Заслуженный артист России Сергей Лосев, комментатор Иван Лосев: «Хорошую сборную трудно набрать не только в футболе»

БДТ и «Зенит». Символы Петербурга — театральный и спортивный. Оба давно привыкли к ажиотажным аншлагам и повышенному вниманию со стороны прессы. Оба играют по системе «осень — весна» (небольшая разница лишь в том, что легендарный театр на Фонтанке не берет зимней паузы на отдых и трансферные сделки). Да и вообще между двумя символами нашего города значительно больше общего, чем можно себе представить.

Сейчас, например, их возглавляют (тренируют) тезки — главный режиссер Андрей Могучий и главный тренер Андре Виллаш-Боаш. Или, скажем, Лосевы. Ведущий актер БДТ Сергей Лосев верой и правдой служит знаменитому театру почти тридцать пять лет — с 1980-го. Ведущий спортивных новостей на телеканале «Санкт-Петербург» и комментатор матчей «Зенита» Иван Лосев появился на свет несколько позже и таким же стажем качественной работы козырнуть пока не может, но опыт — дело наживное. Оба Лосева петербургским зрителям известны очень даже хорошо. А вот про то, что Сергей Васильевич — отец Ивана Сергеевича, петербургским зрителям известно не очень хорошо. «Спорт День за Днем» решил исправить это небольшое упущение.

«...на поле вышел Серж Лоссе!»

Первый легионер петербургского футбола из дальнего зарубежья? Официально таковым считается известный защитник Милан Вьештица, купленный «Зенитом» в самом начале 2002 года. Не многие болельщики помнят, что еще десятью годами ранее в заявленной на первый чемпионат России (естественно, в низший дивизион) петербургской команде «Биосвязь-Студент», чуть позже сменившей название на «Галакс», играл другой серб — Андрэ Вукович. Но был в девяностые годы в футбольной жизни нашего города и другой примечательный случай: во втором тайме товарищеского матча БДТ — «Вечерний Петербург» сборная театра усилилась… темнокожим легионером, чье появление на поле вызвало большое оживление на трибунах. Даже жаль, что тот скоростной крайний полузащитник по имени Серж Лоссе ограничился единст­венным матчем в Петербурге...

— Вы, кажется, были непосред­ственно причастны к столь экзотическому усилению сборной БДТ, Сергей Васильевич?
— Эту идею предложил мой коллега Лифанов. Но самому Игорехе было сложно ее реализовать, а вот у меня-то много кожи, не покрытой волосами. Что очень удобно для грима. Но все равно гримироваться пришлось значительно дольше, чем, собственно, играть в футбол. Всего-то минут 10 на поле и пробегал. Но болельщиков на трибунах завести успел, да и сама игра явно «встряхнулась».

— Вам ведь и в кино приходилось менять цвет кожи...
— И в кино, и на телевидении — кем только не был! Играл африканцев, индусов, евреев, грузин, французов... А начал с маленькой роли индейца в 7 лет. Окончив первый класс, поехал отдыхать в лагерь, и моя воспитательница уговорила меня выступить с индейским танцем. С перьями на голове, копьем в руках, внизу живота папоротник — все как полагается настоящему индейцу. Вот только мой индеец танцевал, представьте себе, под баян! Тем не менее номер имел успех у публики.

Папа у Вани силен в математике...

— Знаю, что позднее вы имели успех и в школьной самодеятельности, однако поначалу выбрали для себя вовсе не театральный институт...
— Я очень любил — и продолжаю любить — математику. И горжусь оконченными четырьмя курсами математико-механического факультета ЛГУ. Это сейчас полно всевозможных университетов, а тогда истинный ленинградский Университет с большой буквы был один. Марка! Но все-таки театр перетянул на свою сторону. Любимой математике я стал уделять все меньше времени, а театральной студии при ЛГУ — все больше. И в конце концов, к ужасу мамы, решил накануне пятого курса уйти из Университета и подал документы в Институт театра, музыки и кинематографии.

