Халк в «Анжи», призыв Хабиба, лучший подарок Керимова. Гигантское интервью с Гаджи Гаджиевым

73-летний Гаджи Гаджиев провел больше 50 лет в футболе, начал тренировать в 60-е. Ниже – много букв. И лишние не нужны. Поэтому тезисное содержание:

– воспоминания о Ленинграде 60-х;

– пьянство в советском футболе;

– почему Гаджиев, начавший тренировать в начале 60-х, долго не становился главным тренером;

– какого судью Гаджиев простил, но никогда не забудет его работу;

– стимулировал ли финансово «Спартак» «Сатурн» в «золотом» матче «Зенита» в Раменском;

– были ли сомнения в том, стоит ли выпускать Алексея Игонина в той игре;

– лучший подарок Керимова;

– чем хорош Бенуа Ангбва, игравший в четырех командах Гаджиева;

– об изначальном пути развития «Анжи» Керимова;

– о религии, Хабибе Нурмагомедове, Шамиле Лахиялове, Алексее Сапогове, ситуациях в Дагестане и Чечне в 90-е, InStat, аналитике и многом другом.

18 лет, 15 зубов, 400 поддонов, ни капли алкоголя

– В 1964-м вы поехали поступать в институт имени Лесгафта. Почему выбрали Ленинград?

– Потому что ленинградская кафедра футбола в то время была самой крутой в Советском Союзе. На ней работали Николай Люкшинов и Юрий Морозов. Приехал вместе с товарищем, он поступал на факультет восточных языков. С ним получилась история интереснее, чем со мной.

–Расскажите.
– Он не прошел по конкурсу, но продолжил ходить на занятия. Его выгоняли с отдельных занятий, но на следующее занятие он приходил вновь. Получалось, потому что его поддерживали сотрудники факультета восточных языков. Причем денег у него не было, чтобы хотя бы нормально питаться. Пил воду с сахаром – на чай не хватало. А в конце полугодия его вызвал секретарь комитета комсомола и сказал: «Танцуй лезгинку! Ты будешь зачислен, если сдашь экзамены». Он поступил. Потом стал профессором, а позже возглавил кафедру. Со мной же все банально – посеял аттестат и к экзаменам не был допущен. Домой ехать неудобно, стыдно.

– И вы остались в городе.
– Да. В следующем году поступил, но на заочное. Не понимаю и сейчас, при чем тут зрение? Физическая нагрузка? Но и до, и после, работая уже в профессиональном футболе, она была много выше, чем в институте. Я уехал домой и взамен очной учебы приобрел ценный опыт работы с детьми и взрослыми любителями.

– Чем вы занимались этот год? В Википедии указано, что вы играли за ленинградский «Спартак».
– Работал, играл за различные любительские команды. Возможно, и за «Спартак». Кто приглашал – за того и играл. Строгого контроля не было. Сил было вагон, хоть пять игр в неделю – все в радость.

 

– Где жили?
– С работягами в общаге недалеко от Московских ворот. Жизнь у них была такая: получил зарплату – и вперед! Купили картошку, хлеб. На остальное – водку. Потом ходили и занимали у всех, кто не«гудел» или «гудел», но не под завязку, по три рубля. Но что было козырно – если ты занял и не отдал, то ты все… на тебе клеймо.

– Непростой год?
– Нормальный. Работы и суровой спартанской жизни не боялся. Колотил поддоны под паркет на заводе. План был всего 250 штук за смену, какая проблема, если ты в форме? Через некоторое время был готов делать и 400 за смену. Бригадир говорит: «Тише! Расценки понизят, и придется за те же 120–140 рублей делать 400 вместо 250».

– После смен начинался футбол?
– Да. В чемпионате города, между собой, да как угодно. В грязи и лужах. Из всех игр запомнилась одна, где все поле – сплошная лужа. Играть невозможно. Но та игра лучше всего получилась (смеется). Всех стадионов и не вспомню. Их было много, и команд тоже.

– У многих, кто не жил в то время, Ленинград 60-х ассоциируется с фарцовщиками, ситуациями из книг Довлатова и Веллера. У вас были подобные истории, знакомства?
– Нет. Были только работа и футбол. Из не связанного с этим в памяти отложились ежедневные походы к зубному. Тогда методы были простые – зубы лечили реже, чем их вырывали. Зубов 15 лишился за месяц. Непростое испытание, если учесть, что с обезболивающими средствами были проблемы. Сидел в кабинете и говорил себе: «Ну ты же мужик, терпи!»

