Виктор Пачкалин: «Спринтер, побегавший с нами, упал»

Новый главный тренер «Спартака» Виктор Пачкалин вспоминает о своей жизни в Германии, чемпионском сезоне в «Спартаке» и длинном отрезке игры в Ярославле.

Били по лодыжке, по спине

С.:  Вы ведь в Германии карьеру заканчивали. Как туда попали?
Все просто: договорился с «Касселем» и поехал. Город, в котором играла эта команда, – побратим Ярославля, а я как раз выступал за «Торпедо».

С.:  Вас не смущало, что этот клуб выступал всего лишь во втором дивизионе?
Нет, нисколько. Мне же уже 38 лет было. Да и в хоккей там играли довольно приличный, скоростной. Но при этом очень грязный и очень жесткий.

С.:  Чего это немцы так?
Не они виноваты. В то время в Германию стали приезжать канадцы. В одной команде можно было выступать всего двум легионерам, но канадцы довольно быстро получали немецкие паспорта. В некоторых командах их было по десять человек. Вот они и старались.

С.:  Кидались на вас?
Нет, я в драках вообще не участвовал, только мелкие стычки были. Зато часто получал тычки исподтишка. То по лодыжке ударят, то по спине. Больно очень, но судьи ничего не видят. Самое страшное, что они били так, чтобы нанести травму.

С.:  Вы не пытались им объяснить, что так делать нельзя?
Бесполезно. Им хоть лекцию прочти, ничего не поймут. У них задача – сломать лидера. А вот мой товарищ Владимир Кольцов говорить даже не пытался, сразу лез в драку.

С.:  Вас защищал?
Скорее себя. Он же защитник, ему очень непросто приходилось при обороне ворот. Но были и те, кто меня защищал.

С.:  Грубость сильно мешала играть?
Неприятно было, но на моих действиях это никак не сказывалось. Я приехал не в начале сезона, сыграл на 16 матчей меньше остальных, но стал третьим в команде по результативности.

С.: В Германии хотели продлить карьеру?
И заработать, это не секрет. Я ведь уже думал заканчивать, но немцы, приехав в Ярославль, попросили двух игроков. Согласился. Думаю, что сыграл успешно. Отчасти и из-за того, что был очень хорошо подготовлен. Понимаете, я перед тем чемпионатом провел полноценную предсезонную подготовку, а это в наши времена многое значило.

С.:  Вы договорились с «Касселем» на один сезон?
Хотели на второй оставить, уже почти договорились, начальство было довольно моей игрой, но в команду пришел польский тренер, который сказал, что на позицию легионеров ему нужны канадцы.

 

С.:  Вы расстроились?
Так мне уже 39 лет было, я все прекрасно понимал, чего расстраиваться. Но без работы не остался – поехал в Гамбург.

С.:  А там что?
Оберлига. Люди работают в первой половине дня, а во второй тренируются. Там я не только на площадку выходил, но и тренерам помогал.

С.:  Рассказывают, что в такой команде очень трудно, хотя всего лишь одна тренировка в день.
Да, начиналась она в 22 часа. Представляете, какая это нагрузка для ребят была. Даже если ты днем не работаешь, в десятом часу вечера организм уже требует отдыха. Но они все равно шли на лед.

С.:  Кем были ваши хоккеисты?
По разному. Маклеры, работники банка – в основном все были связаны с бумажной работой.

С.:  А вам-то какой интерес?
Нисколько не жалею о времени в Гамбурге. И с новыми людьми познакомился, и в городе прекрасном пожил. В Гамбурге располагалось наше консульство, и у меня была хорошая компания. Там же люди интересовались хоккеем, им было приятно поговорить с теми, кто поиграл на высоком уровне. Со мной в Гамбурге, кстати, был Игорь Ромашин из «Крыльев Советов».

С.:  Вы так хорошо о Германии отзываетесь, но вернулись в Россию в самое трудное время.
Да уж, шел 1991 год. Тут все менялось. Будущее – в полном тумане, жить тяжело.

