Вячеслав Буцаев: Заняли весь ресторан «Одесса» — Токарев пел только для нас

Бывший главный тренер ХК «Сочи» и ЦСКА — об отдыхе в Майами, горячем Эрике Линдросе, трудностях работы с Александром Радуловым и финансовой карьере брата.

Вячеслав Буцаев улыбается только по большим праздникам. По крайней мере, такое впечатление сложилось за час нашего с ним общения — при том что на вопросы он отвечал большей частью охотно и подробно. Возможно, просто день был не тот.

Игровая карьера одного из самых титулованных хоккеистов своего поколения вместила в себя 19 клубов. Причем из них лишь восемь российские.

Восемь лет в Северной Америке для олимпийского чемпиона — 1992 получились странными: в АХЛ он был в числе лучших бомбардиров, набирая от 60 до 90 очков за сезон, но, получая шанс в НХЛ, вскоре вновь оказывался за ее пределами. В итоге лучшими на уровне НХЛ для него оказались два первых сезона — 111 матчей, 39 (14+25) очков.

Мы нелепо поинтересовались:

— Чем, Вячеслав Геннадьевич, было вызвано такое количество клубов в вашей карьере?
— Интересом клубов к моим услугам, — ярко парировал он.

На территории КХЛ Буцаев безработный десятый месяц. Руководители ХК «Сочи» не простили ему первого же непопадания в плей-офф. Мы такой город покидали бы с неохотой, Вячеслав Геннадьевич иного мнения.

Двусторонний бизнес

— Работать в Сочи, жить в Майами — это ли не счастье?
— А в чем, собственно, счастье?

— Солнце, море, шашлыки…
— Это все для отдыхающих. Я же там работал. Ребятам, кстати, то же самое говорил: здесь не курорт, а место работы. Хорошо работать там, где созданы хорошие условия для работы. А погода, шашлыки, развлечения — просто приятный бонус. Для этого всего есть отпуск.

— Но вы его не в Сочи проводите, насколько мы знаем, а в Майами…
— Да, уже много лет. Еще когда играл в Северной Америке, купили там недвижимость. Там и отдыхаем.

— В Северную Америку вы отправились вскоре после победы на Олимпиаде в Альбервиле. Над предложениями оттуда в голодной стране хоккеисты долго не думали?
— Начался процесс развала СССР, и нужно было определяться не только с местом работы, но и с карьерным ростом. А наш чемпионат, как вы понимаете, в тот момент не сильно ему способствовал.

— Уровень буквально за два-три года серьезно просел.
—  Поэтому многие ребята хватались за возможность уехать за границу. Не скажу, что прямо за первую, но отток начался серьезный. Попадая в сферу интересов иностранных клубов, игроки им редко отказывали.

— Написать на чистом листе бумаги сумму контракта предлагали?
— Это уже другие времена, это было раньше. Мы не были первой волной уезжающих, отдавать почти всю зарплату разным организациям на родине нам не приходилось. В наше время уже был нормальный двусторонний бизнес. Еще когда выступал за ЦСКА, «Филадельфия» выходила со мной на контакт. Не сказать, что прям тащили к себе, просто говорили: «Очень хотим видеть тебя в команде».

— Понимали, в какую систему едете?
— В общих чертах. Буквально за два года до этого я участвовал в Кубке Канады — 1991, и примерное понимание того, как все устроено в НХЛ, имелось. На деле, конечно, куда сложнее все оказалось.

Я выбрал сложный путь

— Немало хоккеистов тех лет подрабатывали тем, что возили технику и вещи «из-за бугра», чтобы затем продать их на родине. Вы не практиковали?
— Насчет продать нет, но на суточные и премиальные за победы прикупал что-то. В основном себе брали, родственникам, родителям. Ту же технику, например, с которой в Союзе была напряженка. Помню, кстати, в том же году ЦСКА под Новый год проводил серию матчей с клубами НХЛ — «Детройтом», «Рейнджерс», «Чикаго», «Эдмонтоном»…

— …а еще «Калгари», «Виннипегом» и «Ванкувером». Уступил ЦСКА только «Эдмонтону» — 4:6.
— После завершения игр у нас оставалось несколько дней до вылета домой. Мы провели их в Нью-Йорке. Поехали на Брайтон-Бич, самый советский район города, зашли в ресторан «Одесса», где пел Вилли Токарев, в тот момент дико популярный у нас в стране, и в тот вечер его единственными слушателями были хоккеисты — мы весь ресторан заняли.