– Чем запомнилось ваше окружение, быт?
– Как работяги «гудели», тоже не забыть. Зато были нормальные ребята, которые отвечали за свои слова, не так, как сейчас, ведь не секрет, что с началом перестройки у части людей стали проявляться крысиные свойства, проявление которых при соцстрое было резко ограничено. Хорошая для меня школа вышла, она в чем-то помогла сформировать характер. Тренер не может быть без характера, равно как и игрок или команда. И в этом плане год в Ленинграде вышел нормальным. Как говорит и поет ваш питерский Розенбаум: «…все, что было в этой жизни, все не зря…»

– Чем еще помогла эта школа?
– Через 10 лет – в 1975-м – был на стажировке в московском «Динамо». С тех пор кануло еще 44 года, а я как сейчас вижу Льва Ивановича Яшина и рядом Сан Саныча Севидова, говорящего на всю жизнь запомнившиеся мне слова: «Нет характера – нет футболиста». Позже я понял, что нет характера – нет ни тренера, ни команды.

– Работяги, с которыми вы жили, «гудели». Вы выпивали с ними?
– Нет.

– Они вас агитировали?
– Недолго – быстро поняли бесполезность. Сейчас это сделать куда проще, а тогда это было невозможно. Где-то с начала осени 1961-го я тренировал наших пацанов в Хасавьюрте, своих ровесников. И в этой команде никто не мог при мне закурить, а стали чуть постарше – и выпить. На свадьбах, праздниках, где угодно – категорически нет. Даже чуть-чуть. Помогала внутренняя убежденность, установка на достижение высокой цели в футболе.

«Вы предатели команды!»

– По интервью некоторых футболистов СССР складывается впечатление, что не выпивать в команде – дурной тон. Это так?
– Было и такое. «Чи хворый, чи пидлюка». Так Бышовец говорил, хотя сам особенно не прикладывался. По-русски – или больной, или подлец. Но со мной это не проходило. Когда говорили: «Ну давай! За дружбу!» – отвечал: «Если будет критическая ситуация, не убегу, буду рядом. А выпить – это что? Может, смелость, индикатор дружбы, искренности? Кайфуйте, друзья, тему любую поддержу, настроение и без водки нормальное» Но когда я приехал в Москву, в Высшую школу тренеров, там уже случались и такие обстоятельства, что приходилось. Ведь меня не знали, реально могли подумать, что «чи хворый, чи пидлюка» (смеется). Но до 30 лет – во рту не было ни грамма.

– Как тренер как вы боролись с нарушением режима?
– По-разному. Помню, прилетели с «Анжи» в Томск в 1999-м. На следующий день – игра. Вижу, что на ужине нет некоторых футболистов. Пошел в комнату – они там «совещаются» за бутылкой. Что делать? Только формируем команду, начало сезона, игроков, прошедших хорошую школу, практически нет – и тут такое! Но был старый, старый 27-летней давности опыт, сын ошибок трудных. Наверное, поэтому и сказал: «Чтобы вас в гостинице не было!» Спрашивают: «Ну куда мы пойдем ночью?» – «Куда хотите». – «Ну Гаджи Муслимович…» – «Какой Гаджи Муслимович! Завтра игра, а вы предатели команды. Какой может быть диалог? Пока, до свидания! Ночуйте, где хотите». Забрали вещи, ушли. Одно дело – после игры. А тут ночью, перед матчем… Хотя были и другие ситуации.

– Например?
– Давайте завершу тему прошлого вопроса. Вот говорят: «Красота спасет мир». Классная мысль, но мне ближе другая: «Доброта спасет мир». Поэтому через пару месяцев я вернул их обоих, и не пожалел об этом – и в коллективе, и на поле они соответствовали всем профессиональным требованиям нашей команды.

– А другие ситуации?
– 1972-й, первый год работы тренером в команде второй лиги «Динамо» Махачкала. Мы в Ставрополе. В семь утра игрового дня мне звонит наш футболист Мирджавадов и говорит: «Валерка Маслов в буфете на четвертом этаже выпивает с администратором» А Валера, человек – два сердца, футболист московского «Динамо» и олимпийской сборной СССР, король русского хоккея, приехал в Махачкалу доигрывать. Я спускаюсь на этаж, иду в буфет, вижу – они сидят в углу. Ничего не говорю, беру кофе. И они приглашают за свой стол.

– Приглашают выпить тренера?
– Валера Маслов – 1940 года рождения, я на пять лет младше. Администратор – еще постарше, лет на семь. Мне – 26 . Они замялись, когда увидели, что я не обращаю на них внимания. Подумали, видимо, что лучше «поговорить». Я ждал приглашения и, конечно, подсел к ним. Администратор предложил было налить, но осекся, тут же поняв свою ошибку. Маслов говорит: «До вечера я оклемаюсь и за все отвечу, очень тебя прошу, Гаджи! Приведу себя в порядок, сыграю на уровне. Только поставь в состав».