— История с подачей вами документов в театральный обросла легендами. Это правда, что вы умудрились собрать невероятное количество справок за один день?
— Другого выхода просто не было. «Мы, в принципе, можем допустить вас на третий тур прослушивания, но вы же не успеете... Потому что в понедельник прием документов уже прекращается». Сказали мне это в субботу! Два выходных — не в счет, все закрыто. Оставался единственный день, и в понедельник ранним утром я побежал по врачам. А если человек горит настоящим, истинным желанием, он горы может свернуть! Пришлось, еще даже не став актером, включать весь потенциал — постарался обаять, расположить к себе... Влетаю сдавать кровь. Лаборатория. Вы знаете, сколько времени обычно занимает анализ. Я — с самого порога: «Умоляю! Опаздываю! Выручайте!» И конечно, помог тот факт, что в те времена слово «актер» звучало совсем по-иному, чем сейчас... Женщина-врач командует мне: «Так, отойдите в сторону. Еще, подальше». Смотрит на меня задумчиво и спрашивает у медсестры: «Как ты думаешь, какой у него может быть гемоглобин?» И начала заполнять графы, одну за другой... Когда я примчался в театральный со всеми справками, там не поверили своим глазам: «Украл бланки, да? Сам все заполнил?» Я бью себя в грудь: «Вот же, все печати на месте, смотрите!» — «Да-а-а...»

Шанс от Товстоногова

— В «клуб европейского уровня», коим, без сомнения, является БДТ, вы пришли только в 32 года. Продолжая спортивную аналогию, спрошу: не позд­новато ли для дебюта?
— Может быть, моя театральная судьба сложилась бы немного по-иному, приди я в БДТ пораньше... Но сейчас уже бессмысленно об этом рассуждать. Поначалу, конечно, попав в такую звездную компанию, к самому Товстоногову, нервничал, был зажат как актер. Хотя Оля Волкова, с которой я работал еще в Театре Комедии (она перешла в БДТ года на полтора-два раньше меня), говорила: «Серега, если перейдешь к нам — не боись! Георгий Саныч, кого бы ни брал, всегда даст роль!» Другое дело, что, если ты эту роль не вытянул, мог попасть в осадок, уйти в труппе театра на второй план, если не на третий... Но шанс Товстоногов действительно предоставлял всем.
Помню, как мне не давалась моя первая роль — Вайнонена в «Оптимистической трагедии» (говорит с финским акцентом). Я-а-а-а-рый такой коммунист. Первая роль в БДТ! Режиссер — великий Гога! Партнер по сцене — сам Борисов! Как тут не зажаться... Видя мои мучения, Гога вызвал к себе в кабинет: «Сергей, вы — уже в театре. Вас никто не выгонит. Не нервничайте. А если не сможете сыграть — наиграйте! А я потом лишнее уберу...»
Ничего себе — «наиграйте»! Это же верх непрофессионализма. Ладно бы — комедия, сатира, а тут ведь реалистичнейшая пьеса. Я, конечно, кивнул: «Да-да, Георгий Александрович». А потом сел и стал думать. И все-таки тот вызов на беседу к Товстоногову мне серьезно помог, раскрепостил. Как и та знаменитая история с Басилашвили, о которой Олег Валерьянович рассказал в своей книге. Сидит он, молодой актер, в БДТ на лестнице, курит, переживает, что дела его в театре не складываются. Мимо проходит Товстоногов. Остановился: «Олег, вы хотите уйти из театра? (А тот ведь ни слова об этом не говорил!) Не уходите. Вы мне нужны». Повернулся и ушел. Всего три фразы. Но как же они окрылили актера, как пришлись кстати! Очень важно для молодого человека, будь он в театральной труппе или, допустим, спортивной команде, услышать такие ободряющие слова.

