Тренер «Зенита» Сергей Семак: «На тренировках в «Зените» не «умираю»

Ломая голову над вопросами Семаку, советуюсь с коллегами, прибывшими для освещения Кубка ФНЛ, что спросить у Сергея Богдановича из того, о чем его еще никто никогда не спрашивал. Долгая пауза и коллективный ответ: «Спроси, почему он такой хороший человек». Пересказываю историю Сергею, он смущенно улыбается. В лобби отеля «Кемпински» мы садимся пить турецкий чай и говорить «за жизнь футбольную». Первая часть беседы — о лекциях Слуцкого и Семина, о зарплате в тысячу рублей и о транспортировке груза 200.

Назначили судьей как самого молодого

— Как так получилось, что «Зенит» поменял место проведения третьего сбора с Катара на Турцию?
— С самого начала рассматривалось два варианта. Выбрали Турцию, потому что здесь больше возможностей найти хороших спарринг-партнеров, а в Катаре с этим сложности. В плюс к нашему выбору было еще и то, что довольно-таки удобно лететь в этот регион, ну а какие здесь условия для работы, все прекрасно знают. В общем, оптимальный выбор для тренировочного сбора.

— В январе вы уже были в Турции в составе ВШТ. Какие впечатления?
— Основное впечатление тогда осталось от полей — все они были просто в идеальном состоянии (улыбается). Сейчас уже, конечно, все не так отлично, но все равно газоны в Анталье остаются в хороших кондициях. Что же касается занятий в ВШТ, то они прошли у нас на одном дыхании. Действующие футболисты «Волги» проводили тестовые тренировки в своих командах, а мы практиковались на своей же группе из обучающихся — спецгруппе из экс-игроков. Вообще подобралась интересная и веселая компания. Надеюсь, что и поработали мы плодотворно.

— В ВШТ широко практикуются лекции тренеров премьер-лиги. Кто в этом году показывал, рассказывал, чертил?
— Осенью в Москве лекцию читал Леонид Викторович Слуцкий. В Турции — Юрий Павлович Семин. Вообще количество лекций у нас большое, график насыщенный, потому что мы не так часто собираемся. В общем, загруженность на сборах в ВШТ полная, приходится много писать — по конспектам материал лучше усваивается.

— В одном из своих интервью вы говорили, что не хотите быть тренером. Сейчас взгляды поменялись. Втянулись?
— Это интервью я дал в момент, когда был действующим игроком. Тогда мне, конечно, тренировать не хотелось. Сейчас действительно втянулся. Вообще всегда, чтобы понять, твое это или нет, надо попробовать. Скажу, что пока безумно интересно. Немного другой взгляд на футбол, несмотря на то что я в нем уже столько лет и до недавнего времени думал, что нет ракурса, с которого его не видел. Это не что-то новое. Это — другое. Если футболист просто выполняет заданную программу, то тренер обдумывает, готовит, корректирует ее. Именно поэтому мне поначалу сложно было очень — приходишь на тренировку, стоишь у бровки и смотришь, как все выполняется, а внутри начинает срабатывать привычный мотор: «Как, ты стоишь?! Надо же бегать, что-то делать!» Но потихоньку привык. Конечно, разница между взглядом футболиста и тренера на процесс подготовки к игре есть, и она большая.

— Каким бы спокойным тренер ни был, но наблюдения за ним во время «двусторонки» или матча его команды обязательно покажут, что рефлекторно ножки-то подергиваются, когда на поле горячо…
— (Смеется.) У меня пока, слава богу, такие рефлексы если и есть, то незаметны, потому что в тренировках наш штаб достаточно активно участвует. В зависимости от того, сколько игроков на поле в упражнении или «двусторонке», мы часто дополняем составы. Так что по-футбольному я в тонусе постоянно, в игре.

— «Рубин» начали называть фарм-клубом «Зенита» из-за многочисленных переездов игроков из Казани в Питер, случившихся в последнее время. Берете шефство над бывшими одноклубниками?
— Шефством это не назовешь, но, конечно, в разговорах с ребятами пытаюсь объяснить, какие традиции в клубе и команде, какие требования на поле и вне его, бытовые вопросы обсуждаю. В общем, не без удовольствия, признаюсь, помогаю им адаптироваться.

