Защитник сборной России Роман Шаронов: «Мы должны помочь Денисову меньше крутить головой»

Этот игрок стал возмутителем спокойствия. Одни говорят, что Роман Шаронов точно не будет играть в стартовом составе, другие, кстати, более близкие к сборной, утверждают, что шансы казанского стоппера высоки как никогда. Матч с Уругваем, который Роману удался, несмотря на то что у него самого несколько иное мнение, говорит в пользу оптимистов. В любом случае осталось совсем недолго. Сам Шаронов в разговоре со «Спортом» в течение получаса опровергал мифы Древней Греции и современных журналистов. А в конце беседы попросил оставить все слово в слово. Обещание сдержано.

Что такое мандраж

— Свой первый Евро помните?
— Сами игры?

— Да.
— Нет, в деталях ничего не помню. Но остались диски, один раз смотрел. С греками. Не понравилось, как играл.

— Почему?
— Не знаю.

— Вас просили тогда персонально играть?
— Да нет, «зона» была. Но не такая «зона», как сейчас.

— «Полуперсоналка»?
— Да, так. Системы не было.

— Против кого играли тогда? Против Харистеаса?
— Да, вроде.

— Сейчас автора золотого гола не взяли...
— Ну что делать. Бывает в жизни...

— Атмосфера в команде тогда другая была?
— Я тогда новичок был, особо никого не знал, всего-то два года отыграл в премьер-лиге. Так что ни с кем толком не общался. Сейчас повзрослел.

— Сейчас контрольные матчи сборная проводит с Италией и Уругваем, а тогда, в 2004-м, помните, с кем играли?
— С Болгарией, кажется. Но когда я оказался в заявке, уже никаких товарищеских матчей не было.

— И тогда, получается, на подножку вскочили!
— Да! И снова из-за травм других ребят. Я рад, конечно, что получил такой шанс, но при этом жаль тех, кто сломался. Такова жизнь, увы. Но никогда никому не желал зла, пускай Вася (Березуцкий. — «Спорт») поехал бы. Сам знаю, что это такое, год не играл, было.

— Мандраж был в 2004-м? Первый матч — с Испанией…
— Был.

— И что это такое?
— Боязнь ошибиться.

— По-моему, тогда вся команда играла с боязнью ошибиться, не так?
— Не сказал бы. Испанцы владели преимуществом, но у них не было особо много моментов. У нас было много опытных игроков, многое повидавших. Так что у них никакого мандража не было. Я только о себе говорю. У меня был. В первый раз играл на таком уровне, при таком количестве болельщиков, да еще и за сборную! Не знаю, может, кто-то бы и не волновался, я не смог. По ходу игры, правда, все прошло.

— Тренер Ярцев помогал молодому игроку справиться с волнением?
— Да нет. А чем он поможет? В принципе, такого, чтобы Ярцев мне «пихал», накручивал, не было.

— То, что он нервничал по ходу турнира, в команде ощущали? И чувствуется ли, когда нервничает Адвокат?
— Слишком мало я играл у последнего, чтобы сравнивать. А Ярцев, мне кажется, всегда такой был — внешне эмоциональный. Некоторые, наоборот, внутри все переживают.

— Вас могут раздражать какие-то тренерские реакции по ходу игры?
— Не знаю. Наверное, нет.

Нумерология? Ерунда!

— Ходит поверье, что, какие игровые номера Адвокат раздаст, так роли и распределятся. Играть будут с первого по одиннадцатый номер. У вас — третий…
— Не знаю, почему он так раздал. Никто ничего не объяснял. Но я считаю, что все на поле решается, а не за счет номеров.

— Неужели матч с Уругваем — точнее, второй тайм — не укрепил в мысли, что это мог бы быть ваш Евро?
— Да нет… (Пауза.) Нет. Как один тайм может утвердить? Я просто старался по максимуму. Не знаю, получилось или нет. Посмотрел потом чуть-чуть запись, не скажу, что уж прямо сыграл так хорошо.