— Сергей Васильевич, задам вам извечный вопрос, в равной степени касающийся главного режиссера БДТ или, допустим, главного тренера «Зенита»: что лучше — диктатор или демократ?
— Знаете, есть известное выражение: «Хочешь завалить пьесу — дай актерам самим распределить роли». На мой взгляд, что в театре, что в футболе диктаторские качества руководителю просто необходимы. Без этого никуда. Иначе будет анархия, а результата не будет. Другое дело, что главный должен пользоваться настоящим уважением у членов своей команды, руководить настойчиво и по-волевому, но без крика. Не давить, а убедить, увлечь за собой. Тогда и возникнет «добровольная диктатура», как говорят в театре.

— В начале 2000-х годов в «Зените» появился ваш полный тезка — Сергей Лосев. Это был совсем молодой, но способный, многообещающий вратарь. Однако в команде он не задержался — не захотел ждать своего часа в резерве, за спиной у Малафеева и Чонтофальски. Лосев играет в футбол и по сей день, но только в «Нефтехимике», клубе из второго дивизиона чемпионата России. Как вообще, по-вашему, следует поступать молодому специалисту, «не проходящему в состав» футбольной команды или театральной труппы, — уходить в поисках лучшей доли или терпеть в ожидании своего шанса?
— Расскажу одну историю. Пришел к нам в театр один известный режиссер ставить «Лес» Островского. А ведь Аркашка Счастливцев — это моя роль, просто моя! Досталась же она Андрюше Толубееву. Я набрался нахальства и подошел к режиссеру, который до этого меня знать не знал: «Скажите, у вас бывают двойные назначения на роль?» Режиссер очень удивился, но просьбу мою выслушал. Аркашки в итоге я так и не добился, зато получил роль купца Восмибратова в спектакле, где меня вообще не собирались задействовать! Так что клянчить и унижаться, безусловно, не стоит, но молодому талант­ливому парню (будь он начинающий актер или футболист), полному сил и энергии, никак нельзя сидеть сложа руки в ожидании, что вот сейчас «все предложат и все дадут». Нет, работает совсем другой девиз: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».

— Дружащие между собой футболисты или хоккеисты на выездных матчах или предсезонных сборах живут в гостиничных номерах по двое. Исключение составляют особо авторитетные игроки либо вратари — им полагается одноместный номер. Каковы принципы «расселения» в театральных гримерках?
— Да точно такие же. Народные артисты на гастролях живут в одноместных номерах, заслуженные и актеры без звания — в двухместных. Кто с кем дружит, с тем и делит комнату. Психологическая совместимость необходима. Хотя... насчет совместимости. В Сочи дело было. Два наших известных актера, обойдемся без фамилий, вечером не были заняты в спектакле. Прохожу мимо их номера — слышу дикий шум. Ссорятся. Захожу. «О Серега, иди сюда!» Легко сказать «иди» — весь пол в номере просто заставлен бутылками вина. Накупили заранее на все суточные. Еле прошел к столу, стоят два налитых стакана. «Ты видишь, сколько он мне недолил?! И так каждый раз!» Я не сдержался: «Вы сдурели тут, что ли? У вас в комнате плавать в вине можно, а вы из-за пяти граммов...» — «Нет, это же вопрос принципа, тут важна справедливость!»

Шахматная шишка

— Много лет вы заслуженно считаетесь сильнейшим и стабильнейшим шахматистом во всем БДТ. Чемпионаты в театре не проводите?
— Чемпионаты — нет, а вот матч с Театром Комедии однажды провели. Играли по схевенингенской системе — каждый с каждым, мне удалось набрать больше 50 процентов очков, другие поддержали, и матч мы в итоге выиграли. Жаль, так и не состоялся шахматный матч между сборными актеров и музыкантов Петербург — Москва. Вели мы переговоры с Аркадием Аркановым. Но так и не нашлось свободное «окно», которое бы всех устроило. В театре я сейчас играю разве что в гримерке с Валерой Дегтярем. А так есть своя привычная шахматная компания — скульпторы, музыканты... Иногда зовут сыграть в Дом композитора, там приличный уровень, где-то кандидатов в мастера. Но иногда удается кое-кого «пощипать». Удивляются...

