Техник команды СКА Андрей Костров: «Порой приходится и души врачевать»

Помню, однажды на сборах СКА в Чехии у меня прихватило спину. Да так сильно, что ни вздохнуть, ни выдохнуть. Пришла брать интервью у норвежца Патрика Торесена, который тогда только пришел в команду. Смотрю на норвежца, а лицо у меня перекошено, словно собеседник он скучноватый. Нет, думаю. Так дело не пойдет! На помощь пришел Андрей Костров — техник и массажист СКА. Ему удалось буквально поставить меня на ноги, «починив» спину! Уже через два дня я летала как первокурсница. Андрей работает в СКА почти двадцать лет! И на своем веку повидал немало. Застал эпоху Пучкова, Михайлова, Смита… Точил коньки Ковальчуку и Яшину. Он видел все победы и поражения СКА с начала 1990-х. Он и сейчас продолжает работать в команде. Интеллигентный, скромный и мудрый человек. Накануне очередного «похода» армейцев за Кубком Гагарина мы решили узнать, как готовятся к нему люди, чей труд незаметен, но неоценим.

Важно, чтобы игроки тебе доверяли

— Как вы оказались в профессии? — спрашиваю Андрея.
— До того как попасть в армей­скую команду, работал массажистом в «Ижорце». Потом меня пригласили в СКА. У меня среднее медицинское образование плюс массажные курсы. Начинал работать в сезоне-1995/96. Тогда в команде был один доктор и один массажист, который делал и всю остальную работу: точил коньки и т. п. Сейчас три массажиста и техник. Поскольку раньше практически целый год жили в гостиницах и на сборах, то массаж делали, где придется: на кроватях, кушетках…

— Наверное, тогда все чувствовали себя более сплоченно? Ведь дневали и ночевали вместе?
— Совместное житье-бытье не всегда положительно влияет. Надо людям давать отдых. Иначе они устают друг от друга и ближе к концу сезона начинают ссориться, бывает, даже до драк доходит. Теперь игрок приезжает из дома: свежий и отдохнувший. Да и сами хоккеисты стали более профессионально готовиться к играм и тренировкам. Спортивный век стал дольше — до сорока лет. Чтобы поддерживать форму, нужно очень грамотно подходить к питанию, режиму и т. п.

— Вы игрокам как «отец родной» или стараетесь держать дистанцию?
— Разумеется, важно, чтобы игроки тебе доверяли. Но дистанцию держать необходимо. Панибратст­во не приветствуется. Ведь они звезды, а мы всего лишь их помощники. Отношения должны быть хорошими, но ровными.

— Игроки выбирают, какому массажисту подставлять спину, а какому нет?
— Сейчас да. У некоторых ребят существуют предпочтения, и они ходят к конкретному массажисту. Но мне кажется, здесь все зависит от того, к кому попадаешь в первый раз. Если сразу все понравилось, то парень продолжает ходить к своему массажисту по привычке.

— Профессиональной зависти не возникает, когда та или иная звезда выделяет кого-то особо?
— Нет, что вы! Работы хватает всем. Без дела никто не сидит.

Первое время за словом в карман не лез

— Когда женщина приходит к парикмахеру, то автоматически попадает на сеанс психотерапии. Можно посплетничать о Зинке из второй парадной или мужчинам косточки поперемывать… Во время массажа вы, наверное, тоже игроков психологически разгружаете?
— Когда массаж делаешь, конечно, беседуешь с игроком. Обсуждаешь какие-то вещи. Не будешь же молча стоять. Можно музыку расслабляющую включить, а можно побеседовать об игре, например. Ведь хоккеисты, особенно молодые, порой очень не уверены в себе. Им поддержка нужна. Мы ведь люди уже пожившие, немало на своем веку повидавшие. Так что порой приходится и души врачевать.

— Наверное, за время работы вы научились читать людей как книгу. Прекрасно понимаете, в каком состоянии человек находится и что он может выкинуть.
— Естественно. В какой-то степени интуитивно угадываешь. Где-то срабатывает привычка. Ведь оказываешься в разных ситуациях. На игре хоккеист тебя может обидеть, нахамить или даже накричать. Но потом, если он нормально воспитан, всегда подойдет, извинится. Мне понятно, почему такие ситуации возникают. Потому что игра — это адреналин, сражение. Порой голова у людей отключается. Если будешь на каждый окрик или негативную эмоцию в свой адрес реагировать, надолго тебя не хватит. Здесь нужно сохранять спокойствие и только спокойствие. Если отвечать тем же, ничего хорошего не выйдет. Надо понимать, что порой подобные вещи происходят сгоряча, а не со зла.