— Подпевали: «Я живу на Брайтон-Бич. Я люблю капусту стричь»?
— Не без этого. Многим его песни нравились. В Союзе его слушали на кассетах и пластинках. А когда Токарев впервые вернулся из Америки в Москву, в «Олимпийском» был аншлаг. Увидеть такого человека в нескольких метрах от себя было даже как-то странно…

— В восьмилетней североамериканской карьере у вас был годичный перерыв на чемпионат Швеции. С чем он был связан?
— Поступило предложение от «Седертелье», а у меня как раз закончился контракт в Америке. Поразмыслив, поехал, о чем не жалею: перейдя по ходу сезона в «Фэрьестад», стал чемпионом Швеции.

— Просто обычно, переключившись на европейский хоккей, игроки в то время редко возвращались в Штаты…
— Я понимал, что могу играть в НХЛ. В «Фэрьестаде» мне предлагали долгосрочный контракт, в другие европейские лиги звали… Но я выбрал сложный путь — хотел доказать, что могу играть в НХЛ.

— Однако в последующем не много там сыграли — восемь матчей за четыре сезона.
— Второго шанса, вернувшись, я, увы, не получил. В том числе по причинам, скажем так, не только спортивного, но и личного характера. Конечно, в жизненном плане североамериканский этап — потрясающий период, но в профессиональном я, безусловно, надеялся, что моя карьера сложится иначе.

Нельзя ставить себя выше таланта

— В НХЛ вы дебютировали в один год и в одной команде с Эриком Линдросом, который, еще не отыграв в НХЛ ни одного матча, наделал шума на всю лигу.
— Да, отказывался играть за «Квебек», который выбрал его на драфте. Молодым был, горячим, амбициозным… Это с годами человек растет, начиная понимать ценность того или иного периода жизни.

— Сверхталантами тренеру сложнее управлять?
— Есть выражение: «Командир без войска — не командир, а войско без командира — не войско». Невозможно добиться результата без исполнителей. Главное, подчинить свой талант общему делу. Не ставить себя выше таланта.

— Таланты Радулова, Зиновьева, Анисина, с которыми вы работали, легко общему делу подчинялись?
— Это уже не мне оценивать. С ними интересно было. Совершенно не похожие люди, с разными характерами. Команда в принципе не может состоять из одинаковых людей. Задача тренера состоит в том, чтобы подчинить талант каждого общей цели.

— Еще в ЦСКА в 2011 году вы тренировали родного брата. С родственником в этом плане труднее?
— Нет. Когда переходишь на рельсы профессионализма, личные отношения оттесняются на второй план. Игрок должен быть максимально полезен команде — вот главный постулат. Неважно, брат он, сын, сват или кум. Тренеру нужно выжать из него максимум.

— Из Вячеслава Фетисова, который в 2009 году провел один матч за ЦСКА, выжали максимум?
— В 52 года, наверное, да. Он, кстати, очень хотел забить в той игре СКА — увы, не получилось. Но то, что мне посчастливилось быть его официальным тренером, — факт.

— Константин Корнеев, выходивший в паре с Фетисовым, после той игры, наверное, очень тяжело дышал: за двоих носился по площадке…
— Чувствовал он себя нормально — активный стиль в тот момент был коньком Кости. Плюс эмоциональная составляющая сил добавила.

Юрий работает в Сбербанке

— Ваш брат Юрий после сезона в ЦСКА резко исчез с радаров. Чем он сейчас занимается?
— Работает в Сбербанке.

— Неожиданно…
— Да. Окончил инновационный университет в Сколково по программе IBM. Уже около года он менеджер по коммерческой недвижимости «Сбербанка».

— Хоккей ушел из его жизни?
— Профессиональный — да, никак с ним не связан. А так с друзьями играет.

— Хотя говорят, что после эмоций профессионального спорта в офисе усидеть невозможно…
— Можно сидеть, а можно работать. Но это больше к нему вопрос. Он выбрал такой путь.

— А ведь в свое время по таланту Юрий котировался выше вас. Задевало?
— Совершенно никак.

Использованы фото: «Спорт День за Днем» (Игорь Озерский)