Утопист Платини

Все, кто усмотрел в Кодексе чести Российского футбольного союза признаки комсомольской бравурной призывности, должны немедленно умолкнуть. У президента УЕФА, великого футболиста, чемпиона Европы Мишеля Платини комсомольскому прошлому взяться неоткуда.

Француз тем не менее бодро призывает руководителей клубов к фейр-плей. Чтоб расходы не превышали доходы. Пока призывает — но грозит проверить.

Вспоминается старый анекдот про барыню, дед которой, декабрист, в отличие от бунтарей-большевиков хотел, чтобы не было бедных. Платини хочет, чтобы не было богатых. Чтобы все были равны. Футбольное сообщество равных возможностей. Где-то я слышал что-то подобное.

На самом деле — здорово! На старте все равны — это ж закон спорта. Правда, перед стартом мадридский «Реал» и «Сельта» из Виго по-разному проводят комплектование. И тут, конечно, обидное неравенство налицо. Его бы хорошо устранить. А потом пойти дальше: чтобы за команды конкретного города играли только его уроженцы, ну максимум — перебравшиеся дошколятами. Чистота спортивной борьбы в первозданно стерильном виде.

Картина складывается глубоко реалистичная, в нее сразу хочется верить, особенно представив, как Мишель Робеспьерович Платини придет проверять бухгалтерию благородного идальго дона Флорентино Переса и грозно спросит: «Почем Кака? А откуда деньжищи?»

Вот на этом месте нескладушки. А на каком основании глава общественной организации намерен проверять финансовую отчетность частных структур?

Все это есть в НХЛ и НБА. Но там — закрытые лиги и клубы, подписавшие устав. У Платини — разные лиги разных стран. И Марк Босман, успешно доказавший, что футбол живет по законам Евросоюза, а отнюдь не УЕФА. Вот этим бы парадоксом Мишелю Платини и озаботиться, неправильно это, не знаю как, но надо бы попытаться побороться. Хотя бы за власть в футболе. Вот тогда бы (в случае победы) и подумать о фейр-плей. Разумными методами. Борьба за торжество спортивных принципов — это здорово. Это нужно и своевременно.

Если не представляет собой совершенную утопию. Про нее мы тоже слышали.