Тренер по физподготовке СКА Харри Хаккарайнен: «Финн сказал — финн сделал!»

Наставник армейцев по физической подготовке Харри Хаккарайнен — человек в команде новый. Он носит очки в роговой оправе и напоминает скорее профессора, а не тренера. Помню, когда преподавала физкультуру в институте, восемнадцатилетние студенты постоянно поддевали меня: «Вот вы, Татьяна Юрьевна, сами-то на одной ноге присесть десять раз сможете? Нет? Тогда зачем нас заставляете?» Харри тоже вовсе не выглядит эдаким супергероем, однако видно, что человек он образованный и в своей области собаку съел. Финн оказался человеком очень пунктуальным. Прежде чем назначить интервью, подошел к стенду, где был расписан график индивидуальных консультаций тренера по физподготовке, и только потом определил время разговора. Оказалось, что «человек в роговой оправе» — не просто тренер, а еще и главный доктор олимпийской сборной Финляндии. Ну а помог нам в общении Денис Михайличенко — тренер по ОФП.

Индивидуальный подход — с малых лет

— Вы неплохо говорите по-русски. Где учились?
— В школе — двадцать лет назад. Однако языковой практики давно не было. К тому же моя супруга — австрийка и работает в ВАДА — международном антидопинговом комитете. Она переводчик с русского языка. Так что у нас в семье порой звучит русская речь.

— Как давно вы познакомились с Юккой Ялоненом?
— Около десяти лет назад. Потом лет пять работали в сборной Финляндии по хоккею. Как познакомились? Юкка работал преподавателем — читал лекции о теории и практике хоккея. Я присутствовал на его выступлениях. Иногда мы вместе готовили лекции. Так и познакомились.

— А что за учебное заведение?
— Институт физкультуры в Финляндии. Мой профиль — физическая подготовка, а Юкка — специалист в тактике игры.

— Наверное, подготовка игроков в сборной и клубе сильно различается?
— Разумеется. В сборной тренировочные лагеря короткие: все время приезжают разные игроки. Тренироваться можно только несколько раз в неделю. И занятия облегченные.

— Приходилось вам работать в клубах?
— Конечно. Например, в финском «Кэрпэте», где мы четыре раза выигрывали чемпионат Финляндии, а еще один раз становились бронзовыми призерами. Работал и в России — в магнитогорском «Металлурге».

— Как долго?
— Два года. Сначала с Карри Хейккилей, а затем с Александром Барковым.

— Работа в российской команде, наверное, вас обогатила в плане опыта? В чем ее особенность?
— Ребята в Финляндии больше работают самостоятельно, сами определяя нагрузку. С малых лет их учат индивидуальному подходу к тренировкам и физической подготовке. Ведь кому-то больше нужно развивать силу, а кому-то — скорость. В России, как правило, все работают в группах, коллективно и меньше уделяют времени индивидуальной работе. Но сейчас все потихоньку меняется, и российские игроки тоже начинают больше заниматься самостоятельно. Однако команды, тренирующиеся по общему графику, по-прежнему существуют.

— Расскажите о своем подходе к тренировкам СКА...
— С питерской командой постоянно находиться не буду, так как работаю главным доктором Олимпийского комитета Финляндии. Останусь в тренировочном лагере на время, а потом буду приезжать в Петербург — каждый месяц примерно на неделю, — чтобы отслеживать результат работы команды и давать рекомендации, которые тренерский штаб будет реализовывать на практике.

— Как будете работать над «физикой» команды в течение сезона?
— На протяжении всего времени ребята будут чередовать тяжелые нагрузки с облегченными. Тренировочный план построен с учетом всех необходимых механизмов для формирования суперкомпенсации физических возможностей. Таким образом, команда будет набирать форму на протяжении всего сезона. Нагрузка возрастает постепенно: вчера было легче, завтра — сложнее, послезавтра — тяжело. Работа чередуется: сила, выносливость, скорость. Каждый день определенная направленность. Будет и выходной. Затем цикл повторится с учетом повышения нагрузок — для максимального развития физических возможностей спортсменов.

