Светлана Абросимова. Приключения капитана

Прошедший сезон, который взял старт прошлой осенью и завершился лишь три недели назад, для Светланы Абросимовой – словно грустная сказка со счастливым концом. Испытав горечь поражения на чемпионате мира в Чехии, она с новыми силами вернулась в клуб, чтобы решать большие задачи в чемпионате России и Евролиге. Но... Оказалось, что ее силы и желания не совпадают с мнением главного тренера команды, который, как выразился наставник российской сборной Борис Соколовский, усадил ее на дальний конец скамейки. И чем дольше длилась у Абросимовой пауза в полноценной игровой практике, тем тревожнее становилось за сборную России. Ее лидер в преддверии главного турнира года вообще рисковал забыть, как играют в баскетбол. А невзрачное начало Евробаскета, особенно на фоне солидной игры конкуренток, наводило на мысль, что этот турнир – кульминация черного для Светланы сезона. Однако возвращение нового капитана сборной на родную для нее позицию оказалось тем дном, оттолкнувшись от которого ей с подругами по команде удалось выпрыгнуть выше всех. В матчах плей-офф дружина Соколовского катком прошлась по сборным Латвии и Чехии, а в финале звонким тумаком поставила на место команду Турции – сенсацию Евро.

Спустя 10 дней после триумфа мы беседуем с капитаном сборной России за столиком кафе с видом на Казанский собор. И затрагиваем все, что только можно успеть за 60 минут, – от сложности пути российского судна в польскую победную гавань до восприятия типичных российских проблем после пребывания в Америке.

Опыт позволял оставаться спокойными

С.: Светлана, какие мысли одолевали команду, когда в первых матчах Евробаскета мяч буквально валился из рук и вы проигрывали не самым сильным на континенте командам?
Опыт предыдущих крупных турниров помогал относиться к этому спокойно. Такое уже не раз случалось, и надо было просто проанализировать нашу игру и что-то изменить. Ведь бывали турниры, которые мы начинали еще хуже.

С.: Что-то не припоминаю. Это какие же?
Например, позапрошлый чемпионат Европы, где мы тоже выиграли золото. Тогда стартовали вообще отвратительно – умудрились проиграть даже Сербии, которая победила там только однажды. Этого никто не помнит потому, что наши игры тогда не показывали.

С.: Какой момент стал переломным в Польше?
Когда Борис Соколовский решился на изменения. Его реакция на неудачи оказалась очень грамотной: ему хватило мужества признать, что первоначальные схемы не приносят результата, и сделать перестановки.

С.: Чье было решение поставить на ваше место Данилочкину?
Общее. И тренеров, и игроков, даже люди со стороны уже говорили, что я больше пользы принесу на привычной для себя позиции.

С.: А преимущество в росте перед разыгрывающими других команд помогало или мешало?
Мы его не использовали. Хотя это могло нам помочь в игре – использовать больше вариантов во время атаки. Но, увы, сколько я ни врывалась внутрь периметра, сколько мяч ни просила, его мне не давали. А ведь когда получаешь возможность атаковать против маленького визави – это свободные два очка.

С.: Вы сказали, что игре нашей сборной присущ беспорядок. Где его корни?
Раньше мы были намного сильнее большинства соперников, по крайней мере в Европе, и могли себе позволить побеждать с помощью просто игры, без излишних изысков. Там, где от нас по логике ждали четкого розыгрыша, мы брали индивидуальными действиями. Например, Илона Корстин или Маша Степанова запросто могли обыграть один в один соперниц, и зачем им было что-то придумывать, если они могли с первого же шага обострить ситуацию. Так что этот беспорядок сложился исторически. И, признаюсь, работать с нами из-за этого непросто. (Улыбается.)

