Заслуженный тренер России Владимир Плющев: «КГБ мной заинтересовался в Институте физкультуры»

В середине минувшего сезона Владимир Плющев вернулся в большой хоккей. После двух лет отсутствия на тренерской лавке он возглавил ступинский «Капитан», выступающий в МХЛ. Последним до этого клубным местом работы Владимира Анатольевича была «Северсталь», где в сезоне-2005/06 Юрий Александров уже выступал за «основу», а 18-летний Вадим Шипачев лишь изредка подпускался к ней. Впрочем, из хоккея двукратный триумфатор молодежного ЧМ не уходил. Просто смотрел на него с другого ракурса, журналистского, став главным хоккейного портала… А нынешним летом судьба забросила Владимира Аанатольевича в Северный Казахстан. Он подписал однолетний контракт с клубом ВХЛ «Казцинк-Торпедо».

Иногда думаешь: «Как плохо, что нельзя вызвать человека на дуэль»

— По ходу двух этих лет, что провели без тренерской практики, вы открыли новостной хоккейный портал, главным редактором которого стали. Как пришла идея податься в журналистику?
— Никаких порталов я не открывал. Люди, распространившие эту информацию, видимо, не очень внимательно читали тот же портал. Дело как было… После того как Just Hockey открылся, мне предложили стать его редактором. Многие наши хоккейные сайты пишут слишком много глупостей и гадостей. И меня по­просили отделять на этом проекте зерна от плевел.

— Когда попали внутрь хоккейно-журналистского котла, какими показались его ингредиенты — где-то, может быть, сырыми, где-то — переваренными?..
— Я в этом котле варюсь с начала своей хоккейной деятельности. И порой встречался с такими клоунами — дальше некуда. Иногда даже думаешь: «Как плохо, что нет сейчас возможности вызвать человека на дуэль и совершенно официально засадить ему в лоб».

— Жестко…
— А как иначе, если некоторые безнаказанно пишут чепуху. Хорошо сейчас приняли закон, что надо, как говорится, «фильтровать базар». Нельзя же направо-налево хаять заслуженных людей, сделавших для хоккея очень многое.

— Вы, если пройтись по биографии, человек разносторонний. В ней, в частности, присутствуют такие три буквы, как КГБ. А это далеко не НХЛ… Как вы попали туда?
— И что это всех так интересует… (Улыбается.) История для Советского Союза вполне стандартная. Тогда во всех организациях были так называемые первые отделы. Там отбирали людей для других организаций. Если, к примеру, на заводе был грамотный, серьезный инженер, способный соорудить нечто эдакое, его брали в «ящик» (секретные отделы на предприятиях. — «Спорт День за Днем»). Из «ящика» — в систему еще более закрытую, в «контору» — так в наше время называли КГБ СССР. Система отбора людей была жесткой. Мной заинтересовались, когда я работал на кафедре хоккея Института физкультуры. Пришел, видимо, запрос. Сначала вызвали в отдел кадров, потом по «комсомольской путевке» — без права на отказ, сказали: «Вас ждут». Пришел. Со мной переговорили и направили на переподготовку в закрытую школу. После — начали работать.

При нас террора не было

— Почему именно борьба с терроризмом?
— А это не я решал. Что поручили — тем и занялся. Это сейчас гламурные мальчики выбирают, где им играть — справа или слева. Тогда не выбирали.

— Но предположения наверняка были…
— Видимо, физические данные имелись, подготовка… Все, что необходимо на этой должности. Я тоже не предполагал, что стану чем-то подобным заниматься. Но там не обсуждалось.

— В командах, где работали, ваше кагэбэшное прошлое не порождало каких-то прозвищ за глаза?
— Не надо говорить «кагэбэшный». Комитета государственной безопасности СССР боялись все спецслужбы мира. При нас террора не было. Как и не было грязи на людях, носивших погоны той «конторы»… И в командах никаких ненужных слов не произносилось. Когда люди начинают хотя бы немножко интересоваться, вникать, они понимают, что это была за «контора», чем она занималась. И отношение к ней я видел только уважительное. У нас и президент из «конторы». Только из другого ведомства. Вам ли, питерцам, не знать (улыбается).

— На президента нашего опыт работы в КГБ точно наложил отпечаток. А на вашу тренерскую деятельность былые «чекистские» будни оказывают влияние?
— Любая работа на любого человека откладывает свой отпечаток. Более того, она, наверное, проходит стержнем. Конечно, КГБ повлиял на меня. Я до сих пор не знаю, что такое взять чужое…

— Для этого, думаю, не обязательно иметь опыт работы в КГБ…
— И что такое «пропилить» контракт с игроком, я тоже не знаю… Поэтому, видимо, работаю не в КХЛ…

Говорю Соколову: «Макс, не выходи из ворот!»

— К слову, когда вы стали главным тренером первой сборной России, в Интернете то ли в шутку, то ли всерьез некоторые товарищи писали, дескать, Александр Стеблин, тогдашний президент ФХР, ранее отвечавший за неприкосновенность государственных границ РФ, «по блату» назначил «чекиста» Плющева…
— Большую дурость сложно было выдумать! Стеблин, во-первых, не из системы госбезопасности, а из пожарно-пограничных войск. Во-вторых, назначили меня потому, что с «молодежкой» я выиграл почти все, что только было можно. А во взрослой команде как раз назрел момент смены поколений. Тогда от сборной все отказались — Билялетдинов, Михайлов, Белоусов, Крикунов. Когда с предложением вышли на меня, признаюсь честно, не ожидал. У меня на тот момент была «золотая» молодежная команда, которая рвала соперников как туалетную бумагу. Три года я лелеял и растил этих ребят, а когда они созрели — стали танком проходиться по всем. А это самое классное для тренера: два года отпахал, а потом стоишь и, покуривая трубку мира, смотришь, как они делают то, что надо, когда надо и как надо.