Говорю: «Хорошо. А ты, – обращаюсь к администратору, – езжай домой… опять же как хочешь и как сможешь».

Маслов был лучшим на поле – слишком значительна была разница в уровне мастерства между ним, партнерами по команде и соперниками… А в тот год мы отчислили 15 человек из команды.

– За что?
– За нарушение спортивного режима, а проще – за пьянство. Председатель Дагсовета «Динамо» говорил тогда: «Останешься без команды. Кто будет играть?» Нашлось кому – взяли взамен ребят с производственных коллективов. В итоге поднялись из подвала турнирной таблицы на семь позиций выше.

– Футболисты пили больше нынешних?
– Да. Условия были другие, как и сама жизнь. И тренеры того периода, если ловили игрока с поличным, то часто использовали это как некую психологическую встряску. Как крючок, на котором сидит провинившийся. «Хорошо сыграешь – ладно, если проиграем или сыграешь бездарно – накажем втройне». Этот метод был в ходу у многих тренеров.

– Меня удивило, что вы рассказали историю про «Динамо». Дагестанские футболисты тоже выпивали?
– Их не было в составе.

Пенальти в «бронзовом» матче«Торпедо» – «Анжи»? Все прощаю, но ничего не забываю

– В 2000 году в «бронзовом матче» «Торпедо» – «Анжи» ваша команда получила неоднозначный пенальти в концовке. После того матча вы общались с судьей Юрием Ключниковым?
– Не пересекался… А может, и пересекался, уже не помню. Но тот момент, конечно никогда не забуду. Как говорится, все прощаем, но ничего не забываем.

– Вряд ли то решение полностью инициатива Ключникова? За ним кто-то стоял?
– Наверное, не знаю. Судьи находятся под давлением. Не могу сказать «под финансовым» или еще каким, ведь я никого за руку не ловил. Более мощные финансово команды всегда имеют преимущество, и, наверное, не только у нас. Почему так случилось в том матче, я не знаю. Но уверен, аналогичный пенальти в другие ворота он не поставил бы, даже если такой момент повторился бы 10 раз подряд.

– На ситуацию повлияло, что вас не было на том матче? (Гаджи Гаджиев находился в больнице. – «Спорт День за Днем».) Может, Ключников не решился бы? Или все было решено?
– Человеческий фактор всегда имеет значение. Однако, его влияние далеко не всегда позитивно – порой оно и негативно. В нашем же случае этот фактор не так весом, как, скажем, политический или финансовый. Даже популярность клуба, например «Спартака», того же «Зенита», как мне кажется, куда более существенно влияет на принятие судейских решений. Да, ту игру проводили мои помощники. У главного тренера есть определенные преимущества – выше квалификация, часто больше опыта, поэтому можно полагать, что он совершает меньше ошибок. Но порой бывает и так, что человек не владеющий, казалось бы, нужной информацией и не принимающий никаких ключевых решений, оказывается прав. Такие противоречивые ситуации периодически возникают в футболе. Условно говоря, присутствовал бы я, может быть, сделал лишний шаг, на который не решился помощник. Может, да, повлияло. Только неизвестно, в какую сторону – худшую или лучшую…

– События могли бы развиваться так, что не привели бы к ситуации с пенальти.
– Возможно. Но,это опять же только предположения, а как реально складывались бы события, никто не знает, даже если по ходу игры принимались бы более точные решения. Например, вы делаете правильный ход – снимаете уставшего футболиста, который играет не очень. Заменивший реально усиливает игру команды, но в одной из игровых ситуаций от него происходит рикошет – и вы получаете автогол. А такую, казалось бы, нужную замену второй тренер мог бы не сделать. Верно? Зато не получили бы рикошет. Я утрирую, но в моей практике было много ситуаций, когда хочешь менять игрока, надо менять игрока. В Перми часто посмеивались над этим. Готовишь замену, чуть-чуть притормозишь, и тот, кого я хотел заменить, забивает мяч…

Все-таки не думаю, что в том памятном матче мое отсутствие сыграло решающую роль. Ее сыграла ошибка судьи. «Анжи» было достаточно ничьей. И к основному времени добавили восемь минут. Если бы результат устраивал «Торпедо», игру закончили бы раньше.

Почему не спрашиваете, платил ли «Зенит» премиальные «Сатурну» за «Спартак»?