— Как обрести такую мудрость и смирение?
— Многолетний опыт. У меня тоже были срывы. Помню, когда пришел в команду еще молодым парнем — после армии, — горячился и за словом в карман не лез. Случались серьезные перепалки с хоккеистами. Очень помог опыт общения с Николаем Георгиевичем Пучковым. Он многое объяснил мне о психологии командной, игровой. Потом годы намотались, ситуации прокрутились, и пришел к определенным схемам поведения.

Не верю, что ведьма может выиграть матч

— Занимаетесь ли вы йогой или медитацией?
— У каждого человека есть определенная система психического и физического восстановления. Но разговор это очень, так скажем, интимный. У меня есть свои секреты, думаю, и у других тоже. Наверняка одни йогой занимаются, другие цигун практикуют. Вот только на медитацию время найдется едва ли. Некоторые считают лучшим отдыхом сон, но у каждого в нашем деле своя система восстановления существует — сто процентов. Рассказывать широкой аудитории свои тайны не стану. Многие просто не поймут. Не  хочу выглядеть нелепо или смешно.

— Говорят, хоккеисты очень суеверные. Правда? Знаю, что клюшки игроков посторонним трогать нельзя — табу.
— В принципе, так и есть. Впрочем, это скорее забавные мелочи, а не суеверия. О них никто не распространяется. Но, наблюдая за человеком, можно их заметить. Один, например, когда идет по плиткам, старается на стыки не наступать. Иные верят в Бога и крестятся. У многих есть свои чудачества. Носят и обереги. Одним словом, каждый хоккеист со своим секретиком.

— Смотрела по телевизору популярную передачу про экстрасенсов, так там мытищинский «Атлант» настоящую ведьму в команду вызывал, чтобы она им помогала выигрывать. Верите в сглаз?
— Не очень верю, если честно. На мой взгляд, одному человеку такое неподвластно. Здесь скорее вопрос внушения, психологического воздействия на массы. Все зависит от личного настроя и мотивации. Возможно, какая-то мистика присутствует, но в то, что ведьма наколдовала — и команда проиграла, не верю. Это стечение обстоятельств. Считаю, люди, занимающиеся знахарством и т. п., просто очень наблюдательные, грамотные психологи, умеющие манипулировать человеческим сознанием. Если кто-то заболел, то одной работы врача и веры в выздоровление недостаточно, человек должен сам настроить свою психику на победу над недугом. Тогда общие усилия врача и пациента приведут к результату.

Винтики в огромной машине тоже важны

— Тяжело вам расставаться с игроками, когда они меняют команду? Наверное, привыкаете к людям?
— Конечно, трудно. Но переходы — неизбежный процесс. Утешаю себя мыслью, что ребята ведь не уходят насовсем, а просто меняют команду. И мы еще не раз пересечемся и увидимся в чемпионате. Бывают сожаления, когда уходит человек, который хорошо поработал и многое принес команде. И сам он замечательный мужик, как, например, Алексей Яшин. Но в целом в нашей работе личные симпатии не имеют никакого значения. Даже если тебе кто-то не нравится, ты должен с ним работать.

— Появились ли у вас друзья хоккеисты?
— Хорошие отношения есть, а близких — нет.

— Почему?
— Мне хочется иметь личное пространство и время. Иногда отвлечься от хоккея. Побыть с семьей и другими людьми, никак не связанными с моей работой.

— Вы начинали работать в девяностых. Сильно все изменилось?
— Не сказал бы, что изменились люди. Но вот условия работы изменились очень сильно. Раньше не было ничего, сейчас — наоборот. Быт игроков сильно отличается. Тогда никаких стирок не было, снабжение слабое. Теперь можно исполнить, как говорится, любой каприз.

— Не возникала зависть к тому, что игроки зарабатывают огромные деньги?
— Никакой зависти нет: «Кто на что учился, тот на то и сгодился», — гласит народная мудрость. Хоккей, можно сказать, огромное шоу. Но ведь осветитель не зарабатывает как звезда на сцене. Над шоу работает целая прорва людей. Но они тоже важны — как винтики в огромной машине. Без них она просто не поедет. Конечно, бывает, промелькнет легкая зависть. Скорее подсознательная. Но в сердце не задерживается. Так, промелькнет и исчезнет.

— Потерять любимую работу — для вас трагедия?
— Наверное, нет. Я ведь прекрасно понимаю, как много людей хотели бы работать в нашей сфере. Бывает, и по знакомству попадают. Иной раз сам не можешь работать по тем или иным причинам. Тогда надо просто сказать всем спасибо и спокойно уходить.

— Надеюсь, вы будете работать еще долго. Для вас важно, проиграла команда или выиграла?
— Очень важно! Переживаем за команду сильно. И, думаю, выходим на площадку вместе с ними. Воспринимаю результат игры как личную победу или поражение. А как иначе? Мы ведь одна семья!