— Вы, Сергей Васильевич, стали невольным соавтором появления в артистической среде нашего города нового спортивного термина — «шахматная шишка». Расскажите ту удивительную историю с народным артистом Вадимом Медведевым...
— После того как я пришел в БДТ, Вадим Александрович — заядлый шахматист — вычислил меня мгновенно. Играли мы постоянно, в любую свободную минуту. «Цейт­нотчик вы, Сергей, ох, цейтнотчик, — посто­янно говорил Медведев. — Я люблю подумать за доской...» Сели с ним играть и в венгерском городе Дьер. Шел «Тихий Дон» — гастрольная премьера! Полный зал важных партийных персон. А мы играем в комнате, за кулисами. Я не занят. А Медведеву скоро выходить на сцену. Делаю ход. Медведев задумывается: «Интересная комбинация...» И выходит, так и оглядываясь на доску.
По пути на сцену Медведев с ужасом понял, что с выходом опоздал. И опоздал серьезно — минуты на полторы! Актеры уже начали его реплики между собою раскидывать — а что делать, не ждать же его! Демич на сцене стоял лицом к зрителям, а Лавров, наоборот, спиной. И вот Юра Демич видит, как у Кирилла Юрьевича от ужаса расширяются зрачки — там, в глубине сцены, что-то происходит. Оказывается, Медведев понял, что безнадежно опаздывает, — и пошел не в кулисы, откуда должен был выйти, а напрямик — через арьерсцену. Там висел символизирующий Тихий Дон тяжеленный, окованный железом полукруг. Четверо монтировщиков с трудом поднимали его на тросах. А Медведев поднял его один — и лбом! Затем пролез в щель, вышел на сцену и начал быстро говорить свой текст. И тут у него прямо изо лба начинает расти громадная шишка, которая достигает, чтобы не соврать, размера кулака! Никто из стоявших рядом актеров не сумел сдержать хохота. А Медведев в таком шоке, что не чувствует никакой боли и думает, что смеются над ним и его опозданием. «Чего... чего вы в самом деле... подумаешь, опоздал», — бормотал он вполголоса на сцене.
В антракте Товстоногов в бешенстве влетел за кулисы — искать опоздавшего Медведева. Сталкивается с ним в коридоре, не успевает ничего сказать и видит эту гигантскую шишку. «А-а… э-э-э... это вам в наказание», — только и сумел произнести опешивший Георгий Александрович. И ушел, то и дело оглядываясь на лоб Медведева.

— Правда ли, что Медведев, заигравшись, однажды вышел на сцену с шахматным ферзем в руке?
— Правда. Да что там ферзь! Играл в БДТ актер по фамилии Карнович-Валуа. И была у него роль — адмирал флота. Выходил он на сцену в полной парадной форме — белый китель с адмиральскими регалиями, эффектная фуражка... Но выход адмирала был только в первом и четвертом действиях, а между ними пауза — два с половиной часа. Отдыхал артист в гримерке, чай пил. И вот однажды вышел его адмирал в последнем действии в… тапочках. Да не просто в тапочках, а в ярких восточных туфлях с загнутыми вверх носками! Представьте: фуражка, белый китель, ордена, эполеты, команда «Смирно!» — и эти тапочки...

— А верно ли, что Кирилл Юрьевич Лавров, если матч «Зенита» совпадал со спектаклем в БДТ, смотрел футбол прямо у себя в гримерке?
— Ни разу такого не видел. Думаю, это красивая легенда. Про Кирилла Юрьевича другую интересную историю рассказывали — про его молодые годы, когда он жил в общежитии прямо во дворе театра. Якобы однажды он в ходе спектакля, в котором был занят, заскочил на минутку домой, а по телевизору шла прямая трансляция спектакля. «Что за странная пауза? — подумал вдруг Кирилл Юрьевич. — Кто это не вышел? Ой, это ж я не вышел!» И бегом через двор обратно на сцену...