— Как рассказывали мне ветераны отечественного хоккея, раньше на сборах выживали сильнейшие. Тренеры старой формации буквально выжимали соки из игроков на «предсезонке». Как считаете, может, так и нужно? Тяжело в ученьи, легко в бою…
— Правильно или нет? Правда лежит где-то посередине. Когда-то необходимо и попотеть. Но необходимо не забывать и о таком качестве, как скорость. Ведь можно стать сильным, но при этом быстро уставать. И не показать того, на что спортсмен способен. Есть некое видение определенного базового уровня силы, которым должен обладать каждый хоккеист, а дальше все направлено на улучшение работы игрока именно на льду. Кому-то необходимо поработать над выносливостью, кому-то — над скоростью. Здесь все индивидуально.

Мы с русскими очень похожи

— Финские тренеры довольно комфортно чувствуют себя в КХЛ. Как думаете, почему им, в отличие от других иностранцев, удается вписаться в местный колорит?
— У нас много общего. Например, шведский тренер имеет такую же, как и у финнов, хоккейную философию, но менталитет у него совершенно другой.

— Как понять?
— То есть задумки тренировочного процесса схожие, однако найти общий язык с русскими игроками им сложно. В этом плане финским тренерам намного проще.

— А чем близок менталитет финской и русской наций?
— Исторически мы близкие народы. Мы меланхолики, немного депрессивные, как и русские. И любим такую же сплиновую музыку, как и вы. Знаете, мы ведь тоже слушаем русскую музыку, а вы — нашу. Финны, как и россияне, уважают водочку. Шведы предпочитают другие напитки (в этот момент Денис, помогавший переводить, спешно предостерег Харри — мол, зря вы про водку сказали, — но финн лишь улыбнулся в ответ). Одним словом, много общего.

— От Питера до Хельсинки — рукой подать…
— Красивый у вас город. Великолепная архитектура: Эрмитаж, здания Невского проспекта, Казанский собор, набережная Невы…

— Вот вы сказали про «Кэрпэт», где работали, а мне сразу вспомнилось, что там в свое время играл бывший тренер СКА Андрей Потайчук. Вы его помните?
— Да, помню. Мы с ним один год вместе работали.

— Знаете, тренер СКА Юкка Ялонен производит впечатление весьма закрытого человека. А какой он на самом деле?
— Многие тренеры получили высшее тренерское образование в Финляндии. У них сформировалась схожая главная философия тренировочного процесса: неукоснительное соблюдение дисциплины, учет индивидуальных особенностей игроков, определенная игровая тактика. Обычно открытость, близость к игрокам свойственна преподавателям в финских секциях, школах. Там принято сокращать дистанцию. Но тренеры, работающие со взрослыми игроками, не настолько открыты. Мы же считаем, что дистанция необходима.

— Почему?
— В 1990-х годах формула «Тренер — друг» не принесла результата. Тогда приятельские отношения между тренером и командой приветствовались. Но такая практика не возымела действия, и мы были вынуждены от нее отказаться. Во всем мире знают финских тренеров — и в России, и в Канаде. Везде знают, что если финский тренер сказал, пообещал — значит, сделает. Мы отвечаем за свои слова. Конечно, не всегда все складывается идеально, но работа идет четкая, целенаправленная — для достижения конкретной цели.

— То есть по-снайперски — поправили прицел, если сбился, но цель не уйдет… Как вам, кстати, физические кондиции питерских армейцев?
— Например, сегодня у ребят была очень сложная работа на земле: они бегали 48 отрезков без отдыха. Много раз проделывал это упражнение — и в Финляндии, и в Магнитогорске. И могу сказать, что питерские игроки очень хорошо сегодня поработали.

— То, что команда молодая, — плюс?
— Несомненный. Всего четыре дня вижу команду и могу сказать одно: у ребят горят глаза, они хотят работать. Это очень важно.

— Вот вы — главный спортивный доктор Олимпийского комитета Финляндии. Слышала, что в нынешнем сезоне КХЛ увеличит количество допинг-проб, чтобы на Олимпиаде не было неожиданностей. Как считаете, это правильно?
— Думаю, правильно. У нас в Финляндии постоянно проверяют игроков на допинг.

— Раз вы доктор, значит, у вас есть и медицинское образование?
— Пять лет учился на тренера, а потом получил специализацию «спортмедицина».

— Вы ведь еще и легкоатлет в прошлом?
— Да, прыгал в длину. Но потом сорвал спину, и моя карьера завершилась.

— Почему не стали тренером?
— Платили очень мало. Можно сказать, вообще ничего. Вот и решил стать доктором. Сейчас я наполовину доктор, наполовину тренер (улыбается).

Ворб, Швейцария