Цепь оборонительных проблем

Гус Хиддинк, если принимать во внимание последние его работы — со сборной России и «Челси», не знает, как и Валерий Газзаев, игроков по фамилии «плэймейкер». «Десять полевых футболистов должны отменно действовать на своих позициях и чуть похуже — на всех остальных», — основополагающий принцип тотального футбола, на фундаменте которого выстроен футбол современный, никто еще не отменял. Голландец принципу этому не изменяет, он в своих маневрах с расстановкой игроков и поручении им конкретных заданий вполне последователен, однако, как и хороший футболист, позволяет себе импровизировать.

Свободное творчество

Выход Андрея Аршавина на поле в Кардиффе — тройной риск. Первый был связан с тем, что у Аршавина игра могла не пойти вовсе. Она пошла, но не так, чтобы от нее осталось цельное впечатление, обычно сопровождающее игру Аршавина, когда он в порядке. Второй относился к будущим взаимоотношениям игрока с клубом, в частности, с клубным тренером Арсеном Венгером, убежденным в том, что его травмированный футболист не должен был играть в Уэльсе: травма, как и опасались в Лондоне, усугубилась, и Венгер огорчился. Третий же риск — и самый главный — заключался в том, что Хиддинк, формально отправив Аршавина на привычный для него по Лондону левый фланг полузащиты, практически освободил футболиста, не готового к активной и агрессивной игре на протяжении полутора часов, даже от имитации оборонительных действий и определил для него роль свободного художника.

Серьезный во всех отношениях соперник (Уэльс такой характеристики вряд ли заслуживает) моментально обнаружил бы в рядах противодействующей команды игрока, плохо на данный момент готового и занятого лишь попытками созидательной работы (одна из таких попыток завершилась безукоризненным голевым пасом Семшову), и приставил бы к нему цепкого опекуна. Не примитивного, понятно, персональщика с задачей приклеиться к Аршавину, не отходить на него ни на шаг и, если надо, отправиться с ним в туалетную комнату, а классного футболиста, способного, отработав против российского лидера на своей половине, предельно активно «играть от него» во время собственных атак и создавать численный перевес при подходах к чужой штрафной. Такой ход не имеет никакого отношения к обычному размену, поскольку при размене преимущество получает — в силу высокого индивидуального мастерства опекаемого — атакующая сторона. Но в ситуации с квалифицированным опекуном, отменно подготовленным физически, вряд ли спасет контроль аршавинской (коли речь зашла  о возможном варианте игры против капитана сборной России) стороны над зонами. Постоянно появляющийся в атаке соперника «бесхозный» игрок переведет, скорее всего, количество в качество.

Чертики из табакерки

Пока у Аршавина были силы, численное большинство в российской атаке создавалось при его непосредственном участии. Самый слабый для сборной России временной отрезок матча (во втором тайме) связан, стоит предположить, с тем, что Аршавин в силу объективных причин практически полностью выбыл из активных игровых действий. На соперника, оказавшегося в численном меньшинстве, способна на короткое время с пользой для себя реагировать даже не самая сильная команда. Уэльс не исключение, и счастье для сборной России, что в ее ворота при счете 1:1 ничего больше не залетело.

Между тем, фрагментами игра российских футболистов в атаке была близка к разряду «то, что нужно». Особенно в эпизодах, когда остававшийся без должного присмотра Аршавин либо затевал что-то слева вместе с Янбаевым, Зыряновым, Кержаковым и Семаком, либо делал то же самое справа, подключая к реализации своих задумок Анюкова, Быстрова и Семшова.

Тройка центральных полузащитников (Семшов — Семак — Зырянов) составляла весьма подвижную группу, при необходимости превращавшуюся в линию опорных хавбеков и трансформировавшуюся, в основном при атаке, в различного вида треугольники. Треугольники мобильные, активные, постоянно перемещавшиеся в направлении проводимых российской сборной атак.