— Но уж тот факт, что именно Лавров, страстный болельщик, основал знаменитую футбольную команду БДТ, оспорить невозможно...
— Это точно. Все выбегали! И народные артисты, и заслуженные, и стар и млад... Прекрасная была многолетняя традиция: матч БДТ — «Вечерка». ­Команда нападающего Кирилла Лаврова против команды вратаря Валентина Семенова, известного спортивного журналиста. Сейчас у нас в футбольной сборной театра капитанит актер Леша Фалилеев, но ему с каждым годом все труднее и труднее набрать боеспособный коллектив. У молодых артистов, приходящих в наш театр, что-то не заметно тяги к спорту. Интересы совсем другие — компьютер, социальные сети... Приходится вот сына на помощь звать. По регламенту одного родственника артиста можно дозаявить в сборную театра, так что помощь Ивана весьма кстати.

«Зенит» что-то не радует...

— Иван же в детстве даже занимался в знаменитой футбольной школе «Смена»?
— Да, но довольно быстро я решил сына оттуда забрать. Для его же блага. Как-то подсмотрел их тренировку в «Смене»: на поле мой такой худенький, маленький, а рядом уже такие крепенькие «шкафчики» бегают, оттирают его от мяча. («Я потом свою версию событий изложу», — интригует Иван Лосев.) Так что на футбол он ездить перестал, зато стал ездить на музыку. И однажды на дне рождения так «Турецкий марш» на ксилофоне выдал, что произвел полный фурор среди приятелей. Пытался я и ему, и старшему сыну Александру привить собственную любовь к математике и шахматам, но, видимо, чрезмерно нажимал, явно перебрал с интегралами и логарифмами, Гауссом и Колмогоровым. Так что с Иваном если и играем на даче, то в длинные нарды.

— А за элитным шахматным миром следите?
— Конечно! Там некая смена поколений идет. Крамник вот как-то «слился» в последнее время, Гельфанду уже 46, да и Ананду, собственно, за сорок, но он пока держится. Сейчас с интересом наблюдаю за его матчем с Карлсеном. Интересный парень этот норвежец... Наша молодежь? Вот Андрейкин на днях неожиданно «выстрелил», Карякин уровень держит, но хотелось бы большего от него... За шахматами, безусловно, слежу. Это страсть на всю жизнь!
Диск вот купил с программой Fritz — для кого-то устаревшая, а для меня в самый раз. Мне нравится, что кроме разных игровых уровней можно выставить машинному партнеру и чисто человеческие качества — «он выпивши» или «чрезмерно любит атаковать». А на втором купленном диске полмиллиона партий записано, вся шахматная классика. Из них более 300 тысяч современных, но это уже не шахматы, а просто ужас какой-то! В разгаре партии на доске семь фигур под боем — и никто никого не бьет, потому что все фигуры «отравлены»! Это уже не игра в ее чистом виде, это домашние разработки, электронные штучки... Но с компьютером играть люблю. Тем более что в своей компании за 20 лет все друг друга уже наизусть выучили. Иной раз неплохо бы хитрую ловушечку придумать против «варианта дракона» в сицилианской защите — а лень. Идешь вместо этого футбол смотреть по телевизору.

— Тем более сын комментирует...
— Он не все матчи комментирует. А я стараюсь смотреть все — если, конечно, нет спектаклей, репетиций или съемок. Потом Иван «подгружает» футбольными новостями. Может и поехидничать при этом — я в англий­ском чемпионате команде «Манчестер Юнайтед» симпатизирую, а дела там нынче не очень. Да и «Зенит» что-то радовать перестал. Вот не укладывается в голове: вести 2:0 за 10 минут до конца матча и умудриться его проиграть. И «Байеру» потом проиграли, и «Тереку». Что-то надо предпринимать, «морально-волевые» включать...

