Вице-чемпион Олимпийских Игр 1998 года Сергей Кривокрасов: «Готов многое отдать, чтобы вернуться»

Звезда Сергея Кривокрасова, которому прочили успех Павла Буре, взошла в НХЛ на стыке веков. В новосозданном «Нэшвилле» промучившийся до этого не один год в «Чикаго» (и его системе) российский форвард раскрылся, аки цветочек по весне. Уроженец Ангарска с ходу стал лидером «Хищников», набирал львиную долю очков клуба, дебютировал на Матче звезд НХЛ, пробился в олимпийский состав сборной России, завоевал серебро Игр в Нагано. Сезон-1998/99 стал его звездным часом и лебединой песней. Дальше — что-то сломалось. Или надломилось. Показатели пошли на спад. Начались скитания по НХЛ, вплоть до фарм-клубов. А затем... возвращение на родину, к удивлению многих — в скромный хабаровский «Амур», где он зажег, как в старину. Криво, как прозвали Сергея за океаном, отыграл шесть чемпионатов в Суперлиге, стал чемпионом России, был одной ногой в КХЛ… Бумаги со СКА были подписаны, печати поставлены… Вот только старая травма, а вернее отложение солей на тазобедренном суставе — одно из распространенных последствий больших спортивных нагрузок — не позволили провести за питерский клуб ни одного матча. Коньки предательски заблестели на гвозде… И вдруг в конце октября появилась информация, что Кривокрасов, на тот момент один из тренеров ангарского «Ермака», намерен надеть свитер родной команды, выступающей в «вышке». Это, конечно, послабее возвращения Фетисова в ЦСКА, но Сергею, в отличие от Вячеслава Александровича, не удалось провести и игры за «Ермак»...

Бизнес — просто увлечение

— Сергей, честно говоря, звоню, надеясь услышать о планах вашего возвращения в большой хоккей, в КХЛ...
— Я бы рад рассказать о таковых, но организм другого мнения. Болячка откладывалась годами и перетекла в артроз на правом тазобедренном суставе. Желание вернуться — огромное. Осенью делал специальные уколы. Надеялся, реально помогут. Поначалу шло неплохо. Но позже стало ясно — ненадолго… Боли вернулись, и с той же силой. Ладно, если терпимые — продолжил бы не задумываясь. Недельку покатался, чувствую — не могу...

— В 2008 году тяжело было осознать, что «большая игра окончена»?
— Обидно было. Понимал ведь, что могу еще играть, а такая мелочь не позволяет. Мне тогда и сейчас предлагали много чего в других сферах. Но я сам не пойму, чего хочу. Сейчас я тренер «Ермака», остаюсь в хоккее. Стиль жизни поменялся, но это участь любого профессионального спортсмена. Большой спорт рано или поздно заканчивается…

— По завершении карьеры многие наши энхаэловцы обосновались в США. А вы так скромненько — не в Москве даже, не в Питере, а в Ангарске...
— А чего странного? Моя родина.

— После американских и российских мегаполисов не скучно в 250-тысячном городке?
— Скучно, естественно. Но я знал, на что шел, и обращал внимание только на плюсы.

— А как ваш американский бизнес? Из Ангарска дела ведете?
— Ой, это давно было и несерьезно. Так… увлечение. Давно завязал с ним.

— Не ваше?
— Даже не в этом дело. Глобальных задач я не ставил. Просто интересно было попробовать.

В СКА интриг нет

— Помнится, вернувшись в «Амур», вы демонстрировали потрясающую результативность. А после Хабаровска по арифметической регрессии начался спад. Близость к дому вдохновляла?
— Спад случился в третий или четвертый сезон после возвращения. Дело было так. В Омск из «Амура» я перебрался под конец сезона-2003/04. На следующий — случилась травма: перелом кисти, операция на локте. Долго восстанавливался. Поэтому год вышел скомканным.

— А что послужило поводом к возвращению?
— За годы в НХЛ накопилась уйма травм — колени, спина… Выйти на прежний уровень не получалось, как ни старался. Начал терять уверенность, перестал получать удовольствие от игры. Понял, что нужны перемены.

— Ваш последний контракт игрока датирован летом 2008 года со СКА. В текущем сезоне в Питере подобралась элитная компания. Обидно, что не случилось находиться в их числе?
— Конечно! Играть с высококвалифицированными партнерами — огромное удовольствие. Но в данный момент прежде всего мечтаю вернуться. Просто вернуться. Многое бы за это отдал.

— От игры за какую команду получали наибольшее удовольствие?
— «Амур» и «Нэшвилл».

— А сборная образца Нагано?
— На Играх-98 я с Немчиновым и Валерой Буре выходил в четвертом звене. Много времени мы не получали. Да и сыгранности не было. Ребята сошли с корабля на бал, комбинировали стандартно, по схемам, которые более-менее знали. Понадобилось время привыкнуть к европейским площадкам. Словом, не до эстетики…

— Сложно большому количеству звезд ужиться в одной команде?
— Ключевой фактор — тренерский. Зависит атмосферы, которую он создаст. Во вторую — от человеческих качеств игроков. Есть хоккеисты, которые не могут «задвигаться», быть не первыми. Когда таких набирается много, нередко начинается подковерная тяжба. Придут, скажем, два-три игрока, поглядят, насколько популярны в городе те или иные хоккеисты, зависть вселится в их души, и ниточки интриг одна за другой начнут вязать ковер паршивой атмосферы. Предвосхищая ваш вопрос, скажу, что в Питере такого нет. Я, конечно, не располагаю исчерпывающей информацией о кухне СКА. Просто знаком с ребятами из команды. Яшин, Зюзин, Королюк, Брылин, Зубов — нормальные люди и большие мастера. Они знают, как вести себя в коллективе, и не думаю, что в Питере может быть какой-то хаос в плане звездных «закидонов» и тому подобного.