– 11 ноября 2007 года. Матч в Раменском стал «золотым» для «Зенита». У «Сатурна» не было турнирной мотивации, но ваша команда билась до последней минуты. «Спартак» финансово простимулировал «Сатурн»?
– Не могу сказать. Лично мне ничего не известно. Но к такому стимулированию я отношусь спокойно. В нем нет порока. Допустим, команда из нижней части таблицы, которая испытывает финансовые трудности, получает такое предложение. Другая команда им говорит:  «Играйте, мы вам выплатим премиальные». В этом я не вижу ничего порочного. А если же им говорят: «Вы не играйте. Мы заплатим премиальные», то это преступление против футбола и аморально.Тот год был лучший в истории «Сатурна». Кстати, мы же у «Спартака» отняли очки. Он же тоже претендовал на чемпионство, правильно?

– Да.
– А что не спрашиваете, давал ли «Зенит» за это премиальные? (Смеется.)

– Давал?
– Этого я тоже не знаю (смеется).

– У вас были сомнения, выпускать ли Алексея Игонина против «Зенита»?
– Никогда. У меня с игроками в абсолютном большинстве случаев были доверительные отношения.

– Перед матчем вы обсуждали с ним ситуацию? Как он чувствовал себя, зная, что в этой игре его родная команда может стать чемпионом.
– Не обсуждали. Он настоящий профессионал, выкладывался всегда на 100 процентов, играя за честь клуба и за собственную. Игонин – человек высокой морали.

– В «Сатурне» были игроки, которые хотели, чтобы чемпионом стал «Спартак», а не «Зенит», что стало дополнительной мотивацией?
– Не знаю. Вы должны понять одно. Футболист, выходя на поле, забывает внешние вещи. Допустим, он хочет, чтобы «Спартак» стал чемпионом. Вы думаете, он против «Спартака» будет играть спустя рукава, а против «Зенита» надрываться? Это чушь. Допустим, Игонин хочет, чтобы «Зенит» стал чемпионом. Если он делает на поле преднамеренные помарки, то опустит себя ниже плинтуса. Бывает, конечно, разное, но в абсолютном большинстве случаев такие ситуации исключены. Человек, как правило, играет за себя, клуб, свое имя.

В керимовском «Анжи» было давление от интриг

– Керимовский «Анжи». Звездный состав, ожидание высоких мест. В этой команде вы испытывали наибольшее давление?
– От звездного состава не было давления. Было давление от интриг. Кроме интриг, там больше ничего не давило. А игроки… никто на меня давления не оказывал, да и не смог бы при желании. Какое может быть давление, если ты профессионально подготовлен и с утра до мрака работаешь на команду? С игроками проблем не было. С Это’о – наиболее колоритной фигурой «Анжи», у которого в команде был непререкаемый авторитет, сохранились дружеские отношения и по сей день. Давление было со стороны прессы, которая питалась интригами из клуба.

– Вы перевели Роберто Карлоса в опорную зону. Как он это воспринял?
– Радостно. Он классный игрок с колоссальным опытом, ему ли не понять, что в позиции левого защитника он уже не успевает за игрой, за своими молодыми соперниками. И это несмотря на то, что стартовая скорость оставалась довольно высокой. Ему просто недоставало мотивации для игры в «догонялки» с молодыми. А сохранить такую звезду в «основе»надо было. Переговорил с ним, он согласился. Спрашиваю: «А в опорной зоне сыграешь?» Говорит: «Буду стараться. Когда-то давно провел пару игр на этой позиции».

– Я помню первый матч Карлоса за «Анжи» – против «Зенита». Я был уверен, что Ионов «съест» его на скорости, но Карлос справился. Видимо, на Ионова так давил авторитет бразильца.
– Нет, Ионов не раз убегал за спину Роберто. Просто из возникавших в результате этого ситуаций не выжимался максимум.

– Я ожидал более явного преимущества в скорости.
– Явного преимущества в скорости у Ионова не было – это верно. Но, как я уже сказал, было заметное преимущество в мотивации. Стороны смотрят по-разному – вам казалось, что будет убегать каждый раз. А мы смотрели и повторяли «Да… ну сколько можно? Раз убежал, второй…»

– Как возник вариант с приглашением Жиркова?
– Всегда высоко ценил его умения и настрой на игру. Жаль, что не все получилось у него в «Челси», а таланта, думаю, у него достаточно. На переговоры в Англию летал Ткаченко, а я разговаривал с ним и его супругой на базе «Сатурна». Они хотели укрепиться во мнении, что им действительно стоит переезжать из «Челси» в «Анжи».

