Корнеев: Петербург – красивый город. Если он меня затянет – значит, так предначертано судьбой

Спортивный директор «Зенита» Игорь Корнеев вспомнил свою карьеру, рассказал о том, на каком языке думает и о том, сколько нужно наблюдать за игроком, чтобы создать о нём полное мнение.

– Не рано ли вы, с учетом нынешней формы, в 35 лет, закончили с большим футболом?
– Заканчивать надо, когда чувствуешь, что пора. Мой последний год в «Фейенорде» был связан с серьезной травмой. На задней поверхности бедра да же что-то типа воронки образовалось. А получилось так: после каждого микронадрывая под прессингом тренера пытался вернуться в строй, но в один прекрасный момент мышца просто лопнула . И хотя по том я еще полгода отыграл в другом голландском клубе – «Бреда», решил закончить,
поскольку прекрасно понимал : прежние трав мы уже не дадут выступать на должном уровне.

– Вы еще будучи игроком готовились к тренерской работе?
– Свой первый тренерский диплом пол учил еще в 1997 год у. Он уже тогда позволял мне работать с любителями. И все же после окончания карьеры оказался на распутье. Или продолжать заниматься бизнесом, который у мен я уже был, или углубиться в тренерскую работу. По такому случаю да же собрался лететь в Испанию , чтобы там осмотреться и все понять. Но тут прозвучал звонок Хенка aан Стее, в тот момент он возглавлял юношескую акаде мию «Фейaнорда». Он сделал предложение поработать в этой структуре.

– Сколько времени вы должны наблюдать за футболистом, чтобы ваше мнение о нем было на сто процентов полным?
– Время, безусловно, нужно. И речь идет не об одной или двух играх, после которых ты должен делать какие-то выводы. Нужно минимум полгода. Чтобы ты мог приехать и посмотреть на футболиста в различные периоды.

– Правда ли, что взгляд на человека со стадиона и в ходе видеозаписи – это абсолютно разные вещи?
– Согласен на все сто. По этому поводу расскажу такой случай. Я как-то просматривал игрока, находясь непосредственно на стадионе. Причем футболист сыграл явно не лучший свой матч. Но для меня было важным, что он делает или не делает в том или ином моменте и на что способен. Кстати, тогда после игры я задал футболисту единственный вопрос из области тактический дисциплины, почему он поступал на поле так, а не иначе. И правильный ответ у меня в голове уже был. В итоге футболист ответил так, как мне и хотелось. Ну а скажи он по-другому – моя рекомендация оказалась бы отрицательной.

– Ваше поколение называют потерянным для национальной команды.

 

– Потерянным, точно не было. У нас были очень сильные футболисты, но существовали серьезные проблемы с постановкой опроса вокруг сборной, которые не позволяли быть на уровне.

– Если бы вас не пригласили тренировать сборную, вы могли вовсе не вернуться в Россию?
– Параллельно в то же время на меня вышел Дик Адвокат, но я уже дал свое согласие Хиддинку.

– Иными словами, Россия была вам предначертана?
– Получается, что так, раз-два варианта образовались одновременно.

– Те, кто видел вас на тренировках сборной России, отмечают, что вы не растеряли мастерства и по-прежнему находитесь в прекрасной форме.
– Мой принцип прост – никогда не говори «нет» подвижным видам спорта. Это может быть футбол. Играю и тренируюсь не только на работе, но и с непрофессионалами. Скажем, в Москве, в зале. А еще обожаю большой теннис. Чтобы поиграть в него, использую любую возможность, и всегда в этом смысле – за. Да, сегодня ребята в той же сборной отмечают мою форму – и конечно, спасибо им за это. Но они видят меня лишь в каких-то моментах, эпизодах, а для топ-уровня всего этого уже давным-давно недостаточно. Так что представления, будто я мог бы играть и сейчас, далеки от реальности.

– Кто является спарринг-партнерами?
– Как получится. Если находимся вместе с Александром Бородюком и Гусом Хиддинком – то они.

– Если не секрет, кто из них лучше владеет ракеткой?
– Гус – очень опытный теннисист, с филигранной техникой. Конечно, ему где-то не хватает движения, что вполне естественно, но, играя против него, все равно понимаешь, насколько это серьезный соперник.

– Многие футболисты в «Зените» тоже любят играть в теннис. С ними на корте еще не встречались?
– Предложений на этот счет пока не было. Поступят – откликнусь с удовольствием и уж парочку человек из команды точно обыграю (улыбается).

– Барселону можно считать вашим домом?
– Да. Но резидентом я считаюсь в России, хотя гражданство у меня голландское. По законам Нидерландов меня вынудили отказаться от российского паспорта, других вариантов не было.

– Получается, вы в Россию по визе въезжаете?
– Да, конечно.

– Проблем с этим не возникало?
– Были. Такое иногда случается и в моей нынешней ситуации.

– Почему для жизни выбрали Испанию?
– Барселона больше подходит мне по всем вопросам – погоде, морю... Всегда
приезжал туда, когда появлялось свободное время, у меня там живет старший сын от предыдущего брака. Барселона связывает все компоненты моей жизни.

– Испанский стал вашим первым иностранным языком?
– В школе учил английский. Но это был уровень ниже базового.

– А сейчас сколько языков в вашем арсенале?
– Четыре: русский, английский, голландский и испанский. Когда только переехал в Голландию, еще не знал, что произойдет со мной, скажем, через год или полтора. Понимал, что учить голландский не было смысла. Он сложный и достаточно некрасивый. В качестве приоритета выбрал английский. Голландский же понадобился, когда экзамен на тренерских курсах пришлось сдавать. Плюс в то время я подал документы на гражданство и знал, что предстоит собеседование. Опять же по-голландски.

– А на каком языке вы думаете?
– Для меня не составляет никакого труда перескакивать с одного языка на другой. Даже в ходе одного разговора. Но думаю я, естественно, на русском. А вот когда пишу, ловлю себя на мысли о том, что на английском все это происходит быстрее.

– Глядя на голландских тренеров, складывается впечатление, что они очень амбициозные люди и конкурируют даже между собой.
– Думаю, это касается не только голландцев. Есть много российских специалистов, которые думают точно так же. Тренерская работа такая – если хочешь быть наверху, должен быть амбициозным.

– Сейчас вы абсолютный европеец. Как вам далось возвращение на родину после стольких лет отсутствия?
– Увиденное меня не шокировало, это точно. Просто стараюсь больше наблюдать, понимаю, что все происходящее – часть нашей жизни. Одна вещь поразила – это московские пробки. От этого есть дискомфорт при передвижениях. Пожалуй, это все.

– Люди в стране изменились?
– Когда уезжал, еще не было десятков дорогих иномарок у каждого отеля. В Голландии таких машин можно встретить одну-две за год, но для России это нормально. Здесь всегда были деньги, просто раньше этого нельзя было демонстрировать. Игроки стали зарабатывать больше, клубы стали более профессиональными и прозрачными, но это воспринимается как часть нормального процесса. Футболисты более ответственно относятся к работе, понимают, что от них требуется, и требуют этого сами от себя.

– Санкт-Петербург часто называют болотом, которое засасывает людей. Не боитесь, приехав сюда, остаться?
– Буду рад, если это произойдет. Даже несмотря на питерскую сырость.

– По климату здесь далеко не Барселона.
– Это правда. Скорее, что-то похожее на Ротoердам. Петербург – очень красивый город. Если он меня затянет – значит, так предначертано судьбой, - сказал Корнеев в интервью газете «Наш «Зенит".