Похож на отца даже характером

— Папа и впрямь болеет за «Манчестер Юнайтед», но, скорее всего, уже по инерции, поклоняясь живой статуе сэра Алекса Фергюсона, — по-доброму иронизирует на следующий день Иван Лосев. — Я же в английском чемпионате симпатизирую «Ливерпулю». В минувшем чемпионате «Манчестер Юнайтед» смотрелся совсем неважно, так что был повод позвонить папе и лишний раз напомнить ему: «На каком вы там месте? На седьмом? На десятом?» Но английский футбол, наверное, единственный повод для того, чтобы мне просто о чем-то поспорить с отцом. У нас вообще нет никаких разногласий.

— Да вы и похожи друг на друга сильно...
— Это верно. У меня и родинка такая же на лице, и волосы я рано потерял, в том же возрасте, что и папа. Видимо, и характер у нас одинаковый. Воспитали меня они с мамой, смею думать, очень неплохо. Мне доверяли, а я в свою очередь старался их не огорчать. Когда перед выпускным, 11-м классом поступил на подготовительные курсы в СПбГУ, родители одобрили мой выбор (папа ведь учился на матмехе ЛГУ, и в нашей семье царит настоящий культ Петербургского университета) и уточнили только, кем именно я хочу стать. «Спортивным журналистом», — произнес я это магическое для меня сочетание слов.

— Почему именно спортивным журналистом?
— Любовь к футболу испытывал с детства. Даже не помню почему. Папа был очень занят и у телевизора оказывался редко, старший брат был совсем неспортивным человеком и привил мне любовь к музыке — группам «Кино», U2, Depeche Mode, — но точно не к футболу. К тому же в моей жизни была «Смена». Пусть всего один сезон, но все-таки... Отец вот говорит, что забрал меня из футбола волевым решением, а мне хочется думать, что все было совсем по-иному. Я помню, что решающую роль сыграл размыв метро между станциями «Лесная» и «Площадь Мужества». Когда нужно было выходить из метро, садиться в этот забитый людьми 80-й автобус и потом снова спускаться в метро. А «Смена» ведь располагается на «Академической». Маме стало просто тяжело меня туда возить, вот и пришлось попрощаться с футболом... Жалел потом, конечно. И сейчас мне интересно узнать, кто из той команды «Смены» 1987 года, с кем я вместе проходил отбор, сумел немного поиграть и даже забить за основной состав «Зенита». Вроде как Олег Кожанов выступает на хорошем уровне, в ФНЛ. Тот самый, что смог немного поиграть и даже забить за «основу» «Зенита».

«В актеры — только через мой труп!»

— Может, отец видел в тебе будущего актера, а не футболиста?
— Ровным счетом наоборот. Отец не стал в интервью развивать эту тему, но мне он однажды сказал: «В актеры ты пойдешь только через мой труп!» Я ведь, можно сказать, четвертый в семье «по порядку». Мама тоже актриса, старший брат окончил актерские курсы под руководством Андрея Юрьевича Толубеева... Но меня в театре папа не видел абсолютно. Потому что знал, какой это, во-первых, адский труд. А во-вторых, он очень доходчиво мне объяснил, что в театральном — как, собственно, и в спортивном мире — из огромного числа исполнителей по-настоящему реализовать себя и свое дарование удается считаным единицам. Мало обладать определенным талантом, ты должен быть непременно замечен, должен попасть в струю. Я понял отца — и поступил в Университет, на факультет журналистики.

— Но закулисным ребенком при таких родителях ты был наверняка?
— Еще бы! В Театре кукол на углу Невского и Садовой, где играла мама, я проводил время постоянно. Путался у всех под ногами и однажды даже чуть не сорвал спектакль. По ходу действия мамин герой звал на помощь: «Сыночек, сыночек, где ты?» А я, пятилетний, закричал из первого ряда: «Мама, мама, я здесь!»