– Вы сказали про авторитет Это’о. Но от него ждали большей результативности. Тоже проблемы с мотивацией?
– Нет. Он хоть и приехал не в лучшем состоянии, но с первых же игр стал забивать. Быстро привел себя в порядок и провел много хороших игр. Перед глазами его гол АЗ – Это’о обвел полкоманды. Но всегда запоминается последнее. В последних играх, когда все шло на убыль, не только он – все звезды той команды играли ниже своих возможностей.

Что-то сорвало сделку по Халку

– С какими звездными футболистами «Анжи» вел переговоры? Правда, что в 2011-м вы сделали предложении «Порту» по трансферу Халка?
– Детали по Халку можете уточнить у Ткаченко… Интерес у Керимова, возможно, был как раз в этот период.

– Так…
– Изначально намерения Сулеймана Керимова были другими. Правильными, с моей точки зрения. Он хотел развиваться, примерно так, как развивается «Краснодар». Тихо, без громких покупок, решений, строя академию. Отлично помню его фразу: «Не собираюсь платить пять условных миллионов для того, чтобы игрок занимался ''демонстрацией'' на поле, поиграл и ушел. Я хочу, чтобы эти игроки научили наших ребят играть в футбол». Правильная мысль. Как с ней не согласиться? Ведь надо построить дорог, прежде чем покупать мерседесы… А потом произошла первая резкая смена курса.

– Так что же Халк?
– Керимов – человек достаточно азартный. И щедрый, особенно когда у него бизнес на ходу. Разговоры о намерениях приобрести звезду шли, а что конкретно сорвало сделку, мне неизвестно.

– Какой самый серьезный подарок получили вы?
– Когда он извинился за мою первую отставку. Сказал он это дважды. Второй раз в присутствии команды. Лучший подарок!

– ???
– Да, именно так. А кто еще из людей такого уровня может прийти в раздевалку и так легко, по-свойски сказать о когда-то неверно принятых им решениях? Думаю, не ошибусь, если скажу, что это крайне большая редкость.

– Как вы отреагировали на его извинения?
– Частичной потерей самостоятельности в принятии решений.

Ангбва под дубом

– Чем вас так привлекала игра Бенуа Ангбва, что он играл в четырех ваших командах?
– Высокий профессионализм, личные запросы на уровне или даже ниже возможностей клуба, не конфликтный, оптимист, быстро находивший общий язык (русский) с новыми игроками. В целом, хороший игрок уровня нашей премьер-лиги. Качественные игровые характеристики позволили ему сыграть более 20 игр за сборную Камеруна. Набожный христианин.

– В чем это выражалась?
– Австрия. Сборы «Крыльев». Я не могу понять – кто читает молитвы? Выглянул в окно – не вижу. В коридоре тоже. Вышел на улицу – а там, под большим древним дубом, спрятавшись, сидит Бенуа и читает вслух Библию. К тому же в абсолютном большинстве случаев его переходы ничего не стоили клубам. Это важно. Я считаю, что тренер несет большую ответственность, если клуб тратит значительные суммы по его инициативе. Хотя бы моральную.

– А не моральную?
– Да. Например, есть травмированный игрок с хорошим потенциалом в остро необходимую позицию. Ничего не стоит. Я и говорю: «Подпишем, если не поправится – его зарплату верну из своего кармана».

– Платили?
– Да, договорились ведь. Тренер должен нести ответственность за ту сумму, которую платят по его рекомендации, а человек – за свои слова.

Семин спросил: В Дагестане не случится то, что произошло в Чечне?

– Брат Шамиля Лахиялова был членом бандитской группировки. Это влияло на атмосферу в команде? На вас? Обсуждали эту тему?
– Никогда. А игрок Шамиль был хороший, талантливый. Помню его гол вашему «Зениту», когда он обыграл нескольких игроков, пройдя половину поля. Тему вами поднятую не обсуждали. Конечно же, это серьезный и сложный вопрос. И что бы его обсуждать, что тогда, что сейчас надо знать детали. А я их не знаю… Шамилю было непросто в этой ситуации.

–Шамиль сказал, что после смерти брата стал религиозным человеком. Вы опасались, что религиозность примет радикальную форму?
– Агрессивную?

