Умер Воннегут

Вот и кончился XX век. Теперь уже совсем. В этом удивительном веке человечество научилось летать на машинах тяжелее воздуха и сбрасывать с них бомбы, в этом удивительном веке человечество научилось управлять распадом ядра атома и немедленно изобрело атомную бомбу, и еще в этом удивительном веке жил американский писатель Курт Воннегут, который очень не любил бомбы. И вообще все эти штуки, с помощью которых одни люди убивают других людей. И еще он не любил людей, которые посылают других на войну. Он вообще много чего не любил. А спорт… Ну что спорт: «Сначала организуем в нашей республике кафе, продуктовые лавки, газовые камеры и национальный спорт. После этого можно написать нашу конституцию» («Колыбель для кошки»).

Любил же он следующее: виски, женщин, рисовать похабные картинки и писать романы. Еще он любил сигареты без фильтра, утверждая, что это самый стильный способ самоубийства, какой только придумало человечество. Но, как оказалось, не самый быстрый. Все-таки 84 года – этого вполне достаточно, как ни крути.

«Первая и основная игра, которая досталась нам от мартышкиных времен, – это ЛЮБОВЬ и НЕНАВИСТЬ. Следующие идут автомобили и кредитные карты, гольф, либерализм или консерватизм и женский бокс. Однако безумнее гольфа может быть только современная американская политика».

Понятно, что он не получил Нобелевскую премию. Кажется, он вообще не получил ни одной мало-мальски серьезной литературной премии. Потому что еще не появился на свет такой чиновник (а премии выдают только чиновники), который бы вручил премию Воннегуту. Впрочем, он прекрасно обходился и без премий. Жил, пил, писал, а потом упал и умер.

Великий Гор Видал, солидный писатель и нобелевский лауреат, удивленный популярностью Воннегута в России, сказал русским читателям, что Курт, видимо, сильно выигрывает в переводе. Видалу виднее. Зато со смертью Видала не кончилось ничего, кроме самого Видала. А со смертью Воннегута кончился ХХ век. Потому что он единственный, кто смог найти чеканную формулировку для оценки всего того, что творилось на его глазах. И если представить себе могильный камень с надписью «XX» и датами жизни 1900–1999, то существует лишь одна фраза, достойная быть эпитафией этому удивительному веку… Такие дела.