— Вы не только участвуете в «двусторонках» во время тренировок, но и судите их. А это вам доставляет удовольствие?
— (Смеется.) Когда участвую в занятиях — здорово себя чувствую, потому что поддержание физической формы в процессе тренировок с ребятами — это важно. По крайней мере на футбольном поле, какие бы высокие нагрузки у тренерского штаба ни были, я не «умираю». А что касается судейства — тут вопрос сложный. Меня как самого молодого делегировали на этот ответственный и расстрельный пост. Не скажу, что мне доставляет удовольствие судить матчи, но тем не менее признателен ребятам, что, несмотря на мой небольшой опыт в этом вопросе, они по большей части принимают решения рефери Семака адекватно. Бывают, конечно, разногласия — без них у игроков и судьи никак, но хорошо, что это просто «двусторонки», и после тренировок все претензии по офсайдам, фолам и пенальти забываются.

— Ули Хенесс в свое время наложил вето на трансфер Тимощука из «Баварии» с формулировкой «игрок поддерживает хорошую атмосферу в команде». Исходя из этого, вы в «Зените» — навсегда уже?
— Климат в команде — это очень абстрактное понятие. Но совершенно точно вам говорю, что такая формулировка — это скорее шутка или объяснение для прессы. Никто никогда не станет держать на контракте игрока только за то, что он хороший человек. Хороший человек — не профессия. Только сочетание рабочих, игроцких качеств и человеческих может позволить помогать коллегам или создавать прекрасную атмосферу внутри коллектива. Главное — это все равно профессионализм.

Кройф, Липпи, Капелло, Хайнкес

— Впервые о том, что не продолжите карьеру игрока, вы заговорили в апреле. Трудно далось это решение?
— На тот момент после разговора с руководством я имел в виду только то, что не буду продолжать играть в «Зените». В мае, в конце сезона, настало время принимать решение — идти в другое место, где можно быть футболистом, или продолжить карьеру в Санкт-Петербурге, но уже в другом качестве. При всех плюсах и минусах решил выбрать что-то полезное для своей семьи — не дергать и не перевозить их из города в город. Думаю, они со мной напутешествовались за всю жизнь. Но решал я дилемму долго, месяца полтора-два уж точно.

— Что тренер Семак скажет: почему в элитной лиге российского футбола «выживают» тренеры-диктаторы, а не тренеры-педагоги вроде Красножана или Тарханова?
— Ну есть пример Слуцкого, который работает много лет и уделяет по-прежнему много внимания педагогическому аспекту профессии. Так что я не стал бы судить так категорично. Но в целом картина, конечно, такая, что для того, чтобы воспитывать игрока в России, надо следить за дисциплиной. В принципе, это правило не касается только немецких игроков, для которых дисциплинированность — часть ментальности, и тех, кто поиграл в ведущих европейских лигах, для которых она была необходимым элементом в достижении успеха. Если резюмировать, то дисциплина у нас — это очень важно, но я бы не назвал ее основополагающим и единственным гарантом воспитания футболистов.

— А на ваш взгляд, кем быть труднее — диктатором или педагогом?
— Зависит от команды. В коллективах вроде «Зенита» надо уметь сочетать рычаги. Здесь есть игроки, которых мы привыкли называть звездами, а с ними работать всегда сложно. К каждому надо найти подход, стимулировать. В общем, чем больше звезд в команде, тем сложнее тренерская работа.

— В Турции клубы элитного дивизиона дают легионерам определенное время на адаптацию — в этот срок с ними работают учителя, обучающие языку, им помогают персональные переводчики. Но по окончании этого периода невозможность объясниться на общем языке становится головной болью исключительно самого легионера.
— Я с таким же подходом столкнулся в ПСЖ. Отчасти можно понять и клубы, которые предпочитают персональную опеку приезжих игроков, и тех, кто поступает наоборот. В европейских клубах выбор обусловлен тем, что там очень тщательно просчитана политика экономии, то есть никто не будет из общего бюджета оплачивать дополнительного переводчика для отдельного игрока, никто не добавит ставку в клубе из-за того, что кому-то надо решать проблемы коммуникации. Все эти факторы заставляют легионеров в Европе иметь какой-то минимальный лексический уровень. В России принята другая система. Я ее видел и в «Рубине», и в «Зените». Добавлю, что ребята-иностранцы и в Казани, и в Питере прекрасно знают свой игровой лексический минимум, но обрастать каким-то бытовым словарным запасом им зачастую мешает то, что они общаются группами, на своем языке. Конечно, в идеале всем хочется, чтобы приезжие футболисты если не разговаривали, то хотя бы понимали язык страны, на которую они работают. Стремиться к этому нужно. Но в процессе достижения цели есть этапы. То есть на данном этапе в нашем футболе все обстоит так, что для взаимопонимания в команде нужны эти мостики между игроками и тренерами — персональные переводчики. А дальше... Будем развиваться, и будет по-другому. Наверное.