– Да.
– У меня этих опасений не было, хотя Шамиль очень своеобразный. Со сложным характером. Он не скрывает набожность. Основная масса верующих в любой религии, что в христианской, что в мусульманской – позитивная. Возьмем христианство. Не убий, не укради…

– Это общечеловеческие ценности. Люди понимают вне зависимости от религии, что убивать и воровать нельзя. Вряд ли считали иначе до возникновения христианства.
– Правильно. И все-таки эти общечеловеческие ценности нашли толкование в религиях. Нашу, мусульманскую религию очень часто извращают. Например, основная роль жены. Некоторые ее выдают как роль рабыни. Но если обратиться к Корану, то мы видим, что основная роль жены – воспитание детей. Чтобы они были сыты, чисто одеты, накормлены и здоровы, соблюдали правило приличия. Но эту роль извращают… От радикальных течений никуда не денешься в любой религии.

– У вас были опасения, что в 90-е в Дагестане случится то, что произошло в Чечне?
– Почему-то не было. Я был уверен, что такого не случится. Хотя ситуация была действительно сложная. Помню, давным-давно об этом меня спросил Юрий Семин: «У вас не будет такого?» Я сказал: «У нас этого не будет». В Дагестане многонациональный народ. Думаю, что это единственная республика, где на таком ограниченном пространстве живут так много коренных жителей… Не верилось мне в это…

Мы не можем защитить свои права, как это делают в более цивилизованных странах

– Хабиб Нурмагомедов – главный герой Дагестана. На ваш взгляд, он достойный пример для подражания молодежи?
– Думаю, да. Конечно, каждый из нас имеет позитивные и негативные черты. С ним я близко не знаком. Может быть, поэтому не вижу в его действиях негатива. Наверняка они есть. Если вы считаете человека идеальным, значит, плохо разбираетесь в людях. Но все, что он говорит на сегодняшний день, я понимаю. Может, в некоторых случаях я был бы менее категоричен. Его несложно понять человеку, которого воспитали здесь. И это вне зависимости от национальности. В основе его высказываний лежат национальные традиции. Слова Нурмагомедова не отсебятина – так воспитывалось большинство мальчишек. Если смотреть шире, то приглашение артистов, против которых он выступал…

– … Не просто выступал, а угрожал, что люди могут выйти на улицы. Из-за спектакля, который он не видел.
– Если вернуться в русскую деревню прилично назад, то сказали бы то же самое. Мир меняется. Но не всегда в лучшую сторону. Выйти на улицу? Недавно я разговаривал с гражданином России, который живет во Франции. Он сказал, что если бы такая ситуация была бы во Франции, то люди вышли бы на улицы.

– По призыву спортсмена?
– По призыву недовольства властью. По призыву совести. Мы же часто обсуждаем ситуации… но не можем защитить свои права, как это делают в более цивилизованных странах. Правильно?

– Конечно.
– Ведь призыв Нурмагомедова не означает, что люди сразу выйдут на улицы с дубинками и пистолетами. Это нормально, если люди выйдут на улицу и обозначат свой протест.

– Согласен. Но никто насильно не сгонял людей на спектакль. Туда шли по собственной воле, зная, о чем он.
– Это верно. Я объясняю его мотивы. Я далек от мысли, что он мог бы провести протест нецивилизованно. С другой стороны, ему сколько лет?

– 30.
– Всего-навсего. Молодой, горячий. Хотя, если ты цивилизованный человек с моралью, то ты принимаешь решения сам. Хочешь, смотри, хочешь – нет. То, о чем вы сказали. Есть 60–70 процентов людей, которые стоят на правильных позициях, назовем это так. А 20 процентов – те, кто мыслят неправильно. Все-таки отдадим преимущество тем, кто мылит правильно. Но есть другие 20 процентов, которые не знают, что правильно, а что нет. Вот в чем опасность.

Сапогова вытащили из ниоткуда, почистили и помыли. Он все профукал

– Работу в какой команде вспоминаете с большей теплотой?
– «Крылья Советов». «Амкар». «Анжи» периода 1999 – 2000 годов.

– Вы их ранжировали?
– Трудно сказать… Не по местам. Все они дороги. Еще мог бы назвать «Волгу». Там коллектив был близок по духу, хорошая атмосфера. Но я учитываю многие факторы, не только команду. Болельщики, руководство, и многое другое. В «Сатурне» результат был много выше – лучший для клуба и условия соответствовали статусу премьер-лиги, но «Волга», где все было на два порядка хуже, все равно ближе. С достоинством ребята прошли через такие испытания – это не забыть.

– На ваши «Крылья» «Металлург» заполнялся полностью.
– Да. Мы были рекордсменами по посещаемости в Восточной Европе. Аура на стадионе сумасшедшая. Несмотря на то, что плохо стартовали. Было много травмированных. Была настоящая футбольная атмосфера.