Можем и без американок

С.: Появились ли новые серьезные силы в Европе помимо постоянных фаворитов – России, Франции, Чехии?
Я до конца не поняла, насколько сильна сборная Черногории. Два предварительных этапа они прошли без поражений, громили соперников. Но начался плей-офф, и эта команда проиграла два главных матча, что оставило их без Олимпиады. Так и в возможностях Черногории не разобралась. Двоякое впечатление оставила и Турция. С одной стороны, они выиграли у нескольких сильных команд, но в то же время в финале нам с ними было настолько просто, что показалось, турчанкам на Евробаскете просто удалось «выстрелить». Тем не менее надо признать, что силы выравниваются. Та же Великобритания никогда не имела сильной команды, но теперь они оказывают серьезное сопротивление. Да, порой с помощью излишней жесткости, но в любом случае на легкую жизнь с ними уже рассчитывать не приходится.

С.: Согласны, что система плей-офф зачастую не способна выявить действительно сильнейшую команду на всем турнире?
Спорный момент. Бывает, что команда, проиграв однажды на турнире, оказывается за чертой призеров, а сборная с тремя-четырьмя поражениями играет в финале. Но ведь правила едины для всех, и любая команда знает, когда наступают матчи, осечка в которых поставит крест на медалях. И если ты оказываешься в решающий момент не готов, это твои проблемы. К тому же система с выбыванием дополнительно интригует большим количеством неожиданных результатов.

С.: Можно ли говорить, что победой на Евро сборная убедила в отсутствии необходимости привлекать в свои ряды натурализованных игроков?
Мы доказали, что способны и без американок находить выход из сложной ситуации и выигрывать турнир. Да, у нас не было четкого первого номера, но мы нашли внутренние резервы для усиления игры. И не знаю, смогли бы мы вернуться из Польши победительницами, выступай за нас Принс. Зато я уверена, что если бы она завоевала вместе с нами золото, начались бы нескончаемые разговоры о том, что американки – это наше спасение и без них нам бы ничего не светило.

С.: С чьей стороны появились бы такие разговоры?
Со всех сторон. С вашей, журналистской, со стороны тренеров, говорили бы об этом на телевидении. И, кроме того, в таком случае не раскрылась бы Алена Данилочкина, которая стала MVP турнира. Абсолютно точно.

Иностранцы – не выход

С.: А вообще, это выход для нас – даже временно приглашать на проблемные позиции в сборную американок?
Эти позиции проблемными у нас делают самостоятельно. Тем, что во всех клубах полно иностранок, а наши девчонки сидят на скамейке и даже шанса не получают. Причем такая ситуация происходит с игроками многих амплуа, не только разыгрывающими. Просто так получилось, что сейчас у нас нехватка первых номеров. Но в будущем возможны проблемы и с четвертыми, и с пятыми номерами. Тем не менее еще раз отмечу: в Польше мы доказали, что необязательно играть по схеме, где присутствует разыгрывающая. У нас, можно сказать, ее не было, получился «микс», но выход мы все-таки нашли, игровые проблемы решили и выиграли золото.

С.: Но как забыть победный бросок американца Холдена на Евро-2007?
Конечно, у нас помнят лишь этот бросок и утверждают, что именно Холден – главный творец победы. Зато как другие игроки бились, как все обстоятельства тогда удачно сложились, не вспоминают. Если уж говорить о необходимости привлечения иностранцев в сборную, то давайте вспомним, что мы, кроме последнего чемпионата мира, всегда выигрывали медали, а мужчины сделали это однажды.

С.: А способны ли вообще натурализованные игроки так же искренне переживать за сборную и чувствовать ответственность перед болельщиками, как русские?
А вы знаете, что и некоторые российские игроки приезжают в сборную не из патриотических соображений, а для повышения своего статуса и популярности. Именно так и происходит. При этом все люди разные, и утверждать, что тех же американок интересуют лишь деньги, неправильно. Например, Бекки Хэммон искренне переживала за сборную, всегда была вместе с нами, не раз рисковала здоровьем, играя на уколах.