С.:  Так почему не остались?
У меня дом в России. Кроме того, чтобы навсегда уехать в Германию, надо было хорошо знать язык. А мне же уже под 40, поздно все начинать. Нет, я что-то знал, мог поддержать беседу, но тренеру нужен более разнообразный лексикон. Кроме того, дети жили в России, и надо было заниматься их воспитанием.

Подарки от фанатов

С.:  Потом не было возможности снова уехать в Германию?
Да я не особо хотел, хотя там столько хороших приятелей осталось. В «Касселе» был очень мощный фан-клуб. У нас всегда собирался полный стадион, абонементы на сезон сметались за несколько дней. Кроме того, там в порядке вещей было, когда хоккеист проводит время с болельщиками. Мне могли позвонить, спросить, не скучно ли дома, предложить поехать куда-нибудь.

С.:  Вы соглашались?
Да, если не было никаких дел. Интересно ведь. Меня возили на разные спортивные мероприятия или просто поужинать. Торты все время дарили. Скучать не давали.

С.:  Тренер Сергей Николаев, который тоже работал в Германии, удивлялся, насколько местные хоккеисты любят пиво.
Дойче-бензин.

С.:  Точное определение.
Они действительно помешаны на пиве. Оно было всегда. Конечно, не во время матча, но после игры в раздевалку всегда приносили. По мне, так это лучше, чем сладкий газированный напиток. Но я вам про другую традицию расскажу, тоже отчасти связанную с пивом.

С.:  Так...
Раз в неделю, обычно по средам, один из игроков команды устраивал банкет. Отдавал деньги специальному человеку, тот закупал пиво, салаты и хорошее второе. И мы проводили время вместе с командой. Беседовали о хоккее.

С.:  Это не простая пьянка была?
Нет-нет, что вы. Думаю, что такие регулярные посиделки, на-оборот, сплачивали команду.

С.:  Вы тоже устраивали банкет?
Естественно. Там не нужен был повод, соблюдалась очередность. Конечно, у ребят с небольшими контрактами второе было не такое дорогое. А игроки с приличными зарплатами не скупились.

С.:  Отличная традиция.
Мне она очень нравилась. А вот еще расскажу про одну традицию. Несколько раз была встреча с фанатами в одном из баров. Вход туда стоил три марки, пиво стоило три марки, да, кажется, все блюда имели одну цену. Мы на этих встречах билеты продавали на игры, я тоже этим занимался. По мне так это отличная традиция. И болельщикам приятно. Они могут подойти к любому хоккеисту, поговорить. Высказать все, что думают об игре. Посоветовать что-то. А ты понимаешь, ради кого играешь. Была и коммерческая выгода.

С.:  Какая?
Это в России на матчи едут за сутки, ночуют в городе, да и уехать могут лишь следующим утром. В Германии мы выезжали на матчи рано утром, а сразу после игры возвращались, ведь там расстояния другие. Но дело не в этом. На деньги, которые мы зарабатывали на встрече с болельщиками, мы питались во время пути. Всем было хорошо. А мне было очень интересно. Понятно, что с таким отношением я в СССР не сталкивался.

«Был бы молодой, оступился бы»

С.:  Вы быстро привыкли к той свободе, что у вас появилась в Германии?
Очень быстро. Сказывался возраст. Мне уже было 38 лет, и я четко знал, что мне можно делать, а что – нет. Например, я понимал, что мне нужно тренироваться больше всех.
И одного занятия для меня будет недостаточно, надо «добивать» и кроссом, и штангой. Я вообще готовился так, словно находился дома. Мне немецкий ритм занятий совсем не подходил.

С.:  Они ленились?
Нет, но особо и не нагружались. Потому, наверное, так и играют. Но я отлично знал: стоит расслабиться – пойдут травмы. Начну пропускать матчи – упадет результативность. А там с легионеров четко за результат спрашивали. Приехал – будь добр быть всех сильней. Вообще, мне отчасти повезло, что я приехал в Германию уже взрослым. Уверен, что, попади туда молодым, допустил бы много ошибок. Соблазнов – море.