— Со стороны выглядело впечатляюще…
— Все равно ошибки были, я их видел. Журналисты, может, не видят. Я же по-другому смотрю.

— Хорошо, какие были ошибки?
— Это надо доскональный разбор делать.

— Люблю детали.
— Например, когда во втором тайме Суарес выскочил и Слава у него в ногах забрал, я немного неправильно сыграл. Надо было раньше «отскакивать» назад. Понятно, что пас хороший был, но все равно — ошибка. Еще пару раз можно было удачнее сыграть.

— Правда ли, что для игрока обороны самое сложное — выдерживать баланс между вот этим «отскакиванием» и поджиманием? Выполнение искусственного офсайда…
— В сборной мы не делаем искусственное «вне игры». Даже не отрабатываем. Это тяжело. Можно десять раз поймать, а один — попасться. Поэтому стараемся играть «отскоком», но если нападающий принимает в чьей-то зоне, то ото­двигаемся. Искусственный офсайд авантюрой считается.

— Бердыев и Адвокат — насколько они разные?
— (Усмехается.) Противоположности!

— Адвокат для вас — экзотика?
— Не то чтобы экзотика. У него другой тренировочный процесс, другие требования. Адвокат — европеец, открытый человек. Бердыев — другой. Всегда думает про футбол.

— И у него портрет Венгера висит в кабинете?
— Да. И часто приводит его слова.

— Вы игрок Бердыева, состоялись при нем. И вот — новая обстановка. Как себя почувствовали? Опыт помогает быстро стать своим в игровом плане?
— Не скажу, что адаптировался уже на сто процентов. Не такой большой срок прошел. Но с каждым днем привыкаю все больше. У нас (в «Рубине». — «Спорт») тоже игровые упражнения есть, просто тут несколько иначе, меньше пауз.

— Сами смотрите европейский футбол?
— Нет. Я вообще футбол редко смотрю.

— Почему?
— Занимаюсь детьми.

— А до детей?
— Наверное, смотрел. Хотя тогда еще «тарелки» не было, по-моему.

— Значит, и защитников, с которыми бы вы себя сравнивали, в мире нет?
— Нет! Как я могу себя с кем-то сравнивать?

— Представления о соперниках по Евро тоже пока нет?
— Нет. У нас пока идет подготовка, а видеоразборы еще впереди.

— Не любите видеоразборы?
— Не люблю, когда они долгие. Когда короткие и эффективные — нет проблем.

— Адвокат — короток и эффективен?
— У нас еще не было полноценных разборов, после Уругвая и Литвы он просто указывал на ошибки.

— Польстило ли вам то, что он недавно сказал в интервью, что вы буквально в последний момент вырвали место в сборной своей игрой весной?
— Вообще не слышал об этом. Но о сборной даже не задумывался. Не сказать, что такой уж сильный отрезок был у меня. Начал, потом выбыл на полтора месяца. Когда вернулся, у «Рубина» не было результатов, был настроен хотя бы Кубок выиграть. О сборной мыслей не было.

— Бердыев, когда узнал, что вы едете на Евро, напутствие дал?
— Порадовался он в глубине души, наверное. Но он человек сдержанный на эмоции. Редко когда хвалит игроков. Вот когда чемпионами становились, Курбан Бекиевич давал волю чувствам. А здесь просто пожелал удачи.

— Чему вас научил Бердыев? Что у вас такое появилось, чего не было на Евро-2004?
— Научил тренироваться на максимуме.