С.: Если говорить о нашем спорте в целом, то допустимо ли привлекать иностранцев, которые не знают русского, в сборные России?
Я считаю, что сборная России – для русских. И приглашение иностранцев в сборную по любому виду спорта – это не выход.
В таком случае мы все с себя снимаем ответственность – игроки, тренеры, руководители, те, кто занимается детским спортом. А чего мы добьемся, если за нас будут выступать иностранцы? Возможно, популярность каких-то видов спорта возрастает. Но если кореец выигрывает медали для России в настольном теннисе, это выглядит искусственной мерой. Что же касается языка, то я категорически против приглашения в сборную иностранцев, которые не знают русского. Хотя и есть такие легионеры, которые у нас деньги большие получают, ни одного слова по-русски не изучили, да еще и Россию хватает наглости ругать.

Далекая Америка

С.: Как сделать, чтобы популярность женского баскетбола в России стала такой же, как и в США?
В Америке популярность и массовость женского баскетбола не пришла сама по себе. Во-первых, там более мягкие климатические условия, которые позволяют круглый год детям играть, в том числе и на открытом воздухе, проводить много турниров. Во-вторых, там очень хорошо развит университетский спорт, откуда вышло много известных игроков. Да и отношение к игре совсем другое – даже когда появляется на свет младенец, ему уже дарят баскетбольную маечку. Даже не знаю, сколько у нас должно пройти десятилетий, чтобы мы приблизились в этом к Америке. Подчеркиваю – не лет, а десятилетий. Я сейчас нахожусь в Питере, встречалась со своим первым тренером Кирой Тржескал. Так она мне рассказывает о том, что происходит в баскетболе родного города, и я испытываю шок. Игрокам в «Спартаке» по полгода зарплату не платят! Пригласили девочку из Молдавии, штучный игрок – двухметровая, потенциальная замена Маши Степановой. Так ее из квартиры выгоняют, так как нечем платить. И чего мы добиваемся? Ждем, пока куда-нибудь уедет, сказав «Зачем мне эта сборная»? Зато потом возобновим разговоры о том, что у нас нет игроков. Вот где проблемы! Именно об этом надо писать.

С.: Почему в Питере мужской «Спартак», мягко говоря, не бедствует, а женский влачит жалкое существование?
Это надо у руководства клуба и города спрашивать. Зато сейчас они с удовольствием покажут свою причастность к победе сборной, начнут акцентировать внимание на том, что их игрок там выступал. Только сами-то что они для подготовки молодежи делают? Похоже, что женскому баскетболу в Петербурге отводят роль ненужной детали, от которой мечтают избавиться.

Заводной клуб

С.: Поговорим о ваших делах в клубе. Тяжело было в прошлом сезоне продолжать работать с максимальной отдачей, видя, что тренер не замечает в упор?
С психологической точки зрения это была сложная ситуация. Но я нашла из нее выход. Всегда помнила, что у меня есть сборная, в которую я должна приехать в хорошей форме. Мне даже по кайфу было на тренировках доказать наставнику, что он неправ. Но его это злило еще больше. В УГМК было слишком много хороших игроков, и он мог себе такое позволить.

С.: Такое отношение могло испортить атмосферу в команде?
У нас не испортило. Игроки ведь все видели, все прекрасно понимали и поддерживали меня.

С.: Что самое сложное после столь длительного отсутствия игровой практики?
Когда я приехала в сборную, тяжелее всего было на первом сборе. Утеряно чувство мяча, чувство позиции, из-за чего возникало много ошибок. А когда меня еще на чужую позицию поставили... Прежнего удовольствия от игры уже не было и казалось, что скоро с баскетболом закончу. Я рада, что это преодолела, но было очень сложно.

С.: А какой аспект медленнее всего восстанавливается в таких случаях?
Здесь все взаимосвязано. Физически ты где-то не успеваешь, технически делаешь ошибки в элементарных ситуациях, решения принимаешь невпопад. В итоге со стороны ты выглядишь как полный идиот, которого впервые на площадку выпустили.

Заокеанский профессионализм

С.: Америка, где вы учились и играли в женской НБА, вас изменила?
Едва я начала выступать за университетскую команду, как бросилась в глаза разница в отношении к делу. У нас-то как привыкли: прибежали за 20 минут до игры, быстренько переоделись и побежали на площадку. Там я узнала, что такое быть профессионалом. Приезжать заранее на игры и тренировки, готовить себя к ним, следить за своим здоровьем. И это касается не только баскетбола, но и всего остального. Как лучше воспользоваться свободным временем, как себя организовать – этому я тоже там научилась.
В 20 лет была уже сформировавшимся человеком, понимала, что мне в жизни надо и как этого добиваться.