С.:  Немцы не поражались тому, как вы работаете?
Помню, молодые нам говорили: «Вы легионеры, так что и должны много работать. А мы местные, у нас есть гарантированный контракт, так что нам не обязательно выкладываться». Я посмеивался. Они-то не понимали, что дело не в уровне контракта. Не знали, что этот договор может быть последним в их жизни как раз из-за такого отношения. Но местным не объяснить. Программку изучаешь и видишь, что парню 19 лет, а он уже семь клубов поменял.

С.:  Так объяснили бы.
Объяснял, между прочим. И некоторые понимали. Смотрят на тебя и тоже после тренировки в зал идут. Или кросс бегут. Тот, кто с головой на плечах, быстро все понял.

С.:  Кто-то из «Касселя» пробился наверх?
А я что-то упустил этот момент, не следил особо. Но у нас в команде были звезды немецкого хоккея. Например, центральный нападающий из моего звена Ульрих Еген – он на высоком уровне выступал. Он там вообще по популярности был, как в СССР Валерий Харламов.

О Николаеве только хорошее

С.:  Ваш последний клуб в России – ярославское «Торпедо». Причем как раз в то время, когда команда пробилась в элиту. Но тогда про Ярославль никто не знал. Что это был за клуб?
Тренером был Сергей Николаев, а это уже о многом говорит.

С.:  Да уж.
Я понимаю, о чем вы, но скажу, что у меня-то с ним отношения нормальные были. Мы же с Николаевым играли вместе, в одной команде.

С.:  Он уже тогда был довольно оригинальным?
Да, его установки заменяли нам цирк, кино и спектакли. Я даже вспомнить ничего не могу, настолько все было динамично. Мы на установку шли, словно на праздник. Выходим после нее, надо на лед, а мы смеемся, будто комедию посмотрели. Николаев еще добавлял, мол, вы не смейтесь особо, нам выиграть надо.

С.:  Вам от него доставалось?
Всем доставалось. Я не был исключением. Помню, он меня все «штатной единицей» называл. Я ведь капитаном был. Но громких ссор с Николаевым у меня не было. Так, в пылу борьбы – он что-то скажет, я отвечу. Николаева любят за то, что он никогда ничего внутри не держал. Если была претензия – в лицо говорил. Да и какие у меня могли быть к Николаеву вопросы. Он взял меня в 31 год, и я там провел семь прекрасных сезонов. При том, что тогда ты считался ветераном уже в 30 лет.

С.:  Говорят, что он в то время в Ярославле занимался не только хоккеем, но и строительством. Цемент таскал.
Все делал для клуба. Все, что нужно. Он фактически построил базу. Уверен: если бы не Николаев, в Ярославле не было бы хоккея. Рад, что и я приложил руку к созданию коллектива. Тогда появились молодые Юшкевич, Красоткин. Кем они стали – знают все.

С.:  Было видно, что Юшкевич станет звездой?
Паренек уверенный в себе был, настырный. Очень работоспособный. Я до сих пор уверен, что на одном таланте далеко не уедешь. Гораздо выше ценится трудолюбие и умение терпеть.

С.:  Николаев ветеранов берег?
Какое там! Мы должны были и кроссы первыми бегать, и тренироваться больше всех. Воспитательный момент. Если ветеран работает по полной программе, значит, и молодежь должна подтягиваться. Он все время перед забегом на длинную дистанцию подходил и говорил: «Давайте, чтобы в лидерах шли».

С.:  И вы шли?
А куда было деваться? Нагрузки тогда были просто сумасшедшие. Но и мы все были выносливые, умели работать.