— Почему этого не было до этого? Так просто вроде бы…
— Ну не знаю, это же не только от тренера зависит! От человека тоже. Тренер может все что угодно говорить, каждый раз повторять, что надо тренироваться, отдаваться. Игроки же думают: «Ну ладно, сегодня поработал, завтра — нет». Я все это понял, только когда ушел из «Рубина». Провел в «Тереке» два неудачных сезона, один раз вылетели, потом вообще в первой лиге играл. И я осознал, что футбол от меня уходит. Из первой лиги тяжело выбраться. Теперь часто молодым игрокам говорю: используйте свой шанс. Попадете в это болото, выбраться тяжело будет. Придут другие люди, появится конкуренция, и про вас забудут. Некоторые думают, что всегда будут большими людьми. Примеров масса и среди тех, с кем я играл в «Рубине», но фамилии не хочу называть. Даже в «Шиннике», куда меня позвали и где поставили задачу выхода в премьер-лигу, было уже по-другому. Играли на результат.

Не надо Вагнера!

— Какой нападающий для вас самый неприятный?
— Вагнер Лав.

— Его, к счастью, на Евро не будет. Таких там вообще не встретится.
— Почему, а Левандовски?

— Он совершенно не Вагнер Лав, другой тип.
— Но он же нападающий высокого уровня, верно? Надо просто знать манеру игры, сильные качест­ва, разработать индивидуальную тактику.

— Таких сборных, как Уругвай, скажем, на Евро в групповом турнире тоже не будет.
— Сложно сказать, может, и не будет. Я бы не стал судить по товарищеским матчам.

— Россия, видимо, все время станет играть первым номером. Защите при этом проще играть или лучше «сидеть» самим?
— Если занимать при атаке правильные позиции, то это несложно. Если защитник займет неверную позицию, можно получить острую контратаку. Еще важна роль опорного хава. Ведь обычно один защитник из четырех подключается, остается трое.

— Правильно ли играет Денисов?
— Как раз с ним нет никаких проблем. Но тут необходимо еще подсказывать, и защитнику это просто сделать: ты же стоишь сзади, видишь все как на ладони, в то время как опорный в середине должен постоянно крутить головой. Вовремя подскажи, и все будет проще.

— Вам придется много подсказывать. Все соперники сборной России — контратакующие команды.
— Много подсказывать не проблема, главное — это делать по существу. Говорить должны на поле все, от вратаря до нападающего.

— Адвокат перед каждой игрой постоянно твердит, что надо бы еще поработать над прессингом. Что он именно от вас хочет? Чтобы сборная все девяносто минут прессинговала?
— Нет, все девяносто — нереально. Думаю, он хочет, чтобы в ситуации, когда мяч, скажем, на фланге, его быстрее забирали и резко контр­атаковали. Но Адвокат этого не говорит, это я предполагаю, что он этого хочет.

— Как же так?!
— А вот так. В принципе, понятно — отбор мяча и сразу атака.

— Йоахим Лев, тренер немецкой сборной, как раз хочет, чтобы его сборная «высоко» прессинговала в своей «группе смерти». Гоняет подопечных в двухразовом режиме. Вы работаете один раз в день. Серь­езный повод для дебатов?
— Да не смогут они весь матч прессинговать… А что касается тренировок, то это — тренерское дело. Наша задача выполнять требования.

— Вы сами себя чувствуете комфорт­но?
— Да.

— И что вас плохо тренируют, вам не кажется?
— Нет. Все покажет Евро.

— В чем сами хотели бы прибавить за оставшуюся неделю?
— Во взаимопонимании с партнерами. Все же я не играл с ними вместе.

— Опять же говорят, что сборная России подстраивается под уровень соперника, с которым играет…
— Вы меня так спрашиваете, как будто я всю жизнь в сборной играю!

— Но сыграли же с Уругваем, посмотрели матч с Литвой. В первом случае играли азартно, потому что соперник сильный. С прибалтами матч был другим…
— Ну что говорить о результатах контрольных матчей! Вот голландцы там кому проиграли? Болгарам? Все равно подсознание говорит, что матч — товарищеский. Вот литовцы вышли против нас так играть, что под конец у них ноги сводило. Не хотели проигрывать, хотели себя показать. Любая игра лучше, чем обычная тренировка. Но товарищеские матчи полностью отличаются от официальных. Всегда и везде.