– В начале 2014-го Алексей Сапогов поехал на сбор с «Анжи», заявлял, что должен был подписать контракт. И обвинил вас в том, что этого не произошло.
– Сапогов подрался с Асильдаровым. Я обоих выгнал, поступил правильно. Обвиняет? Это его право. Только тренер, в отличие от игрока, смотрит на ситуацию с позиций командных, а игрок в большинстве случаев – с личных. Сапогов подставил сам себя. И подставлял себя много раз… Хорошо, здесь виноват Гаджиев. А кто виноват в остальных случаях? Кто виноват в том, что не играет в футбол?

– Причем давно.
– Ведь были, кроме Гаджиева, и другие тренеры. Иди, играй за другой клуб. Но где он играл до Гаджиева?

– За «Горняк».
– Правильно. Во втором дивизионе. А после Гаджиева?

– В «Спартаке» из Юрмалы.
– Вот. Он больше не играл на таком уровне, как в «Волге». И не играл так, как играл, когда мы работали вместе. Его Егоров вытащил из ниоткуда. Его стряхнули, почистили, помыли, он заблестел, поскольку у него были способности. Потом он же сам их и профукал. Надо предъявить претензии в первую очередь к себе. Начинать с себя.

– В «Волге» с ним были проблемы?
– Как-то в самом начале подготовки на общем собрании футболистов я сказал ему: «Куда более талантливые игроки ,чем ты, пропали бесследно». Когда тренер говорит такие вещи, чтобы помочь – это правильно. Ты помогаешь ему – он помогает команде. У Сапогова были способности. Я старался ему помочь, и он стал приносить пользу команде. Одно время играл здорово. Но к концу сезона начал переходить границы…

– Например?
– Что он сделал в Казани? Получил четыре игры дисквалификации за откровенный удар… Мы можем развить игрока только при его помощи. Если он видит все по-другому, то ничего не выйдет. Игрокам всегда говорю: «Вы главные люди в футболе». И это ведь так. Кто помнит главного тренера сборной Бразилии-1958, чемпионов мира? Два человека. А Пеле помнят миллионы. В то же время интересы команды выше интересов любой личности. Условно говоря, «Зенит». «Зенит» – это не только президент, не только тренер. «Зенит» – это нечто большее. Поэтому интересы команды выше любого действующего лица. И игроки должны играть на команду. Интересы команды выше личных интересов. Если это получается, то все становится на свои места. Бывает, что человек вырос, и не скажет «спасибо» за то, что его кормили, поили и одевали. А другой помнит до конца жизни.

– Аналогия с Сапоговым?
– Да. Но ситуация в «Волге» была тогда тяжелой. И тот же Сапогов месяцами не получал свою небольшую зарплату. Пришел из «Горняка», получал мало, потом сделали чуть больше… Но и Джикия, и Идову получали маленькие деньги. Нормальные ребята. И абсолютное большинство игроков понимают доброе отношение.

Приглашение в Англию, InStat и «Муслимыч пришел на работу»

– Вы больше 10 лет работали ассистентом. Почему так долго шли к тому, чтобы стать главным тренером?
– Мне не хотелось быть главным. Как ни странно это звучит сегодня, но такой период в жизни реально был. И одно время, если честно, вообще не хотелось тренировать. В ЦСКА я три года был руководителем комплексной научной группы. Мне были интересны исследования, я стал фанатом изучения. Много считал, анализировал игру и тренировочную работу. Сутками напролет в голове вертелись мысли о тренировках, не только футбольных. Еще мне нравилось, что я не был привязан к жесткому графику. Даже в федерации у меня был относительно свободный режим в силу вмененных мне функциональных обязанностей. Как-то Колосков встречает в коридоре, говорит: «О, Муслимыч на работу вовремя пришел!»

– Там был свободный график? В чем заключалась ваша работа?
– Строгость была, когда требовалась и жесткая, но в рамках реальной необходимости. Вячеслав Иванович знал, что я ответственно подхожу к выполнению своих функциональных обязанностей и если он даст какое-либо методическое задания, я исполню качественно и в срок. Мне нравилось, что владею серьезной информаций о соревновательной и тренировочной деятельности. Я анализировал матчи чемпионатов мира и Европы, обрабатывая материалы методами математической статистики. Этот анализ мне дал столько сведений, сколько и сейчас, к примеру, нет у InStat. За что по сей день говорю спасибо профессору Марку Годику.

Мы проводили разные исследования, сопоставляли нагрузки с результатами игр, делали математическую обработку данных – факторный анализ, корреляционный анализ, – то, что сейчас куда более актуально, учитывая динамику развития игры и наличие современных технологий фиксации и обработки игровых показателей. Актуально, но, к сожалению, пока довольствуемся малым. В каких-то случаях надо поступиться бизнесом ради новых достижений.