С.:  Как-то Геннадий Цыгуров в «Ладе» сделал тренировку на пять часов.
По пять часов в день и мы тренировались, но с перерывом. Рассказываю историю. Мы были на сборах в Рыбинске и бегали эстафету. Сначала пять по 50, далее пять по 100, пять по 200, три по 300, два по 400 и 800.

С.:  В течение недели?
За одну тренировку. Между эстафетами – перерыв 10 минут. Это же все было адаптировано к хоккейному матчу, а тогда в три звена играли. Вот мы и бегали, а отдых как будто перерыв. Так вот, там на стадионе спринтер занимался. А у нас один из ребят травму получил, и мы легкоатлета попросили, чтобы он пятым был – побегал с нами 200 метров. Тот и согласился. Пробежал отрезки – и упал. Мы продолжали бегать, а он все лежит, в себя прийти не может.

С.:  Ничего себе.
Да, а мы бегаем, посмеиваемся.

С.:  Как вот вы домой могли своим ходом дойти, непонятно.
Это на сборах было. Шли в гостиницу. Ничего, все выдерживали.

С.:  При вас «Торпедо» выходило в высшую лигу. Трудно в тот сезон было или по всем катком прошлись?
Каким уж катком. У нас и состав не самый сильный был, да и мы фаворитами не считались. Я уж точно не помню, кто там нам больше всего настроение портил, но были крепкие команды из Тольятти, Казани, Усть-Каменогорска. Тогда первая лига была очень сильной, столько ребят играло. Туда же ехали те, кого объявляли ветеранами в высшей лиге.

С.:  Вы ведь не стали почетным железнодорожником, как большинство хоккеистов Ярославля?
А у нас же команда принадлежала не железным дорогам, а моторному заводу. За победу в первой лиге всем подарили по транзистору.

С.:  Он работает?
Честно говоря, я даже не знаю, где он. У меня такое ощущение, что я этот подарок даже не забрал из города. Вот стоимость хорошо помню – 26 рублей.

Из защитников в нападающие

С.:  Кто вам сказал, что вы стали ветераном?
Валерий Васильев в «Химике». Опять же, я был готов к этому. И так я самый старший, а он еще начал курс на омоложение. Один раз вызвал и говорит, что есть более сильные молодые парни. Что же сделать, расстались. Хорошо, что в Ярославль позвали.

С.:  Вас все знают по выступлениям за «Спартак». А тогда сменить команду было не очень просто. Почему покинули клуб?
Роберт Черенков, возглавивший команду, делал ставку на других ребят. И меня просто не ставил на матчи. Я тогда, кажется, всего семь игр провел. Пять в начале и две ближе к концу. Очень неприятная ситуация.

С.:  И на зарплате сказалось?
Мы тогда получали по 180 рублей, а если ты не играешь, то могли рублей 60 срезать. Представьте себе 60 рублей по тем временам!

С.:  «Спартак» стал чемпионом страны в 1976 году. Сенсация?
Да не очень и большая. Наша команда всегда была среди претендентов, но в 1976 году все совпало.

С.:  Если смотреть по справочнику, вы были защитником. Но в других командах – нападающим. Проясните ситуацию.
В чемпионский год я играл в защите, хотя был чистым форвардом. Наш главный тренер Николай Карпов перед сезоном подошел ко мне и сказал, что надо помочь обороне. Людей не было. Вот я и провел весь чемпионат в паре с Василием Спиридоновым.

С.:  Так просто: был нападающим – стал защитником?
Если у тебя голова на плечах есть, сумеешь приноровиться. Сначала, конечно, непривычно было, но затем все стало на свои места.

С.: Смотришь на результаты матчей и поражаешься. С «Трактором», который закончил в середине таблицы, вы сыграли 7:6 и 8:8. Что это было?
Так вот в обороне играли. Людям нравилось. На «Спартак» всегда полные трибуны собирались. А мы их радовали игрой.

---

Опубликовано в еженедельнике «Спорт день за днем» №28 (27 июля — 2 августа 2011 года)

Использование материалов еженедельника без разрешения редакции запрещено.