Большое интервью о жизни и смерти ФК «Москва»: Мутко спасал Слуцкого, в раздевалку заносили фальшивые деньги, а Ванда Нара была талантливой актрисой

Много было попыток создать в российской столице клуб, который бросит вызов признанным грандам, однако достичь серьезных успехов удалось только ФК «Москва». Команда занимала четвертое место, выходила в финал Кубка России и в еврокубки. «Спорт День за Днем» поговорил с бывшим президентом «горожан» Юрием Белоусом о приглашении Фигу и ди Марии, Лавесси и Семака, о Слуцком и Блохине, дель Боске и Тарделли, Прохорове и Потанине. О становлении и эвтаназии клуба, первоапрельском розыгрыше команды и многом другом.

Это первая половина разговора. Вторую читайте здесь.

Евменов с Яровинским принесли в раздевалку фальшивые премиальные, Годунок пришел в ресторан с мамой

– Юрий Викторович, начнем с футбольных дел. Шесть лет в «Москве» – счастливое время?
– Да. Футбол – это самое интересное в моей жизни. Почему многие деятели кино и театра любят этот вид спорта? Самое главное – элемент неожиданности: нет сценария, все рождается на твоих глазах. Можно в финале Лиги чемпионов вести на 90-й минуте 1:0, но проиграть 1:2, как было с «Баварией» и МЮ.

В футболе мне было интересно все. Например, медицина, как человеку, закончившему медицинский институт и работавшему в Центральном НИИ медико-биологических проблем в спорте. Удивительно, но сейчас эта специальность в загоне. Если в советское время в Тарту был факультет спортивной медицины, то сейчас, кажется, ничего подобного не существует. На операции отправляют в основном в Германию, в Италию. Сильные хирурги, может, у нас еще и есть, однако ведь еще нужна реабилитация. Требуется системный подход. Как ни странно, едва ли не лучшие врачи и физиотерапевты – в Латинской Америке. Поскольку там футболисты – экспортный товар. На миллиарды долларов.

А еще футбол – это умение создать команду, коллектив единомышленников. Так было у нас в «Москве». Когда Михаил Прохоров спросил у меня, браться ли за это дело, я ему ответил: «Если ты на одну чашу весов положишь самый захудалый клуб футбольной премьер-лиги, а на другую все твои преуспевающие проекты в других видах спорта – баскетбольный и хоккейный ЦСКА, мини-футбольный “Норникель”, – то первая перевесит». Это жутко угнетало Сергея Кущенко. Они выиграют баскетбольную Евролигу – про них полполосы в газете. Мы сыграем обычный матч со «Спартаком» – четыре полосы. Вот что такое футбол.

 

– Чем особенно гордитесь за годы работы?
– «Кем»: людьми, которых я пригласил в клуб, и они оправдали доверие. Брал по конкурсу, а не по знакомству или личной преданности, как это происходит во многих сферах, не только в футболе. Так, скажем, в международном отделе оказались Антон Евменов и Олег Яровинский. Они обошли 250 других претендентов на работу в «Москве». Один сейчас шеф-скаут «Зенита», второй был спортивным директором в ЦСКА и «Халл Сити». Теперь закончил ВШТ, тренер «Витесса», очень уверенно себя чувствует, ведет тактические разборы. Можно назвать и Ивана Пырского, который сейчас в «Динамо», и Максима Мотина, и Максима Белицкого, возглавляющего нынче школу спортивного менеджмента.

Именно мы открыли большому футбольному миру тренера Леонида Слуцкого. Он показал себя в «Москве», хотя не все из задуманного получилось. Но потом Леонид Викторович доказал свой профессионализм в ЦСКА.

– Кажется, Евменова и Яровинского вы как-то отправили на базу с первоапрельским розыгрышем?
– Да, порой хотелось разрядить обстановку. Тогда как раз подвернулся удобный случай – в конце марта в нашей компании закрытого клуба правительства Москвы мне подарили чемодан с миллионом долларов. Фальшивых, конечно. Некоторое время не знал, куда его деть, а 31 марта осенило. Позвал в кабинет Олега с Антоном, показал им чемодан и дал поручение 1 апреля, как раз накануне матча с «Динамо», отвезти его на базу в Мячково. Сказать, что это премиальные за победу. Для пущей убедительности приставил к ним начальника службы безопасности, которому не сказали, что доллары ненастоящие. Он всю дорогу трясся и замучал молодых ребят подозрением, что они сбегут. В итоге так они друг другу надоели в этой поездке, что я разрешил им возвращаться врозь. Ребята поехали на электричке, потом загуляли на два дня и в каком-то заведении этот чемодан благополучно посеяли. А «безопасник» пропал на три дня – отходил от пережитого стресса. Веселые времена были.

– Игроки поверили?
– