Юрий Роденков: Cказал своему духовнику: «У меня чувство, что больше не хочу заниматься футболом»

Не каждый футболист положит мяч на полку и отправится учиться в духовную семинарию. Поэтому перед интервью чувствовал себя слегка неловко, понимая, что тема — довольно интимная. Но на просьбу о беседе Роденков ответил без раздумий, сразу выдав свое расписание на субботу.

— Завтра две службы. Свободен с 12 до 17 на «Александра Невского». У нас там храм. Добро? — экс игрок «Зенита» наотрез отказывался от употребления английского «окей».

На следующий день в оговоренном месте Юрий встретил широкой улыбкой, а искренность его дальнейшего повествования не вызывала сомнений.

Аршавин сказал: «Пока из «Зенита» не выгонят, не уходи»

— Родился активным ребенком. Акушерка сообщила маме: «Будет спортсменом».  Родился на «Пролетарской», там меня и крестили. Акушерка оказалась провидцем.

— К футболу рано приобщились?
— Меня в полтора года уже отдали в садик, бегал там много, а единственной игрушкой был мяч. Никакие машинки меня не интересовали — только мяч — и во дворе, и дома с отцом. Выбор был очевиден.

— Что вам запомнилось из детства?
— Футбол любил безмерно. Потом, когда уже играл в «Смене», папа в наказание за плохое поведение в школе попробовал лишить меня вечерней тренировки, но после непродолжительных криков и истерики с моей стороны он сдался.

— Семья жила небогато?
— Денег особо не было, постоянно накапливались какие-то долги, пока я не попал в «Зенит», не начал зарабатывать. Воспитывали меня в строгости и избалованным никогда не был. Вспоминаю, как один раз взял с полки родительские деньги. Наказали ремнем, после чего на всю жизнь отбило желание воровать.

— В детстве к духовной жизни были приобщены?
— Нет, ни родители, ни я. Большевики, которые были у власти, к сожалению, убили православие в целом поколении людей. Привили атеизм, который даже в школе преподавался. У нас только бабушка моей мамы была верующая, но тогда это нельзя было афишировать. В храм я, конечно, заходил, это было искренне, но не осознанно.

— Вспомните, как попали в «Зенит».
— В 7 лет поступил в Академию «Зенита», но когда было 12, из-за низкого роста попросили подыскать себе другой клуб. Благодаря родителям я не опустил рук, а стал еще усерднее работать и тренироваться. В итоге попал в питерское «Динамо» к очень хорошему тренеру Игорю Владимировичу Лебедеву. Там стал капитаном и мы вместе с «Московской Заставой» на чемпионате города были выше «Зенита» и «Смены» 86-го года рождения. А после чемпионата России в Воронеже меня заметили представители «Зенита» и «Торпедо-Металлурга».  Предложили контракт. Я, конечно, выбрал «Зенит». Помню, пришел в команду и ждал, когда выдадут экипировку. Это сейчас можно купить любую форму любой команды, а тогда я ходил в костюме с надписью «Зенит», и это означало, что  ты реально игрок «Зенита». Ощущения фантастические были. 

 

— Вы же привлекались к тренировкам с Дико  Адвокатом. Общался ли с вами голландец?
— Помню, Адвокат взял меня на сборы и сам распределял, кто с кем будет жить. Поселил с Аршавиным. После первого сбора Дик вызывает меня к себе: «Юра, ты мне нравишься, ты перспективный игрок, но конкуренция большая. Я готов отпустить тебя в аренду, но только в премьер-лигу. Нальчик и лично Красножан интересуются. Подумай». А я как раз подписал новый контракт на три года. Пошел за советом к Аршавину. Андрей так и сказал: «Пока из «Зенита» не выгонят, не уходи». Отказался.

— Так в итоге ушли же к Красножану.
— Да, история повторилась уже после второго сбора. Тот же разговор. Я говорю: «Подумал, я останусь».  На что Дик ответил: «Нет, ты уйдешь» (Смеется). Сейчас понимаю, что решение было правильным — я сыграл в Нальчике много игр, имел практику, но, к сожалению, не реализовывал многочисленные голевые возможности.

— Чем запомнились тренировки у Адвоката?
— Не знаю, как было на матчах в чемпионате, но на сборах у Адвоката установки выглядели забавно — он показывал на доску, где были развешены плакаты с атакой, обороной и стандартными положениями. Молча показывал и все — пошли играть.

— Чем запомнился Аршавин за время, пока вы с ним жили на сборе?
— Мне всегда странно было слышать что-то плохое об Андрее. За эти пару месяцев я понял, что человек он искренний, никогда не будет лицемерить, абсолютно открытый и никакой звездности в нем не было. Со мной, молодым игроком он общался на одном уровне. На поле не «пихал», а подсказывал и подбадривал. Что касается известных видео про него, то мое мнение — все высосано из пальца. Поймать известного человека в стрессовой ситуации, после чего растиражировать его какую-то одну фразу — неправильно. Но это одна из отрицательных сторон популярности. То же самое, к примеру, происходило в прошлом году с Кокориным — сколько всего было про его езду на машине сказано, про шампанское в Монако. Хотя, что касается истории с шампанским, знаю, что вины его тут нет.

— После Нальчика вы поиграли во многих клубах, а где вы чувствовали себя комфортнее всего?
— Во Владивостоке, где у меня много чего получалось, особенно при Александре Побегалове. Тренер мне доверял, я чувствовал это. Я из тех футболистов, на которых нельзя кричать и Александр Михайлович, понимая это, спокойно общался со мной, что в итоге и привело к неплохому результату — я забивал немало голов. Да и в самом городе я чувствовал себя отлично — был хороший коллектив, отличный тренер, болельщики, природа вокруг. Все было замечательно.

Мама сказала: «Юра, это последнее, что я могу для тебя сделать»

— Закончили вы в Пензе, неожиданно разорвав контракт.
— Тогда прошло полгода контракта, грянул кризис, доллар поднялся. Все команды начали спасаться. Позвонили из клуба, предложили остаться, но с урезанной зарплатой. Я тогда не понимал, насколько сложный период нас всех ждет и решил искать себе новый клуб. И дело было не в деньгах. Просто команда в Пензе никому не нужна была — ни болельщикам, ни руководству, ни футболистам. А для чего играть, если целей нет?

— Оказалось, найти команду непросто.
— Звонил во все клубы — везде пытались урезать бюджет. Дошло до смешного — тренировался с «Динамо», когда там тренером был Адьям Кузяев: «Юра, готов взять в команду, но у нас нет денег». Я сказал, что готов играть бесплатно. Прошло время. «Юра, бесплатно тоже не можем, потому что нужен минимальный контракт, экипировка, довольствие, а денег нет». Готов был поехать уже на просмотр в Воронеж — и в последний день перед вылетом на тренировке в Петербурге дернул «ахилл». Максим Усанов (бывший игрок «Зенита», сейчас агент — «Спорт День за Днем») приглашал в «Ригу» — так у меня пальцы распухли, даже бутсы надеть не мог, отказался. Файзулин, друг мой еще по Нальчику, предлагал в Тайланд — купили уже билеты и в последний момент отбой, все сорвалось. Вот так Господь направил меня на тот путь, по которому я сейчас иду.

— Как вы решились поступить в духовную семинарию?
— У меня есть духовник, с которым знакомы уже шесть лет. Так вот, полгода просидев без футбола, решился на разговор с духовником: «Батюшка, у меня внутри такое чувство – я больше не хочу профессионально заниматься футболом. Хочу поставить точку и поступить в духовную семинарию». Взял благословение на молитвенное правило, чтобы Господь открыл правду. И после него сердце не покидало чувство, что в футбол профессионально играть больше не хочу. Все лето готовился на даче к вступительным экзаменам и осенью поступил в Воронежскую Православную Духовную Семинарию на заочное отделение. Чтобы туда поступить нужно обязательно знать Новый и Ветхий Завет, написать сочинение по одной из притч из Евангелия, церковную историю. Учитывая, что я до этого пять лет уже жил духовной жизнью, читал книжки, мне было несложно, даже очень  интересно.

— А какое отношение у православной церкви к футболу?
— Мой духовник — сам бывший спортсмен — и автогонщик, и кикбоксер, и в футбол играл в Воронеже. Когда я спрашивал его про мою карьеру, еще будучи профессионалом, он отвечал: «Если Господь призвал тебя к поприщу футболиста, значит такова его воля. Играй. Но относиться к делу надо правильно. Всегда перед тем, как что-то в жизни сделать, надо задать себе один вопрос: «Зачем?». Вопрос стоял, для чего ты зарабатываешь деньги в футболе? Для того, чтобы их тратить на рестораны, пьянство и стрип-клубы? Или, может быть, для того, чтобы твоя семья и дети в будущем были здоровы и накормлены?  Многие, например, играют в футбол, чтобы что-то серьезное выиграть и чтобы его имя запомнили на века. Но это же — тщеславие — в переводе — «напрасная слава».  Поэтому всегда надо правильно расставлять приоритеты.

— У вас же был период разгульной жизни?
— Поначалу — да. Наверное, когда уехал из Питера. Какой-то крайности никогда не допускал. Я смотрел на взрослых 30-летних ребят, на их поведение и думал: «Раз они так себя ведут и играют, то и я могу». К тому же после отъезда из Петербурга в других городах было слишком много свободного времени. И когда я встретился с батюшкой, понял, что иду не той дорогой. Родители не знали про мою жизнь, да я и не особо рассказывал, но мама, к примеру, всегда чувствовала, чем я живу. В 2011 году, когда я играл в «Балтике» (Калининград), мама мне позвонила и сказала: «Юра, это последнее, что я могу для тебя сделать». И предложила мне пообщаться с отцом Александром Азаренковым, моим будущим духовным отцом. Я сначала это воспринял…

— Несерьезно?
— Эгоистично! Еще один номер в записной книжке, наряду с другими, так, на всякий случай. Батюшка же предложил приехать в Оренбург в гости. Помню, полтора часа мы гуляли и общались. После чего мама спросила: «Юра, ты понимаешь, что все, что батюшка говорил, было направлено тебе?» На что я ответил: «Мама, я вообще ничего не понял». Но спустя некоторое время я почувствовал, что это мой человек. Он очень много сделал для Оренбурга — построил много храмов, центр для детей-сирот. И я понял, что хочу быть на него похожим. Что это тот, человек, который заслуживает уважения, с кем я хочу общаться и кому могу открыться полностью. Постепенно я начал ему звонить, советоваться во всех своих проблемах.

— Например?
— После одного из разговоров с ним перестал ругаться матом. На поле, бывает, в пылу страстей вырывается, но в жизни лет шесть уже не ругаюсь. Тут недавно обнаружил дома свой старый мобильник, где увидел сообщения с матерными словами и поверить не мог, что когда-то такое было.

— Вы активно используете социальные сети. Церковь разве это приветствует?
— Духовная жизнь каждого человека индивидуальна. Я бы привел тут цитату Апостола Павла: «Все нам позволительно, но не все полезно». Смысл в том, чтобы в том, что ты делаешь, чтобы не было греха. Начав жить по-новому, я понял, что социальные сети мне мешают. Спросил совета батюшки, он сказал: «Удаляйся». Меня не было в соцсетях 5 лет. Потом, случайно увидел своего духовника в «фейсбуке». Спрашиваю: «А вы почему не удалились?». Он ответил, что на почве социальных сетей можно вести проповедь. После чего я попросил благословения на то, чтобы вернуться. Сейчас я выставляю очень много постов, но не ради своего тщеславия, а из желания «заразить вирусом добра». Вдруг кто-то подумает, что лучше потратить деньги не на ресторан, а на детский дом? 

С деньгами не так хорошо, иногда приходится занимать

— Как вы нашли свой храм в Петербурге?
—  Месяцев 6-7 назад отец Александр сказал: «Все, что мог, я тебе сейчас дал. Давай, потихоньку перебирайся в Петербург». Приехал, начал искать себе место. А в церкви так же, как и везде — все места хорошие заняты, даже в удалении от города, в том же Пушкине. Я уже и не знал, чего делать… И тут вспомнил, как мне мой детский тренер Игорь Лебедев рассказывал, что у него есть друг — священник. Оказалось — это не священник, а алтарник нашего храма — Андрей Ландухов. Я позвонил, на следующий день приехал в храм и за полчаса, пока общался с настоятелем и ребятами, понял, что это то место, где я хочу служить. Тут все такие же спортсмены, как и я, живут духовной жизнью. Очень благодарен настоятелю храма отцу Богдану, за то, что взял он меня к себе. Наш храм «Всех скорбящих радости (с грошиками)» — это бывшая самая большая часовня в России на проспекте Обуховской Обороны. Раньше рядом стоял большой храм, который взорвали большевики. Поэтому сейчас рядом с часовней строится такой же большой храм, какой был до разрушения. Даст Бог, через пару лет он будет восстановлен.

— До этого момента в своей футбольной жизни вы часто ходили в церковь?
— Только в день игры. Приходил, ставил свечку и просил помощи в ближайшей игре, чтобы обошлось без травм. Даже когда я еще не был воцерковлен, у меня всегда стояли в раздевалке иконки, перед игрой читал молитвы. Тогда это было неосознанно, но искренне.

— Футболисты — верующие люди?
— Мое поколение — это все же, скорее, суеверные люди. Сам себя вспоминаю при этом с улыбкой. Выйти на поле — перекреститься, а потом зачем-то потрогать траву и при этом еще попрыгать на одной ноге? (Смеется) Возникает вопрос — ты обращаешься к Богу, или к траве? Искренне верующих я встречал редко. 

— До решения уйти в религию у вас же был приличный контракт.
— В «Зените» мне дали контракт, ниже которого я дальше в своей карьере не опускался. То есть, у меня была средняя зарплата игрока первого дивизиона, без каких-то скачков.

— К 29-ти годам у вас была машина, квартира, неплохой доход. За счет каких средств вы живете сейчас?
— Пока я не женат и нахожусь не в сане — я и не дьякон, и не священник. Алтарничаю, помогаю в храме, за что настоятель платит заработную плату. Плюс сейчас занимаюсь с детьми 5-6 лет в футбольной школе «Смена».

— Футбольное прошлое помогает?
— Конечно, футбол мне очень многое дал. На самом деле, многие футболисты в раннем возрасте получают хорошие контракты, но к ним оказываются совершенно не готовы, начинают совершать неправильные поступки. Была такая история и у меня, но я быстро пришел в себя и где-то в 22-23 года для себя решил, что буду стараться до конца карьеры заработать столько, чтобы потом жить безбедно и бесплатно тренировать детей.

— Получается, что цели не достигли?
— К сожалению, не могу себе позволить сейчас тренировать бесплатно детей в школе «Смена», которую открыл Константин Лобов. По деньгам у меня все получается не так хорошо, как хотелось бы и даже иногда приходиться занимать. Но как-то с Божьей помощью каждый раз мне удается решать проблемы — бывает, в храме кто-то пожертвует, друг неожиданно поможет. И получается, что все складывается.

— Кстати, как друзья-футболисты отнеслись к вашему решению?
—  Поняли, конечно, не все, но не отвернулись. Какое-то время присматривались, но вида не показывали. Потом же осознали, что во мне ничего особого не изменилось, за исключением, может быть, более правильных поступков. С некоторыми ребятами видеться стал меньше, но в силу того, что я немного изменил своим привычкам и не посещаю какие-то увеселительные заведения, например. А так нормально с друзьями общаюсь, многие из них, в том числе и тренеры, иногда говорят: «Юра, я уважаю твой выбор!»

— Какой путь вы выберете себе дальше?
— Есть путь монашества, в котором люди не женятся и навсегда отрекаются от мира. А есть путь священника, который должен жениться один раз на всю жизнь.

— У вас есть девушка, будущая матушка?
— Да, есть. Встречаюсь с девушкой. Даст Бог — поженимся. Если Господь управит, то по благословению архиерея меня сначала рукоположат в дьяконы, а затем в священники. И очень хочу тренировать и дальше детей. Во взрослый спорт обратно не тянет.

— Почему?
— Профессиональный спорт и, в частности, футбол сейчас — это бизнес, очень много околофутбольных течений. От футболиста в России зависит далеко не все, есть много косвенных факторов, нефутбольных, которые влияют на твою карьеру. Поэтому мне было бы сложно сохранять одновременно свое духовное состояние и работать во взрослом футболе. А занимаясь с детьми, могу приносить радость им, а они могут мне отвечать взаимностью. Стараешься воспитать не только хороших футболистов, но прежде всего хороших людей. Что и пытаюсь воплотить в данный момент жизнь в футбольной школе «Смена».

Три месяца жил в монастыре, как обычный монах

— Приходят ли футболисты за советом?
— Три года назад, как только я поступил в семинарию, мой духовник пригласил потрудиться в Оренбурге, я даже три месяца жил в монастыре, как обычный монах. Потом показал мне тюремное служение, и хосписы, старался максимально показать всю церковь изнутри, чтобы я ко всему был готов. В тот момент мне позвонил мой знакомый и выразил недоумение изменениями в моей жизни. Я обратился к батюшке с вопросом, на что он мне ответил: «Юра, пройдут годы и, возможно, те же самые ребята, позвонят тебе снова, но уже за советом».

— И как, сбывается?
— Потихоньку, не сразу, но ребята начинают звонить, интересоваться. Кто-то даже начинает искать путь к Богу. Люди, а особенно мужчины, часто стесняются, особенно первой исповеди, первого причастия. Иногда даже стесняются просто перекреститься. Это нормально. Но ко мне иногда обращаются за советом, как пойти в церковь и как там себя правильно вести. 

— Изменилось ли у вас отношение к футболу сейчас?
— Да не только к футболу, но и вообще к жизни. Когда в душе появляется вера, то смотришь на мир по-другому. Приведу пример. Есть такая музыкальная группа «Рождество» и песня у нее — «Так хочется жить», которая, кстати, очень мне нравилась раньше. А недавно услышал ее в машине по радио, начал вдумываться в каждое слово и удивился. Мне показалось, что человек, который написал эту песню не может быть неверующим. Заглядываю в интернет и вижу, что солист — верующий человек и песня у них есть, например, под названием «Исповедь». Так же и с футболом, на который теперь смотрю немного по-другому.

— Что за церковная футбольная команда, за которую вы играете?
— Есть такая команда «Митрополия», созданная по благословению епископа царскосельского Маркела. В команде играют священники, дьяконы, алтарники и люди, которые живут духовной жизнью. Это команда создана не для того, чтобы добиваться каких-то результатов, а чтобы через футбол, самую популярную игру в мире, проповедовать христианство, хорошие дела. Про футбол, кстати, интересно сказал один священник Андрей Ткачев, который служил на Украине: «В храм ходят в основном женщины и бабушки. Где же мужчины? Недавно посетил игру «Динамо» Киев на стадионе. Оказалось, что все они на футболе» (Смеется).

— Есть ли еще бывшие футболисты в «Митрополии»?
— Футболистов нет. Но есть, к примеру, бывший хоккеист Юра Красовский, который, кстати, сыграл даже одну игру за СКА. Отец Богдан владеет боевыми искусствами! Наши тренировки посещают Анатолий Тимощук и Алексей Игонин. Кстати, очень поразило отношение Анатолия на тренировках. Вроде как любительский уровень, а человек выкладывается «от и до».

— Юрий, неужели совсем не тянет обратно в футбол?
— Расскажу историю. Был в Оренбурге, мы с батюшкой ходили на футбол, когда местная команда «Оренбург» вышла в премьер-лигу. Меня отец Александр все время проверял: «Ну что, обратно не хочешь?». «Конечно, я соскучился», — не выдержал в итоге я. У него очень хорошие знакомые были в воронежском «Факеле», и он мне устроил там просмотр. Сказал: «Помолимся, пойдешь на просмотр. Подойдешь — будешь совмещать футбол и учебу». Я приехал в Воронеж, готовился очень усердно, даже занимался в Оренбурге с тренером по легкой атлетике. Выхожу на двухстороннюю игру — мы выигрываем 5:3, а я забиваю 3 гола. Ностальгия нахлынула, запах травы, болельщики, один из моих любимых городов, все шло к тому, что мне предложат контракт. И неожиданно этим же вечером по пути домой у меня подскочило такое давление, что думал в тот момент, дойти бы до дома, до кровати. Меня положили в больницу на две недели. Тут я окончательно понял, что с профессиональным футболом пора заканчивать. Думаю, это был мне ответ от Бога.