Владимир Маслаченко: артистичный, свободный человек

(Фото: РИА «Новости»)

Если бы в 1968 году Владимир Маслаченко (которого не стало 4 года назад), сняв перчатки и завершив карьеру вратаря, расстался бы навсегда со спортом, его вклад в популяризацию футбола все равно был бы неоценим. Играл он великолепно и очень красиво. «С рисовочкой кипер», как говорил Лев Кассиль, знавший толк во вратарском искусстве. Он играл вдохновенно и артистично — так точнее.

Эффектная прыгучесть, неповторимая акробатика, четкий выбор позиции, уверенность в себе, «фирменный» артистизм красно-белого кипера вызывали желание подражать. В то время в каждом советском дворе мальчишки играли «в Маслака».

Мне, признаться, жаль, что не довелось Маслаченко защищать ворота в Германии или Испании, там, где футбол для зрителей. Мастерства бы с лихвой хватило, а уж красоты в его игре было столько, что болельщик, без сомнения, пошел бы на вратаря, как ходил на Кройффа или на Румменигге.

Но со спортом Владимир Никитович, к счастью, не расстался, да и не мог сделать этого подлинный Спортсмен.

Популярный футболист стал не менее популярным комментатором. И эту свою популярность он обратил на пользу любимому делу.

Маслаченко много сделал для развития в России интереса к таким видам спорта, как горнолыжный, фристайл, кикбоксинг, карате, парусный. Был председателем Федерации фристайла. Именно он привез в Россию первый сноуборд, Вика Уайлда привезут 25 лет спустя.

Его телевизионные репортажи, без всякого сомнения, искусство. Каждое его появление в эфире — эксклюзив. Глубинное понимание футбола. И потрясающее остроумие — его шутки вошли в народ. Они же весьма раздражали совет­ское телевизионное начальство. Он вообще не был удобным человеком. Личность редко бывает удобна для чиновников. Хлебнул он немало, ведь мнения своего никогда не прятал за пазухой. Страх ему был неведом. В 2001 году, когда поменяли руководство НТВ, он поддержал не согласных с этим решением коллег и в знак протеста отказался комментировать матчи Лиги чемпионов. Помимо всего прочего, от денег отказался, от заработка.

Это, впрочем, для него всегда было характерно. Пламенный спартаковец, он категорически не хотел играть за любую другую ­команду и ушел из футбола, когда его вынудили покинуть клуб. Несколько десятилетий спустя он мне рассказывал:

— Меня вынудили уйти. Сделал это Николай Старостин, которого я в свое время вернул в «Спартак», используя свои связи, дойдя до самых верхов. Покинув команду, я не испытывал недостатка в предложениях. Но для меня существовал только один клуб — «Спартак».

Он был очень амбициозным спортсменом. Однажды я спросил у Владимира Никитовича, что для него Лев Яшин. Так и спросил: «Что», — заранее уверенный в том, что услышу в ответ — эпоха, слава нашего спорта или нечто подобное. Реакция Маслаченко меня тогда поразила: «Просто вратарь, которого я обыграл. Если бы не моя тяжелейшая травма в 1962-м в Коста-Рике, Лев не выступал бы на чемпионате мира в Чили. У нас тогда было несколько вратарей, стоявших как минимум не хуже Яшина. Но нужны были предсказуемые звезды. На эту роль я не годился».

Травму тогда он получил дейст­вительно страшную. Репортажи вел со слуховым аппаратом, который прятал под прической, благо она сохранилась. Проблема с ухом — последствия той тяжелейшей травмы.

Комментируя футбол, Маслаченко никогда не скрывал своей привязанности к «Спартаку», что никогда никого не раздражало в лагерях соперников красно-белых, поскольку Владимир Никитович сохранял предельную объективность. Блистательное знание футбола позволяло ему предугадывать ход матча. Ошибался он довольно редко. Прекрасно знал эту сильную свою сторону и частенько применял в репортажах этот восхищавший зрителей прием. Секретов не раскрывал. Он вообще по-детски радовался любым слухам о себе. Однажды на вопрос журналиста, как все-таки ему удается так точно предсказывать развитие событий на футбольном поле во время матча, украинец Маслаченко ответил: «Это может каждый еврей, главное — не стесняться».

Родившийся и выросший в сталинское время Владимир Никитович был удивительно независимым и абсолютно свободным человеком. А потому и абсолютно искренним, что особенно ценил зритель.

Если относился к кому-то с симпатией, помогал широко, чем мог. В нашей газете вел колонку вместе с Иваном Жидковым. Эту колонку любил и ждал наш читатель. Работал он у нас безвозмездно, просто по дружбе.

Как же не хватает его сегодня в нашем телеэфире! Да и в жизни.