Пространство «под нападающим» заполнялось, в зависимости от ситуации, из глубины (Зырянов и Семшов, Семак и Семшов), слева (Аршавин) и справа (Быстров). Аршавин и Быстров перемещениями в центр освобождали Янбаеву и Анюкову зоны для фланговых атак, эффект от которых был бы несомненным, окажись их концовки точнее.

Высокий уровень мобильности Зырянова, Янбаева, Семшова, Быстрова, Семака, Кержакова, Анюкова и Аршавина (когда он в соответствующем функциональном состоянии) сомнений не вызывает. Они готовы, по одному и коалициями (малыми, средними и большими), словно «чертики из табакерки», возникать на различных участках поля. Что, собственно, в матче с Уэльсом и делали, но, стоит еще раз оговориться, фрагментарно. Сегодняшний потенциал «Зенита» кроется, стоит предположить, в игре четырех футболистов из вышеперечисленной восьмерки.

Санитарный кордон

Если отдельные атакующие  эпизоды в исполнении сборной России выше всяческих похвал, то построение оборонительной игры оставило немало вопросов. Проблема видится тройной.

Во-первых, далеко не всегда эффективно работает так называемая буферная зона, в которой оборонительные действия начинают вести те самые «чертики из табакерки». Без полезного санитарного кордона не обойтись, кто-то должен на первом этапе постоянно гасить атаки соперника, приближающиеся к подступам к штрафной площадке. Если не делать этого, то давления, обрушивающегося непосредственно на игроков обороны, выдержать невозможно. Рано или поздно при таком раскладе рушатся даже более мощные, нежели российские, защитные укрепления. Идеальных построений, понятно, не существует, но весьма убедительно, например, выглядят буферные зоны «Рубина» и «Москвы» (это если обращаться к российскому чемпионату), «Интера», «Ювентуса», «Валенсии», «Челси», «МЮ», «Бордо» и «Байера».

Во-вторых, не самым лучшим образом смотрится взаимодействие внутри оборонительных линий. Уязвимость (виной тому, правда, не только не отработанное должным образом взаимодействие, но и уровень мастерства исполнителей) центральной зоны в обороне ЦСКА, «Зенита», «Динамо», «Локомотива», то есть, клубов, претендующих на лидерские позиции в российском футболе, очевидна. Не стоит к тому же забывать о большом количестве иностранцев в оборонительных порядках, прежде всего, центральных защитников, в лучших командах страны.

Навас, Ансальди («Рубин»), Йиранек, Фатхи, Штранцль, Дедура, Филипенко («Спартак»), Окоронкво, Дакоста («Москва»), Асатиани, Родолфо («Локо»), Ломбертс, Мейра, Крижанац, Чжин («Зенит»), Ковальчик, Танасиевич, Фернандес («Динамо») — из кого выбирать игроков обороны в сборную?

Валерий Карпин по завершении трансферного периода больше всего переживал, что его клубу не удалось приобрести двух защитников. Переживания генерального директора и главного тренера объяснимы: сочетания Йиранека с Дедурой, Фатхи, Филипенко и даже со Штранцлем, безусловно, слабы. Они дома-то доставляют много проблем. Что же тогда говорить о международных турнирах, в которые стремится попасть (и, надо полагать, не просто попасть) «Спартак».

И, наконец, в подавляющем большинстве российских клубов и близко не наблюдается должного автоматизма во взаимодействии между центральными защитниками и опорными полузащитниками, что вызывает при игре в обороне дополнительные сложности. Сборная в этом плане исключением не является, поскольку отражает происходящее на клубном уровне. Когда речь заходит об опорных хавбеках, во главу угла почему-то ставится их умение поддерживать атаку. В тени остается способность превращать в нужный момент санитарный кордон в первую линию обороны, становиться в ней центральными защитниками, выполнять все функции, присущие центральным защитникам (в том числе — убедительно страховать фланговые зоны) и безболезненно для команды осуществлять взаимозаменяемость с игроками защиты, создавая в середине мощный оборонительный кулак.