Пучков дал толчок Соколову

— Питерской команде никак не удается выиграть Кубок Гагарина. В прошлом сезоне вновь остановились в двух шагах от успеха. Приходится ребят успокаивать, подбадривать?
— Здесь скорее себя самого надо успокаивать. Когда проигрывается последняя решающая битва… (Глубоко вздыхает, сделав паузу.) Все приходят в раздевалку, садятся обессиленные, опустив голову и руки. Кто-то плачет. К поражению привыкнуть нельзя. Мы не механически выполняем свою работу, а живем, перенося радость и горе вместе с ребятами.

— Наверное, игрокам много и физической боли приходится переносить?
— Конечно! Иногда травмы очень серьезные. В такие моменты понимаешь, что свои деньги они отрабатывают.

— Общаетесь ли вы с коллегами из других команд?
— Общаемся, конечно. Помогаем друг другу, если нужно. Но есть вещи, о которых говорить категорически запрещено. Например, обсуждать, кто сколько зарабатывает. Сейчас заговорили о коллегах, и вспомнил, как переживали, когда разбился «Локомотив». Кого-то из игроков знали лучше, кого-то — хуже. Трагедия невосполнимая. Знакомы были со всеми, кто в ярославской команде давно работал: с врачами, массажистами… Да что тут говорить.

— Расскажите о своей работе с легендарным Николаем Пучковым. Что он был за человек?
— Очень своеобразный: жесткий человек и очень грамотный тренер. Он воспитал таких игроков, как Максим Соколов. Помню, как много он с ним работал, когда тот был еще очень молодым. Пучков оставался с ним после тренировок, много разговаривал. Считаю, он дал толчок Максиму как вратарю и профессионалу. Мне вообще то поколение игроков очень близко. Ведь на моих глазах многие из тех хоккеистов начинали и уже закончили карьеру. Их спортивная жизнь прошла на моих глазах. Остались у меня очень хорошие впечатления и от Бориса Петровича Михайлова. До сих пор, когда видимся, всегда здороваемся. Кажется, что и не расставались вовсе.

— А трудно работать с молодыми? Не хамят?
— Наоборот. Когда они только приходят в команду, то обычно очень вежливые, всегда обращаются на вы. Только потом, через пару лет начинают осваиваться. Вообще хамство — не вопрос возраста или статуса, а проблема воспитания. Но в основном мне попадаются ребята вежливые, хорошие, понимающие. Ничего плохого сказать не могу.

Коля-Беда долго всех пугал

— Вы уже не мальчик. Трудно выдерживать бесконечные перелеты?
— Трудно, но всегда утешаю себя мыслью: а как же Хабаровск летает или Новосибирск? Там ведь такие же люди работают, а им в четыре раза больше летать приходится. И сразу все наши переезды начинают казаться сказкой.

— Имеет ли массажист право заболеть?
— Право заболеть имеет, но на работу выйти обязан (смеется).

— Обычно команды тащат за собой весь скарб. Случалось что-нибудь потерять?
— Помню, отправились в поездку, а в нашем аэропорту оставили точильный станок. Прилетели на выезд и начали паниковать: коньки точить нечем, а на носу тренировка. Пришлось брать чужой станок, настраивать под себя. Потом наш станок из Пулково прислали в следующий город — Казань. Очень часто приходится лететь с перевесом. Приходится «убалтывать» авиакомпании. Иногда сами помогали в самолет вещи заносить!

— А расскажите страшную историю…
— Хорошо. Был у нас такой хоккеист — защитник из Воскресенска Коля Сырцов. Давно, еще до иностранных тренеров. У него было прозвище Коля-Беда. Все почему-то считали, что у него дурной глаз. Ходили разговоры, мол, если он кому-нибудь что-то скажет, то непременно у того беда приключится. Даже когда он покинул команду, на его место в раздевалке Ледового долго никто не садился. Оно оставалось свободным. Считалось, кто туда сядет, будет неприкаянным.

— Прямо сказка про «черного дембеля»…
— Как испорченный телефон: чем больше слухи ползли, тем страшнее становились.

— Андрей, говорят, в Питере какая-то особенная атмосфера. Согласны?
— В командах из маленьких городов она иная. Наш мегаполис очень красив и соблазнителен. Много клубов, ресторанов. Всегда хочется куда-то сходить. Мне кажется, особенно молодых игроков это очень отвлекает. Всем Питер нравится, но подводные камни есть — нужно уметь противостоять искушениям.

— Как ваша семья относится к тому, что вас часто не бывает дома?
— Привыкли уже. Так с самого начала сложилось. У меня дочка взрослая и внук подрастает.

— Хоккеистом будет?
— Родителям решать. Но, честно говоря, не посоветую. Впрочем, здесь все будет зависеть от того, какой у него будет характер. Большой спорт — огромный труд. Яшиными и Овечкиными становятся единицы.