— В итоге вы согласились…
— …и стал плавно привлекать своих ребят из «молодежки» в первую сборную. Если взглянуть на состав, с которым мы приехали на ЧМ в Финляндию, где стали седьмыми, из него впоследст­вии двенадцать человек стали чемпионами мира. А в 2003 году Ковальчуку, Григоренко, Трубачеву, Гребешкову, Тютину было по двадцать лет. Изначально передо мной была поставлена задача сделать команду не за год, а до Олимпиады — к 2006 году.

— Однако седьмого места вам не простили…
— Гламурные дела между членами федерации и исполкома. Поставили Виктора Васильевича Тихонова и Владимира Владимировича Юрзинова — честь и совесть нашей эпохи. И ЧМ-2004 мы завершили десятыми. Причем с тем же самым составом, за который меня критиковали. А дали бы поработать, через два года эти мальчики всех бы рвали…

— Опыта не хватило?
— Конечно. И не только игрового, но и человеческого. Двадцатилетний парень выходит на мировой лед биться с лучшими хоккеистами мира. Представляете, что у него внутри творится? При всем при этом мы показали очень приличный хоккей… если бы не провалили игру с латышами… Да и чехов в четвертьфинале можно было убирать. У меня «напарили», извините, ваши земляки (смеется). Я говорю Соколову: «Макс, играй классику свою. У тебя старая школа. Не выходи из ворот». В итоге на его выходах нам парочку и подвезли…

У нас нет никакой системы

— В этом году Россия спустя двенадцать лет вновь приняла молодежный чемпионат мира. Как считаете, третье место хозяев в Уфе — по делу?
— Картина, признаться, неоднозначная. Если бы не то удаление швейцарского защитника Гуэрра в четвертьфинале, наши могли и в четверку не попасть. Безусловно, эта команда должна была действовать лучше. Против Канады показали другой хоккей. Ребят использовали не так, как должно. Мощное нападение загнали в оборону, которая в общем-то хромала… А надо было играть, как в свое время Тарасов, — за счет атаки. У него имелось сумасшедшее нападение и не очень хорошая защита. Забивали семь, пропускали три — нормально…

— То есть дыры в обороне — неизлечимое заболевание российского хоккея во все времена?
— Потому что нет как таковой системы подготовки. В Питере готовят игроков так, как готовят в Питере. В Москве — как в Москве. По-своему работают в Челябинске, Тольятти, Магнитогорске, Казани. Нет централизованной системы. А ведь все начинается именно с детского хоккея.

— За истекшие четверть века эта фраза порядком, признаться, приелась…
— А все почему. У нас человек только закончил играть — сразу идет работать детским тренером. И вот получает он парня лет пяти-шести, и что с ним делать, не имея ни методик, ни системы подготовки?.. Со многими даже по конкретному амплуа не занимаются. В былые времена коли хоккеист решал стать тренером, ему говорили: «Поступай в институт!» На заочный, на вечерний — куда угодно. Все прекрасно понимали, что отличниками они не будут, но, открыв пару раз книжку, увидят, что такое теория физического воспитания, какие упражнения можно давать детям разного возраста.

Что оставил Барри Смит — вам никто не объяснит

— Не много ли, кстати, у нас тренеров в последнее время развелось в связи с тем, что в хоккее появились деньги?
— А деньги появились только в КХЛ. Люди, которые, к примеру, в МХЛ трудятся, далеки от «шоколада», в коем прибывают, в частности, иностранцы. Мы улучшаем благосостояние граждан Финляндии, Чехии, Швеции, Словакии, а они почему-то не делают ответных жестов. Как только в Европе кризис начался — сразу от всех иностранных хоккеистов отказались. Потому что работать и зарабатывать должны свои. А нам чего не погламурить? Сколько у нас иностранных специалистов работало?

— Много.
— А назовите хоть одного, кто после себя оставил бы клубу нового воспитанника, с которым занимался именно он, доводя до команды мастеров…

— Затрудняюсь…
— Вот Барри Смит отработал у вас три года. Кто после него остался?

— Айван Занатта…
— (Смеется.) Я не против людей, у которых можно чему-то научиться. Но когда зовут тренера, которого на родине не очень-то знают, начинаешь удивляться: как же так?.. Порой приглашают людей, которым в своих странах запрещено работать по состоянию здоровья — ввиду неадекватного отношения к игрокам. А в КХЛ его чуть ли не лучшим тренером сезона величали. Поэтому открываешь Интернет — все хотят работать в России. Кто бы сомневался! А вы потом спрашиваете, почему российские хоккеисты не умеют защищаться…

— Потому что нет централизованной системы подготовки…
— Иностранец никогда не останется после тренировки, чтобы поработать с кем-то дополнительно. Я в «Капитане» после общих занятий оставался отдельно с защитниками, так как имелись проблемы в обороне, а других игроков у меня не было и появиться не могло. Иностранец же джинсики надел и покатил. Запомнил одну цитату: «Выход главного тренера на раскатку в джинсах — новый европейский стиль». Да если бы покойный Тарасов это увидел…

— …иностранец ушел бы со льда без джинсов…
— Не то что без джинсов. Он бы всех, кто выпустил его в таком виде на лед, оставил без всего. Это и есть гламур!