— У нас много говорят о ментальности игроков и о необходимости ее учитывать. А как с ментальностью тренеров? Футболисты должны ее принимать?
— Конечно, а как по-другому? Главный тренер — это всегда босс. Субординация — обязательная вещь. Игроки не должны влиять на тренера, а вот тренер рычаги всегда должен иметь, чтобы команда была успешной.

— Карьеру кого из наставников в мировом футболе вы бы могли назвать оптимальной?
— Оговорю, что внимания к себе заслуживает любой тренер, который добился права занимать мостик в профессиональном клубе. А дальше… Так же как у футболистов, у тренеров есть факторы везения или невезения. Так же как у игроков — и даже больше — есть понятия «своей» или «не своей» команды. Кто-то делает команду быстро, кто-то — долго и кропотливо. Тренерская работа гораздо сложнее футбольной. Характер надо иметь серьезный. Быть голодным до побед еще более, чем игроки. А поименно… У итальянцев примеры Липпи и Капелло показательны. Чего стоят победы «Баварии» с Хайнкесом. Футбол «Барселоны» времен Ромарио, когда Кройф их начал тренировать. Очень много примеров, и все не перечислишь. В своей команде в нужное время оказывались профессионалы.

— А карьеру кого из игроков вы могли бы назвать показательной?
— Таких, как Мальдини, единицы — довольно сложно играть в одном и том же клубе столько времени и на таком высоком уровне. Хороший пример для молодежи. Зидан — на мой взгляд, это Месси своего времени, выделявшийся на фоне остальных своим нестандартным мышлением и техникой. Такие люди рождаются очень и очень редко. Так что нам повезло, что мы живем во времена Мальдини, Зидана, Месси и следили и следим за ними.

— Зидан был кумиром для вас?
— Не то чтобы кумиром, но мне было очень интересно следить за ним. Кумир у меня был в детстве — Марадона. Смотрел на него восторженно глазами мальчишки во время чемпионата мира. «Такой футболист! Может обыграть семерых или восьмерых!» — вот эти мысли у меня из головы не выходили в то время (улыбается). Фантастический был игрок. Кстати, ни с Марадоной, ни с Зиданом так и не познакомился пока. То есть с последним мы сталкивались, но до знакомства дело так и не дошло.

Семаки — за разные клубы

— У вас в семье кто-то болеет за ЦСКА, кто-то за «Динамо», а вы сам трудитесь в «Зените». Наверное, бедлам в доме, когда игры чемпионата смотрите все вместе?
— До фанатских движений у нас пока не доходит, баннеры еще не рисовали. Ну а в общем да, болеют Семаки за разные клубы. Старший Илья — поклонник «Динамо», и перекинулось у него это с хоккейного динамовского коллектива. Причем он смотрит все матчи — и футбольные, и хоккейные, тотально. Семен у меня болеет за ЦСКА, армейцы для него — номер один. Ему восемь лет, поэтому боление дома у него очень активное. Все остальные в семье болеют за папу. Предпочтения самой маленькой не знаю — она пока не разговаривает, — а остальные от души поддерживают «Зенит».

— Футболисты-папы или очень сильно хотят, чтобы дети были продолжателями династии, или категорически против этого.
— Как-то поймал себя на мысли, что отношусь к детям как к взрослым и даю им полное право выбора. Когда они его сделают — поддержу и сделаю все, что от меня зависит, чтобы они как профессионалы состоялись. Но в какой сфере — в музыке, спорте или науке, — это их прерогатива определить. Просто пытаюсь до них донести, что, чем бы ты ни занимался, после слов «я хочу» должен следовать огромный труд на максимуме возможностей, чтобы добиться своей цели. Можно научиться, но нельзя научить.

— Вы выиграли множество титулов с разными командами, но почему-то не покидает ощущение, что гармоничнее всего чувствовали себя в «Москве» при Слуцком.
— В любом случае особняком стоит время в ЦСКА. Это был для меня прекрасный период, с которым связано много знаменательных дат и хороших воспоминаний. Вообще клубы, в которых выступал, все были очень разными, поэтому даже как-то неправильно сравнивать их, меряя каким-то единым аршином. Прекрасный коллектив действительно был в «Москве» — дружная и крепкая команда, которая могла выиграть гораздо больше в свое время. Совершенно восторженные воспоминания у меня о Казани — прекрасном городе, в котором родилась моя дочь, в котором мы прожили счастливые годы как на футбольном поле, так и вне его. И Санкт-Петербург — просто замечательное место, где и я, и моя семья чувствуем себя очень комфортно. Потрясающий город. И я очень рад, что с «Зенитом» удалось выиграть трофеи прежде, чем завершил карьеру футболиста.