— А целенаправленно на театральную сцену выйти случалось?
— Этот факт — предмет моей гордости. Мне довелось выйти на сцену БДТ с самим Кириллом Юрьевичем Лавровым. Причем не однажды, а раз, наверное, пятнадцать! Вот сейчас вспоминаю об этом — и замираю. От восторга и ужаса одновременно.

— Почему?
— Один раз я провинился... Это был спектакль «Перед заходом солнца», где главный герой, герой Кирилла Юрьевича, влюбляется в молодую девушку. И вот в ключевой сцене пьесы у них происходит важное объяснение, они на авансцене обмениваются репликами, а группа детей как бы наблюдает за ними со стороны. В группе было два мальчика и, по-моему, четыре девочки, и среди них я выглядел каким-то переростком — дали мне в костюмерной чьи-то коротенькие штаны... Поначалу мы, дети, понимали всю ответственность момента, но на десятый раз так просто стоять на сцене нам стало скучно. Кто-то меня зацепил, я ответил, возник шум — но вроде бы без всяких последствий... А на следующий день я в коридоре театра случайно столкнулся с Кириллом Юрьевичем. Он остановил меня и, ничего не говоря, просто прожег взглядом. Секунд 10 стоял абсолютно молча и только смотрел в упор! Потом Кирилл Юрьевич медленно произнес: «Никогда больше так не делай» — и ушел. А я остался — и у меня еще долго горели щеки...

— Это был единственный опыт выхода на сцену?
— Почему же, еще и в клубах довелось поиграть. Только не в спектакле, а… на ударных. Я ведь окончил музыкальную школу имени Ляховицкой на Садовой улице. А моим одноклассником во Второй Санкт-Петербургской гимназии (мы с ним даже в детсад вместе ходили) был Костя Заблудовский — сын Андрея Изильевича Заблудовского, участника популярной группы «Секрет». Понятно, что и сам Костя отлично играл на гитаре. А третий член нашей группы, Артем Сащенко, и по сей день продолжает музыкальную карьеру... Играли мы в клубе «Пятница» на территории Сенного рынка, в «Манхэттене»... Играли со всем своим юношеским максимализмом, но определенного стиля, честно скажу, у нас не было. Потом, как это принято говорить, начались «творческие разногласия» — и группы не стало. Зато на журфаке мои однокурсники и друзья тоже музицировали вовсю — Максим Заговора пел, Александр Туполев играл на бас-гитаре — и навыки ударника мне опять пригодились...
Правда, несколько последних лет не собирались — времени нет.

Три дня на подготовку

— Первые шаги на телевидении ты сделал на телеканале «НТВ-Петербург». Почему именно там?
— Я давно дружу с Андреем Бурцевым. Сейчас он заместитель генерального директора по информационному вещанию телеканала «Санкт-Петербург», а тогда был собственным корреспондентом федерального канала НТВ в нашем городе. Он и позвал: «Приходи на студию, посмотришь, поймешь — твое это призвание или нет». Несколько месяцев я, первокурсник, сомневался в своих силах. А потом подумал: почему нет? Учеба мне давалась, свободное время было — надо пробовать! Пришел в спортивную редакцию. В дружный коллектив — Леша Чумаков, он до сих пор там руководит, Катя Енгалычева, Леша Петров... Потихоньку начал ездить на съемки — сначала как стажер, потом стали доверять самостоятельную работу.
И тут я чуть не упустил свое профессиональное счастье. Настало лето, и очень потребовались деньги. У родителей просить было неудобно, а на работе я практически ничего тогда не получал. Устроился к друзьям нашей семьи в кафе официантом работать. График — с 9 до 23. Ребята с НТВ звонят: «Ваня, поедешь завтра на съемку?» Про свое официантство говорить не хотелось, приходилось врать: «Да я вот на дачу сейчас уезжаю».
Лето закончилось, а вместе с ним и моя работа в кафе. Звоню на телевидение насчет работы — а мне в ответ: «Ваня, ты ж на даче...» Руки так и опустились: было счастье, да уплыло... Два месяца был без работы, и вдруг уже в ноябре звонит Катя Енгалычева: съемка там-то и там-то, сможешь помочь? Я туда не ехал — летел! И во второй шанс уже вцепился мертвой хваткой. Видимо, стал постепенно прибавлять, раз в мае 2008 года перед таким памятным финалом Кубка УЕФА директор петербургского корбюро НТВ Юрий Юрьевич Зинчук (сейчас он работает заместителем директора телеканала «Санкт-Петербург» по информационно-политическому вещанию) сказал именно мне: «Лосев, есть одно место в чартере ’’Зенита’’. В Манчестер летишь ты». — «А оператор?» — переспросил я. «А оператор не летит. Только ты и камера. У тебя есть три дня на подготовку».