– Как вы взаимодействовали с аналитиками?
– Они помогали в работе нам, тренерам, а я им в понимании, что такое игра, что необходимо мерить и какие показатели о чем говорят. Простой пример – число отборов на половине соперника или число потерь на своей половине о чем говорят? Могут ли они служить одними из критериев для оценки реализации прессинга на половине поля соперника или качества выхода в атаку со своей половины поля?

– Те исследования не устарели? Они актуальны?
– История из 2004-го. С момента защиты моей диссертации прошло 20 лет. Мы полетели в Лондон с вице-президентом «Крыльев» Димитровым для того, чтобы пригласить итальянского тренера по физподготовке Агостино Тибауди, он работал с «Челси». Поговорили с Тибауди, пригласили в Самару, где он неплохо поработал полтора года. И там же, в Лондоне, обсудили целесообразность приглашения англичан-аналитиков, которые измеряли по методике Prozone соревновательную деятельность.

– Чем закончился разговор?
– Тем, что они предложили мне сотрудничество. Наверное, узнали что-то для себя новое и необходимое. Но как это реализовать практически действующему тренеру? В итоге то, что было интересно им, оказалось неинтересно нам.

– Хорошим аналитиком может стать человек, не игравший профессионально?
– Наверное, да. Но легче тому, кто играл. Такой человек знает нюансы и мелочи, кожей как бы чувствует нерв игр. Он лучше может понять значение цифр. Это не так просто, как может показаться на первый взгляд. При одних и тех же анализах диагноз врачей порой заметно расходится. Верно? Многое зависит от меры таланта. Условно говоря – один человек поиграл под руководством хороших тренеров, но при этом у него нет аналитического мышления, ведь игра – это, в основном, оперативное мышление. Работа тренера не всегда связана с оперативным мышлением, только по ходу игры. Поэтому многое зависит от меры таланта. Можно играть хуже или вообще не играть, но если есть хороший аналитический ум и отводишь анализу значительное время, то в итоге со временем, именно со временем, можно стать хорошим специалистом в этой области.

– Анализ сильно изменился?
– Рано или поздно количественный анализ будет занимать больше места в работе. Одно время пресса жестко критиковала научный подход для анализа игры. Помню статью в еженедельнике «Футбол»: «Футбол – это игра, а не наука». Но мы видим, что происходит проникновение в практику различных исследований. В прошлом мне часто приходилось доказывать действенность научных подходов в развитии методики, и я приводил простые аргументы.

– Какие?
– У вас холодильник работает. Это бытовуха, но результат достижений науки. Свет включаете – то же самое. Футбол никуда не денется от этого. Сегодня к количественным критериям люди относятся с большим пониманием. «Качественный анализ есть не что иное, как не точный глазомерный учет не совсем ясных количественных различий» – академик Виноградов, если память не изменяет.

– Как вы относитесь к статистическим сервисам?
– Позитивно. InStat’у на начальном этапе я не раз и не два помогал, встречался с представителями компании. Точно так же, с позитивной позиции, я их и критикую, если с моей точки зрения, допускаются ошибки или, как бывало, проявлялась элементарная халатность в подсчетах. Но они развиваются, это самое главное, хотя в темпах развития сегодня можно реально добавить.

– Данные InStat можно использовать в тренировках команды уровня РПЛ?
– Частично, потому что игра шире той информации, которую мы сегодня получаем от InStat, и потому, что надо учитывать еще и законы адаптации организма к нагрузкам. Но все равно, в основе подготовки любой профессиональной команды лежит анализ соревновательной деятельности. Без точной оценки игры не сможешь правильно планировать тренировки. Задача не из простых. Смотрите: в 1972-м Герман Зонин стал чемпионом с «Зарей». Он зимой следующего года в Сочи проводил показательные тренировки, после которых проходило их обсуждение. 60–70 процентов говорили, что эта тренировка соответствует требованиям игры, другие – что не соответствует. Верная оценка требований игры очень важная составляющая способностей тренера.

– Кто оказался прав?
– Правого как найти? Но большинство склонялось, что тренировки Германа Зонина соответствовали требованиям игры, ссылаясь на результат. Однако некоторые упражнения, которые он использовал, я бы давал только в качестве разминки либо для тренировки физических качеств, но ни как для совершенствования индивидуального мастерства или коллективных взаимодействий. Время идет, и игру стали понимать глубже и лучше. Футбол становится сложнее и умнее.

Фото: EPA; ФК «Анжи»; ФК «Зенит»