Агасси об отце, ногах Шилдс, наркотиках, роботе Сампраса

После того, как автобиография Андре Агасси поступила в продажу, у бывшего теннисиста практически нет свободного времени. Позавчера он, например, раздавал автографы в книжном магазине Лас-Вегаса, а вчера принимал участие в телешоу Дэвида Леттермана в Нью-Йорке. Книга, которую давно называют сенсационной из-за “наркотического” признания теннисиста, содержит еще много интересного из личной жизни Агасси. Представляем некоторые вырезки из сочинения Агасси:

О БРУК ШИЛДС И ШТЕФФИ ГРАФ…

- Я ненавидел теннис. Брук этого не понимала, потому что ей нравилось то, чем она занимается. Как-то раз она поставила на холодильник фото в рамке. На фото была немецкая теннисистка Штеффи Граф. Брук комплексовала из-за своих ног, считала их не слишком красивыми. А ноги Граф, по мнению Брук, были идеальными. Она хотела такие же. Но, как оказалось много лет спустя, у Штеффи достоинств гораздо больше. Она-то понимала мое отношение к теннису.

ОБ ОТЦЕ…

- Мой отец по природе диктатор. Спорить с ним было опасно. Если он решил, что сын должен стать первой ракеткой мира, значит, такая у сына судьба. Иногда, если он был мной недоволен, папа направлял на меня теннисную пушку и буквально расстреливал меня из нее. Было очень больно. А после того как я в 1992 году победил на Уимблдоне, он вместо поздравлений проорал: «Ну как ты мог продуть в четвертой партии?!»

О НАРКОТИКАХ…

- Однажды мой брат Фил, когда мы были еще мальчишками, сказал: «Если папа даст тебе перед турниром маленькие круглые таблетки, не принимай их!» Я спросил, почему. Фил сказал: «Это наркотик!» И папа действительно скоро предложил мне перед юниорским чемпионатом страны проглотить таблетку - как раз такую, о которой Фил рассказывал. Я проглотил и почувствовал себя просто здорово.

О СВОЕМ ГЛАВНОМ СОПЕРНИКЕ ПИТЕ САМПРАСЕ…

- Нет на свете более непохожих людей, чем я и Пит. Я как-то спросил ради интереса у служащего в отеле, который парковал машину Сампраса: «Какие чаевые он тебе дал?» Тот ответил: «Доллар». Представляете?! Иногда я даже завидовал его тусклости, тому, насколько он не нуждается в творческом порыве, во вдохновении. Попугай был меньше похож на робота, чем он.