Серебряный и бронзовый призер Олимпийских игр Александр Барышников: «Легко согласиться на допинг»

Александр Георгиевич Барышников — уникальный человек. В свое время ветеран ленинградского спорта первым применил революционную технику толкания ядра, впоследствии получившую название «круговой мах». Благодаря этому методу он преодолел исторический рубеж 22 метра, до этого ни разу не покорявшийся никому другому. Однако сам Александр Георгиевич называет себя неудачником. Почему рекордсмену мира так и не удалось стать олимпийским чемпионом? Сколько ему заплатили за мировой рекорд? Зачем он уехал из Петербурга? «Спорт» разыскал Барышникова в Псковской области и услышал ответы на эти и многие другие вопросы.

Меня не пускали на соревнования

— Александр, с вашими габаритами (1,98 м, 128 кг) вы могли бы многого достичь в других видах спорта. Почему все-таки выбрали толкание ядра?
— Это было в старших классах. До этого несколько лет занимался лыжами. Много побеждал на школьных первенствах. Потом однажды очень неудачно выступил на районных соревнованиях. Тогда стал думать, чем же мне заниматься дальше, и вспомнил, что когда-то давно, в детстве увлекался метанием. Тогда я пошел в библиотеку. Там читал литературу, посвященную этому, выписывал имена рекордсменов, олимпийских чемпионов по толканию ядра, метанию диска. В десятом классе я перестал заниматься лыжами совсем и потихоньку начал готовить себя к карьере метателя.

— Знаменитый советский тренер Владимир Кондрашин звал вас в баскетбол. Почему отказались?
— Дело в том, что метатели хорошо прыгают. Как-то раз в 1972 году мы тренировались на спортбазе в Сухуми. Вместе с нами занимались баскетболисты под руководством Кондрашина. Мы тренировались в небольшом зале в уголке, тягали железо, а они в это время играли на площадке. Ну, и я иногда брал у них мяч и закладывал его в кольцо сверху, с финтами, из-за спины. Но я понимал, что не смог бы играть в баскетбол. Для этого нужна совсем другая психология. Метание требует самосозерцания, а в баскетболе надо видеть окружающих.

— Над предложением Кондрашина даже не раздумывали?
— Нет. Это скорее было шуткой. Он понимал, что у меня другой путь. Я к тому времени уже был рекордсменом Советского Союза в толкании ядра.

— Давайте вернемся чуть назад. В 1968 году вы выиграли юниорский чемпионат СССР в толкании ядра, а уже в 1970-м стали тренироваться в знаменитой школе Виктора Алексеева. Как вы там оказались?
— Когда я учился в институте на факультете физвоспитания, к нам приехали два тренера-преподавателя из аспирантуры. Один из них был Евгений Андреевич Анисимов, который впоследствии стал моим тренером. Он был как-то связан со школой Алексеева. Однажды Анисимов приехал в Ленинград. Там проходили студенческие соревнования, и он пришел посмотреть специально на меня. Посмотрел, потом позвал на тренировку. Он сразу начал меня прессовать, мол, давай переезжай, будешь у меня тренироваться. Я согласился не сразу, но он был настойчивым. Потом еще не раз звонили мне другие тренеры из школы Алексеева, и я в конце концов оказался у них.

— Когда Виктор Алексеев впервые показал новый способ толкания ядра — «круговой мах»?
— Это был 1971 год. Мы приехали со сборов в Сухуми, и он предложил мне попробовать толкать с поворота. Показал, как это делать, потом дал попробовать мне, и я уже с третьей попытки установил личный тренировочный рекорд. Тогда мы начали его осваивать, искать различные варианты. Первый старт был неудачным. Произошло это на Спартакиаде народов СССР в 1971 году в Москве. Я толкнул на 17,8 метра и не попал даже в финал. Хотя традиционным способом на тот момент мой рекорд был 18,5 метра. В общем, опростоволосились мы там.

— Другие спортсмены наверняка посмеивались над вами, глядя на необычный способ толкания.
— Нас сначала вообще не хотели допускать на соревнования. Сказали, что мы неправильно толкаем ядро, но потом это как-то уладили. Нарушений правил не нашли. После этих соревнований результаты пошли в гору. К осени того же года на официальных соревнованиях я установил личный рекорд — 19,28 метра. В 1972 году на матче СССР — ФРГ я установил рекорд Советского Союза — 20,54. В том же году выиграл чемпионат страны и впервые принял участие в Олимпиаде. Но на Олимпийских играх я не выполнил квалификацию — толкнул на 18,91 и занял в итоге лишь 14-е место.

