Заслуженный тренер России Владимир Аликин: «Наш допинг был китайской серой»

(Фото: РИА «Новости»)

После счастливого затишья сочинской Олимпиады допинг-скандалы в российском биатлоне посыпались как из рога изобилия. Как ранее писал «Спорт День за Днем», в среду Ирина Старых получила двухлетнюю дисквалификацию за применение допинга. Вчера стало известно о наказании еще одной бывшей спортсменки сборной России Екатерины Юрьевой. Ее как рецидивистку в злоупотреблении допингом отлучили от спорта на восемь лет. Фактически это означает пожизненную дисквалификацию. С вопросами о том, как такое могло произойти, мы обратились к олимпийскому чемпиону и бывшему тренеру сборной России Владимиру Аликину.

Паспорт сделать не разрешают!

— Как относиться к этим новостям простому болельщику, который болеет и переживает за спортсменов, а потом узнает, что все они обманщики?
— Честно говоря, уже надоели все эти истории с допингом. А ваш вопрос лучше переадресовать бывшим тренерам и руководителям российского биатлона. Они все знают и гораздо лучше могут объясниться с болельщиками. Не буду скрывать, я многое знаю, но такие вещи говорить вслух нельзя. Александр Тихонов правильно как-то раз сказал. У нас доходило до того, что спортсменов заставляли принимать комплекс специальных препаратов, иначе угрожали не пустить на Олимпиаду. А теперь во всем виноваты спортсмены. Они сейчас будут оправдываться, брать всю вину на себя, чтобы не заложить всю команду, включая тренеров и федерацию.

— То есть спортсмены не виноваты?
— Я не думаю, что в наше время спортсмен, а тем более член сборной способен самостоятельно, по своей воле что-то принять. Это раньше где-нибудь на чемпионате России можно было втихаря что-то себе сделать, но сейчас-то инспекторы ВАДА присутствуют практически на всех соревнованиях! Тем более это относится к олимпийскому году. Мне одно непонятно: почему наша РУСАДА берет пробы и никого не ловит, а стоит наших спортсменов проверить зарубежным специалистам и они сразу все находят?

— Мне это тоже непонятно. Почему же наша российская антидопинговая программа не работает?
— Я понятия не имею, как эта программа вообще работает. Тут, возможно, сыграла свою роль и большая политика. Сейчас, после Олимпиады во многих федерациях начнутся или уже начались кадровые перестановки. Некоторые люди метят на большие должности. Когда я был тренером сборной, у меня несколько раз происходили интересные случаи. У Черезова и Устюгова почему-то всегда был повышенный гемоглобин. Наш врач проверяет — 172–173 — это нормальный показатель. Приезжаем на соревнования, там проверяет специалист ВАДА и говорит: «У вас 180, вам нельзя выступать». Я им говорю: «Да не может этого быть, мы же вот только их проверяли! Давайте проверим, правильно ли у вас аппаратура настроена». А они: «Нет, мы никому не имеем права давать свою технику». Так они из нашей сборной и вырубали людей. Так произошло с Рожковым, Черезовым и многими другими. В других странах, например в Германии, этот вопрос решается при помощи ведения специальных паспортов, куда вписываются все медицинские данные спортсмена. Нам такие паспорта просто не разрешали делать. Вот Сергей Кущенко четыре года проработал генеральным директором СБР, что он сделал по большому счету? Хотя можно было оформить такие паспорта. Но нет, нельзя.

— Эта история про разные показатели наших специалистов и зарубежных похожа на какой-то заговор. Вы думаете, они это специально делали?
— Ну а что? Почему бы и не убрать конкурентов? Потом все равно ничего и никому не докажешь. Наши данные их абсолютно не интересуют! Мы же им неоднократно предлагали сверить настройки на аппарате, который определяет уровень гемоглобина. Они же везде должны быть одинаковыми. Нет, не дают. Причем такие моменты происходили, как правило, перед эстафетными гонками — при помощи теста на гемоглобин устраняли одного из наших лидеров.

Старых прикрывает собой федерацию

— Вы слышали версию самой Старых, как в ее организм мог попасть запрещенный препарат?
— (Смеется.) Да читал, конечно. Якобы она на лицо какие-то косметические маски накладывала и через кожу внутрь просочился допинг.

— Вы верите в эту историю?
— Конечно нет! Как будто никто — ни врачи, ни тренеры — не виноват. Она просто прикрывает команду и федерацию. Берет всю вину на себя. Руководство никогда не сознается.

— Так, может быть, ей стоило подать апелляцию?
— Ну а что толку? Помните, как мы впервые столкнулись с этой проблемой? Тогда допинг нашли у Ахатовой, Юрьевой и Ярошенко. Там-то вообще дело было выигрышным. Но наши так повели себя… Их там развели как лохов. В том деле столько было нестыковок! Мы как-то встречались в Перми с Кущенко, и я ему рассказывал эту историю. Я привел ему четыре очевидных факта, которые никак не стыкуются.

— Со Старых еще понятно — один раз ошибиться может любой. Но как Юрьева, которая уже попадалась, могла вновь наступить на те же грабли?
— Тут нужно иметь в виду, что никто ничего не понимает. Вот что такое рекомбинантный эритропоэтин? На нем якобы и поймали Ярошенко и всех остальных в 2009 году. Тогда все начали спрашивать: на чем попались русские? Первое, что официально заявил президент Международного союза биатлонистов Андерс Бессеберг, — это китайская сера. Все были в шоке. Что за китайская сера, что за ерунда такая? Прошло две или три недели, и он изменил свое мнение, сказав, что это эритропоэтин. Все заговорили: вот эритропоэтин это уже что-то знакомое. Потом прошло еще какое-то время, и выясняется, что это рекомбинантный эритропоэтин. Но вы извините, это же все говорит президент IBU, он не должен в таких ситуациях десять раз менять собственные слова. С подобными вещами не шутят. Когда ты говоришь сначала одно, потом второе, потом третье, это уже наводит на некоторые мысли. Это был первый звоночек. А когда узнала о допинге Ахатова, она заставила при ней вскрыть ее вторую пробу. Проба «Б» дала отрицательный результат. Она обрадовалась и уехала. Буквально через две недели ей приходит сообщение, что произошла ошибка и при ней вскрыли чью-то чужую пробу, а ее настоящая проба «Б» дала положительный результат. Это говорит о том, что ВАДА работает как захочет.

— Вы считаете, что с Юрьевой что-то подобное произошло?
— По большому счету да. Это все зависит от руководителей СБР, от того, как они работают с международным союзом. Это все одна большая политика.