С.: Что в российских реалиях труднее всего воспринимается после Америки?
У меня условия в УГМК лучше, чем в США. Но вот что мне девчонки рассказывают, в голове абсолютно не укладывается.

С.: Что рассказывают-то?
Как, например, полгода могут не платить зарплату. Я не понимаю, почему люди работают шесть месяцев и не получают зарплату? И еще после этого продолжают работать дальше. Не понимаю, как тебе могут вовремя не возместить какие-то расходы, объясняя тем, что долго идет перевод из банка. В нормальных странах это решается моментально нажатием мышки, а у нас растягивается на два-три месяца.

С.: А в бытовом плане?
Приведу опять пример с банком. Я, например, не могу зайти в сберкассу напротив дома родителей и перевести деньги на другой счет. Для этого мне надо специально ехать через весь город в другой район, потому что у нас, оказывается, нецентрализованная система. Это кажется странным.

С.: Кто вы по менталитету?
Сейчас я больше живу в России, поэтому 50 на 50. На одну половину менталитет русский, на другую – американский.

С.: Итальянский этап карьеры поменял ваши привычки?
Когда я туда приехала, то не понимала, почему итальянцы недоваривают макароны. (Смеется.) Но они считают, что это правильно, и я теперь тоже делаю так же. Или мне казалось нонсенсом, как можно с одной чашечкой кофе сидеть три часа. Но когда живешь в этом мире, то этим проникаешься и понимаешь, что иногда не надо никуда торопиться. Можно просто сидеть, смотреть на окружающих и наслаждаться отдыхом. Такое тоже себе иногда позволяю. Вообще каждая страна каким-то образом формирует привычки.

Тренерская карьера не для меня

С.: Какие мысли посещают на данном этапе карьеры?
Иногда становится грустно.

С.: Почему?
От осознания, что карьера скоро закончится и не будет уже в прежнем ритме таких впечатлений, эмоций, встреч, знакомств с интересными людьми. Это ведь здорово, когда ты находишься в одной компании с людьми семи разных национальностей. И все это подарил мне баскетбол.

С.: Сколько лет еще отмерили на площадке?
Я не загадываю, но понимаю, что скоро карьера закончится. 32 года, 33 – вряд ли я буду играть дольше. На сегодня есть одна цель – Олимпиада в Лондоне. А потом... Пока не знаю. Но за столько лет в большом спорте уже приходит понимание того, что тебе все известно. Что будет игра, что она может складываться определенным образом, потом будет снова все то же самое, что ты сотни раз проходил. Когда нет новизны, нет и новых эмоций. Именно в такие моменты игроки и принимают решение заканчивать.

С.: Сколько еще будет действовать ваш контракт с УГМК?
Год.

С.: Значит, Олимпиада может стать вашим последним турниром в карьере?
За сборную – вполне. Пора давать дорогу молодому поколению.

С.: Уже думали, чем будете заниматься после?
Идеи есть. Хочется остаться в спорте, заниматься его развитием. Но пока рано конкретизировать. Надо еще к этому подготовиться.

С.: Тренером себя видите?
Тренером – как-нибудь потом. С детишками для удовольствия.

С.: А профессиональным?
Считаю, это не для меня. За игровую карьеру мне с лихвой хватит жизни на колесах, в одном и том же коллективе – это адский труд, от которого есть желание отдохнуть. Я в Питере свой день рождения отмечала впервые за последние двадцать лет, наверное. И в кои-то веки могу здесь с вами целый час поговорить.
А насчет тренера еще вот что скажу: не хочется быть зависимой от игроков, которые, не понимая тебя, могут проиграть пять матчей, после чего тебя уволят. Мне это надо?

Опубликовано в еженедельнике «Спорт день за днем» №28 (27 июля — 2 августа 2011 года)

Использование материалов еженедельника без разрешения редакции запрещено.