— В чем причина?
— Не хватило опыта. Я решил сэкономить силы — быстрее выполнить 19-метровый норматив, а толкнул всего на 18,9. Следующие попытки тоже завалил. Это послужило мне хорошим уроком. Потом мы еще года два пробовали разные варианты техники. Виктор Алексеев был большой изобретатель, все время предлагал что-то новое. В конце концов я сказал, что надо остановиться на каком-то одном варианте, который был бы более стабильным и управляемым. В 1974 году я установил рекорд Европы — 21,70, прибавив к личному рекорду сразу больше метра.

За мировой рекорд — 1500 рублей

— Незадолго до Олимпийских игр в парижском пригороде Коломб благодаря новому способу толкания ядра вы первым в мире преодолели рубеж 22 метра и установили мировой рекорд.
— Да, 1976 год я начал с очень хороших результатов. На соревнованиях в Сочи, которые открывали сезон, нам сказали, что, если мы не выполним норматив 20,60, «ядро» не поедет на Олимпиаду. На первом же старте я толкнул 20,90. Потом на чемпионате Советского Союза я стал вторым, уступив Евгению Миронову, тоже, кстати, ленинградскому спортсмену. Это меня разозлило. На соревнованиях во Франции я с ним рассчитался: с первой попытки толкнул на 22 метра, установил мировой рекорд и выиграл. Но потом через две недели на Олимпийских играх уже Миронов рассчитался со мной.

— В СССР вас дополнительно наградили за мировой рекорд?
— В Советском Союзе за мировой рекорд выплачивали премиальные. Мне заплатили за него 1500 рублей. Но эти деньги я увидел лишь по окончании сезона. Такая была система. Стипендия у меня на тот момент была 300 рублей. Поэтому тогда эти премиальные для меня казались большими. Но по сравнению с теми деньгами, которые платят сейчас, это мелочь.

— «Круговой мах» быстро распространился?
— Еще в 1972 году на матче СССР — ФРГ я заметил, что некоторые немецкие спортсмены, увидев, как я толкаю ядро, на тренировках тоже стали так пробовать. Но во время официальных соревнований они еще использовали старый способ. Зато к 1976 году уже многие атлеты применяли эту технику.

— На Олимпийских играх 1976 года в Монреале вы установили олимпийский рекорд (21,32 м), но заняли лишь третье место. Почему так получилось?
— Олимпиада была всего через две недели после соревнований во Франции. Мы даже домой не заезжали, сразу полетели в Канаду, где проходили Игры. Олимпийский рекорд я установил в квалификации, хотя ничего такого изначально не планировал. Толкал в той попытке очень осторожно, боялся вывалиться из круга. Хотелось просто выполнить квалификацию. Это меня и подвело. Решил, что я нахожусь в блестящем состоянии. На следующий день сразу что-то не заладилось. На разминке меня стало закидывать. Прямо перед моей попыткой на результат американцу Джорджу Вудсу стало плохо. Что-то с сердцем у него случилось. Возникла пауза минут на 30. Соревнования начинали затягиваться. Никто не мог показать серьезных результатов. У меня тоже дела шли не очень хорошо, но до последнего момента мне удавалось лидировать. Меня обошли лишь на пятой попытке Удо Брейер и все тот же Евгений Миронов — 21,05 и 21,03. У меня осталась последняя попытка. Я начал себя подстегивать.

— Каким образом?
— Пытался разозлиться, вспоминал каких-то своих обидчиков. В последней попытке мне показалось, что я выложил все свои силы, но оказалось, что ядро улетело всего на 20,97.

Планировал выступить на четырех Олимпиадах

— Спустя четыре года на Олимпиаде в Москве первое место вам вновь не покорилось и вы стали вторым, уступив на этот раз другому советскому спортсмену — Киселеву.
— Подвели разные травмы. Из-за этого пришлось пропустить много стартов в том сезоне. Видимо, я неудачник. Планировал выступить на своей четвертой Олимпиаде в 1984 году, которая должна была пройти в Лос-Анджелесе, но советское руководство решило ее бойкотировать. Это был ответ на то, что американцы не приехали к нам в 1980 году. Многие после этого завязали со спортом. Взамен нам устроили соревнования «Дружба»-84, где участвовали страны соцлагеря, не поехавшие на Олимпиаду, но я решил там не выступать. Мне было неинтересно. Все-таки я готовился к Олимпиаде.

— В каком году вы завершили свою спортивную карьеру?
— 1984 год стал для меня последним в составе сборной СССР. Потом я выступал на разных первенствах внутри страны вплоть до 1994 года.

— Мировой рекорд с тех пор уже перевалил за отметку 23 метра, а олимпийский недалеко ушел от ваших достижений — всего на 15 см (21,47 м). Почему на Играх показатели так сильно отличаются?
— На Олимпиаде соревнования очень затянуты. Спортсменов много, и от разминки до основных соревнований проходит больше часа. Это страшно выматывает.