— Безусловно. Но как быть с тем, что перед крупными турнирами их начинают транслировать по телевизору и обсуждать детально, в данном случае с прицелом на Евро? Выходит, надо постоянно перед кем-то отчитываться.
— Что делать, болельщикам надо видеть игры сборной. В клубах мы на сборах этих товарищеских матчей играем уйму. Люди видят результат, но при этом никто не знает, под какой нагрузкой команда выходит на ту или иную встречу. Не в курсе, какая именно тренировка накануне была. Хотят, чтобы всегда выигрывали, а воспринимать такие встречи, как с Литвой, надо как подготовку. У Адвоката есть план, в него входят три контрольных матча. Вот и все. Через сердце каждую такую игру нель­зя пропускать, хотя понятно, что нужно делать все, что требуется, сохранять игровую дисциплину.

— Почему вы не сыграли с Литвой?
— Не знаю.

— Не объясняли?
— Нет. Почему мне кто-то что-то должен объяснять?

— И с партнерами состав никогда не обсуждаете?
— Нет. Все воспринимают нормально любое решение.

— Для защитника сложно выходить на замену по ходу матча. Если придется, справитесь?
— Для игрока обороны такая ситуация — не из лучших. Но если игра сложится определенным образом, то что делать? Вообще в «Рубине» я выходил несколько раз на замену.

— И как?
— Нормально. С «Динамо» вышел, когда мы выиграли.

— Опять травма была чья-то?
— Нет, просто при счете 2:0 Бердыев решил усилить оборону. Я его не спрашивал, зачем он меня выпускает.

Подсознание не работает

— В Польше, кажется, лично вы никогда не играли, верно?
— Да, я там даже не был ни разу. Против польских команд играли на сборах, с «Лехом». Оттуда еще к нам Муравски потом пришел.

— Он вам не рассказывал о своей стране, сборной?
— Когда он был в Казани, мы не так много общались.

— Замкнутый был?
— Совершенно нормальный человек, никакой звездной болезни. И футболист был хороший. Просто у него какие-то проблемы в семье возникли, вот Рафал и уехал. Тяжело было перевозить жену с ребенком вроде. Я до конца не вникал.

— О чехах что знаете?
— Нецида знаю. Еще Сухи, из-под которого я забил «Спартаку» (улыбается).

— Он, кстати, в вашем стиле попал в сборную — в последний момент…
— У них кто-то травмировался?

— Нет, один из предполагавшихся защитников оказался не в форме.
— Кто?

— Ян Райнох.
— Нет, не знаю такого.

— Зато вы застали еще чехов в «Рубине»…
— Да, с Иржи Новотны играл. Когда он приехал, это было событие. Футболист с таким именем… Оказался при этом хорошим человеком, без зазнайства. Его все любили в команде. Даже когда перестал играть, ни на кого не обижался, вел себя нормально.

— А с греками у вас как дела обстоят?
— Никак. Играли вот с «Олимпиакосом» и ПАОКом.

— ПАОК больше похож на сборную Греции.
— В принципе, они комбинационно пытались играть.

— В сборной от них будет Салпигидис, маленький такой, проворный…
— Не помню его. Надо было результата добиваться, так что не присматривался к персоналиям. Скорее, запомнились болельщики в Греции.

— Греки любят провоцировать, не показалось?
— Нет.

— Как итог: какой результат можно привезти с этого Евро?
— Ох… Не люблю я вот этого. Никогда не давал прогнозов.

— Так я не о прогнозе, а об ощущениях внутренних…
— (Пауза.) Не знаю. Мне больше по душе выходить на конкретную игру и убиваться на поле, а подсознание… Оно по-разному работает, и сейчас у меня нет никаких ощущений.

— Что после Евро?
— Поеду в «Рубин».

— А отпуск?
— Не знаю, не задумывался еще. Сейчас про отпуск думать смысла нет.

Женева