто не играл накануне. Из числа тех, чей вклад в победу не переоценить, только Кержаков с Денисовым вызвались поехать на тренировку. Зенитовцы побегали немножко, размялись, прыгнули в представительский «мерседес», предоставленный в Ирландии президенту РФС — и вернулись в отель. Остальная же основа либо отсыпалась-отдыхала, либо поехала посмотреть центр Дублина, благо что город на поверку оказался совсем крошечным — по московским меркам.

Сборников в городе, разумеется, узнавали. Фотографировались, просили автограф. Настолько благожелательно, желая удачи, что это было в диковинку и самим игрокам. Сразу же хотелось вспомнить вчерашнее.

— Как же они болеют! — это Акинфеев с Васей Березуцким. — Доброжелательно, позитивно, без унижений, что своих, что чужих. Сумасшедшая атмосфера! Люди пришли на стадион получить удовольствие — с семьями. И получили, несмотря на счет.

Юра Жирков улыбался, кивал. Ну что с него взять — молчун, он и есть молчун. Оживился только, когда узнал, что вот тут, рядом есть уголок с антикварными магазинчиками, а там много чего интересного, включая медали.

Медали, правда, оказались не военными — про коллекцию защитника «Челси», посвященную Второй мировой войне, только ленивый не слышал. Зато тарелки-кружки-магниты можно было купить без каких-либо проблем.

Адвокат за подобным замечен не был. Хотя холодильник в магнитах, стоящий на его кухне, представить как раз легко. Но тренер остался в отеле, просматривать диск с записью матча — по горячим следам. Дублин он изучал из окна автобуса, но даже и этот интерес был у него окрашен в футбольные тона.

— Это регбийный стадион или футбольный? А этот? А тот, где мы играли — там только сборная играет или клубы тоже?

Его вообще многое интересует. Здесь они с Гусом схожи. Адвокат с равным интересом смотрел на порт, на людей в форме регбийной команды, на аккуратные дублинские домики и бегунов, тратящих выходные на физкультуру.

А ведь нам говорили, что кроме футбола для него ничего не существует. Оказывается, это не так.

Настроение действительно было сказочным — после такой-то игры. Главный тренер даже временами начинал насвистывать что-то узнаваемое. И вроде бы ни разу не сфальшивил.

В самолете на Скопье я подошел к нему, когда он закончил читать британскую прессу. Рассказал про друга, который бегал по Детройту за четыре часа до своего концерта — чтобы увидеть лучший матч сборной за последние два года и нашел-таки место, где это можно сделать.

— У нас есть великий пианист. Может быть, лучший в мире на сегодняшний день. Денис Мацуев. Он в конце октября играет в Москве третий концерт Рахманинова — гениальное произведение. Очень хочет с вами познакомиться. Человек болеет футболом на всю свою одаренную голову. Даже три перелома у него было из-за футбола, а он играет.

— Ух ты, — сказал главный тренер. — Здорово! Надо посмотреть расписание, если смогу — пойду! А с Гусом он был знаком?

— Еще бы, — сказал я и подумал, что после Ирландии эти два ровесника-голландца для нас на равных. Та игра с Голландией на Евро и этот матч с Ирландией — одного поля ягоды.

Нашего, российского футбольного поля.