— Неужели сам снимал в Манчестере?
— А куда было деваться! Три дня ездил на съемки с настоящим мастером своего дела Сергеем Воробьевым, он учил меня правильно выставлять баланс и другим премудростям... Потом полетел в Манчестер. Там, слава богу, мне не надо было брать синхроны у футболистов — их мы взяли у федерального канала НТВ. Снимал антураж и брал интервью у родственников игроков «Зенита» и болельщиков, на подготовку каждого у меня уходило минут по пять — пока камеру подготовлю, человека поставлю, микрофон проверю...
В 2009 году стал работать на матчах «Зенита» уже постоянно — на «100ТВ». Начинал в программе Артема Татаринова, общался со знаменитостями из мира театра, музыки на футбольные темы. А потом «Сотка» применила в трансляциях ту же практику, что и «НТВ-Плюс», — комментаторы наверху и корреспондент у бровки. Так мне посчастливилось поработать с Кириллом Викторовичем Набутовым и Алексеем Александровичем Стрепетовым, моя роль поначалу была минимальной, зато опыт работы заметно рос. На второй сезон к репортажам подключились Федор Погорелов с Алексеем Игониным. С большим удовольст­вием я отработал на бровке эти два сезона, и, что особенно приятно, оба этих сезона — 2010 и 2011/12 — стали для «Зенита» чемпионскими.

— А затем ты из «ведомого» сам превратился в «ведущего», да еще стал руководить спортредакцией на канале «Санкт-Петербург»...
— Да, два года назад, 1 октября 2012 года, вышел наш первый выпуск спортивных новостей. Честно скажу: было сложно и начинать пришлось с нуля. Потому что предыдущую спортивную редакцию расформировали полугодом ранее — и после этого не было фактически ни-че-го. Ни архива, ни — самое важное — людей. А по этическим соображениям я не мог звать на работу друзей с других телеканалов, с кем когда-то работал. В общем, много было поначалу всевозможных проблем, накладок, проколов в прямом эфире... Но сейчас, смею надеяться, работу свою мы наладили — и совсем даже неплохо.

— В новом футбольном сезоне ты комментируешь матчи «Зенита» в непременном тандеме с кем-либо из комментаторов «НТВ-Плюс», специально приезжающих из Москвы. Столичные гости, как правило, особо «Зениту» не симпатизируют — чего не скажешь о тебе...
— Неужели так заметно? А я так стараюсь быть предельно объективным! Ведь телеканал «Санкт-Петербург» можно смотреть и на «Триколоре» — это 12 миллионов подписчиков от Урала и до южных регионов страны. И, допустим, в Краснодаре вряд ли поймут, если комментатор футбольного матча будет явно болеть за «Зенит». А с другой стороны... Вот забил Смольников на 89-й минуте победный гол «Динамо» — и как тут удержишься от эмоций?!