Серебряный призер чемпионата мира–1984 Анна Кондрашова: «Нам бы ваши условия»

На чемпионате Европы в Таллине произошло одно весьма знаменательное для Эстонии событие. Впервые в истории фигурного катания одиночница из этой страны пробилась в десятку сильнейших. Тренером 20-летней Елены Глебовой является легендарная советская фигуристка Анна Кондрашова. Она первой из советских одиночниц выиграла серебро чемпионата мира. Ныне Кондрашова известна всей Эстонии под фамилией своего мужа — советского двоеборца, призера Олимпийских игр Аллара Леванди.

— Анна Анатольевна, примите поздравления. Благодаря вам Эстония на следующий чемпионат Европы заявит двух одиночниц. Будет кого послать на турнир?
— Будет. У меня есть прекрасная спортсменка — Ясмин Коста. Ей на следующий год будет как раз 16 лет. Очень талантливая девочка.

— Вы упомянули в одном из интервью, что Елена Глебова — чуть-чуть продукт советской системы подготовки...
— Да в том плане, что она пришла в фигурное катание еще в то время, когда обучение в школе было бесплатным. А Ясмин — это уже новое поколение. Когда она пришла в нашу школу, за все надо было платить. Не так много, как сейчас, но все равно...

— Какой достаток — средний или выше среднего — должен быть у человека, который решил отдать своего ребенка в фигурное катание?
— Точно сказать трудно. Я не родитель ребенка-фигуриста. Я тренер. Я директор школы. Правильнее было бы спросить у родителей, сколько у них уходит в месяц... Я думаю, что много. Потому что те, кто уже пытаются соревноваться, тратят около 2500 крон в месяц (10 крон = 27,5 рубля. — «Спорт»). И это только оплата обучения в нашей школе. Но если бы родители ограничивались только этими затратами и этим количеством льда, их дети никогда бы не добились ничего серьезного. Нужны траты на частные уроки на льду, на хореографию, дополнительную акробатику... Я уже не говорю про костюмы, ботинки...

— А питание? Или оно, как в питерской СДЮШОР, бесплатное для перспективных спортсменов?
— Ой, какое там... С питерской СДЮШОР наши условия и сравнивать нельзя. Вы живете и кайфуете. Такого «нонсенса» нигде, наверное, и нет больше. Когда мы пытаемся с вами соревноваться, мне просто смешно. Потому что это нереально. Во-первых, мы никого не отбираем. Все, кто пришел, — мы им рады. Единственная селекция — это кошелек. Если люди могут платить — спасибо, что они пришли. И, могу сказать, тренеры прогибаются очень сильно. Борются за любого спортсмена, чтобы удержать его, чтобы он катался. Потому что, в конце концов, на одного более-менее способного фигуриста нужно порядка 30 «неспособных», чтобы «держать» лед. И чтобы способный мог полноценно тренироваться. То есть это не те условия, в которых возможно растить мировых чемпионов.

— Но Глебова ведь выросла...
— Характер. Бойцовский характер — в первую очередь. Всем бы такой. Плюс фанатизм. И ее, и мой, и ее родителей. Нет, я, конечно, в случае чего могу не то чтобы рявкнуть, а ужесточить голос. Сделать его более железным. И она понимает, что это предел моего возмущения по отношению к ней. Потому что повышать голос на такую взрослую девушку неэтично.

— Слышали бы вас наши, россий ские, тренеры... Которые без «неопределенных артиклей» работать не могут!
— Я их в свое время сама наслушалась в школе ЦСКА... Я в этом выросла. У меня было на разных этапах 10 тренеров... Очень тепло вспоминаю Эдуарда Плинера. Это как раз был тот тренер, который не орал. Никогда. Тем более что на меня бесполезно было орать. У меня сильные рога, и в них втыкаться бесполезно. Плинер — очень творческая личность. Он заразил меня душой фигурного катания. Не через силу пошел, а через душу, через образ... Именно благодаря этому я стала личностью. И развилась, пришла к медали.

— Плинер утверждает, что вы были единственной фигуристкой, которую боялась Катарина Витт, Великая и Ужасная...
— Это да... Хотя я этого не понимала. Ведь она была такая мощная, уверенная в себе. Но, насколько мне было известно, она меня панически боялась. Потому что в ней не было того, что было во мне. Не знаю, как это назвать... Можно научиться кататься, красиво двигаться, выступать, можно быть большим артистом... Но – бездушным. Вот во мне была душа, а в Катарине ее не было. Витт была отшлифована германской системой подготовки — мощная, сильная, властная... В ней много чего было. Катарина — это Катарина. Звезда. А во мне была душа. Которая — если мои технические моменты складывались — завораживала. Судей, публику... Мне все время не хватало стабильности. Фигурное катание — это вид спорта, где год за годом нужно зарабатывать себе авторитет.

— Плюс «школа», которую, насколько я помню, не очень любили...
— (Улыбается.) Ну, Катариночка ее тоже не жаловала. Мы обе не очень любили обязательные фигуры. Это Кира Иванова у нас была звезда «школы». А мы больше произвольную программу любили. Это был наш конек.

— Но зато именно вам с Кирой в буквальном смысле удалось скинуть непобедимую Катарину Витт с верх ней ступени пьедестала почета...
— Что-то не припоминаю…

— В Интернете, на youtube есть ролик с награждения на чемпионате Европы — 1988. Где вы с Кирой, стоя на второй и третьей ступенях, так удачно друг друга поздравили с успешным выступлением, что стоявшая между вами Катарина просто свалилась с пьедестала...
— (Смеется.) Не помню... Для меня, видимо, это никакого значения не имело. Я бы хотела на самом деле скинуть Катарину, выиграть у нее. Но не удалось.