Ботан? Не-е

— Ваши родители до сих по на Украине? Не переживаете за них в связи с событиями в Киеве?
— Да, они до сих пор там. Живут в небольшой деревне, поэтому их происходящее касается в малой степени. Но я все же продолжаю попытки уговорить их переехать к нам поближе. Мы все вместе собирались совсем недавно — отметили Новый год большой семьей у нас, в Москве. Жду, когда они уговорятся на переезд. Уже близко это время, чувствую. Вот-вот (улыбается).

— Ваша первая школьная учительница из Луганска отметила как-то, что если бы Сергей не стал футболистом, то он обязательно был бы большим математиком. Вы гармонию часто проверяете алгеброй? Футбол математикой то бишь?
— (Смеется.) В школе я действительно был очень увлечен алгеброй и геометрией, и, чтобы стимулировать мой интерес к этим наукам, учительница применяла такой педагогический ход: «Вот смотри, ты же играешь в футбол? Ты находишься тут, а мяч летит сюда, в эту точку. Проведи линию, измерь расстояние, рассчитай скорость и время». Я тогда сидел и думал: «А ведь это действительно так! Как все в мире связано!» Впоследствии оказалось, что футбол — это, конечно, не чистая математика. Но математика мне все равно помогала. Как, в принципе, и все, что узнал в школе. Знания, полученные за партой, могут и не помочь в жизни, но не могут помешать.

— Вы были отличником круглым. То есть ботаном?
— (Улыбается.) Не-е… Ботаном я не был никогда. Мне вечно было некогда, торопился после школы бежать, играть, участвовать в спортивных мероприятиях. Вообще у меня был такой маленький школьный секрет: память была хорошая, но довольно короткая. То есть, усваивая материал, я прекрасно понимал, о чем идет речь, и мне хватало послушать внимательно учителя на уроке, чтобы выполнить быстро домашнее задание и все пересказать. Но если бы кто-то меня спросил о том же самом через год, я ни за что бы не вспомнил ни деталей задания, ни, наверное, решить бы его не смог.

— А нелюбимые предметы у отличника Семака в школе были?
— Конечно. Рисование и черчение. Вот там мне не хватало усидчивости.

— Вас в семье пять братьев было, и все гоняли в футбол. А бутсы у вас свои были или донашивали за старшими?

— (Смеется.) Я действительно в семье средний — есть два старших и два младших брата, но у нас тогда не было вообще бутс. Помню, когда они только-только появились, была возможность заказать их по почте. И вот мой одноклассник попробовал первым, и они к нему пришли. Красивые, пахнут кожей. Он, на тринадцати шипах гремя, в школу приходил в них на занятия. И тогда глаза мои не выдержали. Я еле-еле уговорил родителей на такой подарок. Забавно, как все меняется буквально на глазах, ведь ту обувь ни за что не принял бы всерьез ни один из нынешних юниоров.

— Помните свою первую зарплату? На что ее «убили»?
— Конечно, помню. Я был в составе «Асмарала», жили мы в Серебряном Бору. Нам выдали денег, мы скинулись и купили «на все» коробку тогда еще диковинных сникерсов на пятерых, съели их и пошли в кино. Это был эквивалент нынешних тысячи рублей.

— Андрей Каряка упомянул, что если нынешние игроки увидят, в каких условиях жило и тренировалось предыдущее поколение, то и испугаться могут.
— Несмотря на все, мы это время всегда с теплотой вспоминаем. Ездили на автобусах во второй лиге. Если была возможность, то разбирали в «Икарусах» сиденья и полулежа в них спали. Главное было не забыть свою подушку в долгий путь. Летали на военных самолетах. Иногда на транспортных. С транспортными, бывало, происходили жутковатые истории: как-то вылетали из Новороссийска, посадили нас ненадолго в Крымске, чтобы забрать груз 200. Забрали — полетели дальше. С транспортом вообще тогда сложно было, поэтому мы не привередничали — летали со скамейками или без них, лишь бы быстрее добраться до места проведения матча. В общем же это не хорошо и не плохо, что тогда было так. Другой был футбол в стране. То, что сейчас все куда лучше в плане условий, может только радовать.

Евгений Гинер в качестве водителя, борщ в Париже, Спаллетти как находка для журналистов — окончание интервью с Сергеем Семаком читайте в завтрашнем номере «Спорта День за Днем».

Кадрие