— Что-то новое в технике у современных толкателей ядра вы видите?
— Спортсмены приближаются к идеальному исполнению схемы толчка, но чего-то нового нет. У Алексеева было еще много идей. Если бы он был жив, что-нибудь еще наверняка бы придумал. Он был гением.

Применял только разрешенные препараты

— Ждать ли нам на Олимпиаде в Лондоне от российских метателей чуда?
— Вряд ли. Скорее всего, медалей у нас не будет ни в диске, ни в ядре, ни в копье. Разве что Мария Абакумова (чемпионка мира 2011 года по метанию копья. — «Спорт») порадует.

— А почему результаты российских толкателей ядра значительно ниже тех, что показывали советские спортсмены?
— Сейчас в России толканием ядра занимается меньшее количество спортсменов. Всего человек 20 наберется, кто делает это на уровне мастера спорта. В финалах чемпионата Советского Союза восемь человек легко преодолевали 20 метров. А сейчас некоторые в финале не могут даже до 18 дойти.

— Может, это из-за чудес советской фармацевтики?
— Нам, конечно, давали витамины, но все они были в рамках разрешенных препаратов. Всегда находились околоспортивные деятели, которые что-то предлагали. Спортсмены легко ведутся на предложение помочь в достижении рекордов. Но сейчас допинговый контроль стал гораздо строже, по сравнению с тем, что был в мое время.

— Вы какие-то препараты применяли?
— Применял то, что было можно: протеин, пищевые добавки. Если какой-то спортсмен скажет вам, что пил только дистиллированную воду, не верьте ему.

В Петербурге нет условий для тренировок

— Ваш сын сначала пошел по вашим стопам — стал кандидатом в мастера спорта в метании диска, но потом ушел в бокс. Не настаивали на том, чтобы он остался в метании?
— Нет, я не хотел его заставлять, потому что это бесполезно. Человек сам должен хотеть этим заниматься.

— Вообще случай с вашим сыном показателен. Молодые спортсмены в России только начинают показывать какие-то более или менее серьезные результаты в метаниях и сразу переходят в другие виды спорта.
— Трудно сказать, почему так происходит. Наверное, потому что нет условий. Насколько мне известно, в Санкт-Петербурге сейчас не осталось мест, где можно заниматься метанием даже летом. Нет тренеров, никто не работает с детьми. Хотя странно, ведь метание — медалеемкий вид спорта. Разыгрывается восемь комплектов медалей.

— Как в СССР поддерживали интерес к толканию ядра?
— Было много спортивных школ, которые имели государственное финансирование. Каждая школа должна была выполнять планы по разрядникам. В свое время был такой начальник отдела легкой атлетики Анатолий Ефименко. Он говорил, что в СССР 12 тысяч тренеров по легкой атлетике. Сейчас вряд ли столько наберется. Были спортивные лагеря при школах. Тренеры ездили по этим лагерям, спортивным школам и отбирали тех, кто показывал интересные результаты.

— Сами не хотели продолжить карьеру в качестве тренера?
— Я был тренером в спортивной команде погранвойск, но после 1994 года оказался никому не нужен. Помыкался, помыкался и пошел просто работать.

— Кем?
— Охранником. Проработал восемь лет и вышел на пенсию. Теперь вот обустраиваюсь у себя в деревне.

— Почему решили уехать из Санкт-Петербурга?
— Купил дом в Псковской области и уехал. Решил пожить деревенской жизнью. Не сидеть же в городе на пенсии совсем без дела. А тут есть огород. Знаешь, сколько нужно потратить времени, чтобы расколоть машину дров? Восемь часов.

— Ваша самая памятная победа?
— Даже не знаю. В легкой атлетике тогда было не так уж и много соревнований. Чемпионаты мира стали проводить лишь с 1983 года. Чемпионаты Европы, как и Олимпиады, проводились раз в четыре года. Были отдельные матчи СССР — США, СССР — ФРГ, но это не очень значимые соревнования.

— Неужели совсем нечего вспомнить?
— Четыре раза становился чемпионом Советского Союза. Есть олимпийские медали, медаль от Международной федерации легкой атлетики за мировой рекорд, и по большому счету все. А-а-а, хотя вспомнил. Еще я 13 раз побеждал на первенстве пограничных войск (смеется).

— Говорят, несмотря на возраст, вы поднимаете штангу 150 кг.
— Нет, это неправда. В последний раз такой вес поднимал лет десять назад. У меня здесь есть штанга, но на нее можно повесить максимум 70 кг. Делаю кое-какие упражнения для поддержания формы. Этой зимой, правда, немного запустил. Даже не подтягивался. Сейчас потихоньку начинаю. Раз 6–7 уже могу подтянуться. Хочу дойти до десяти раз.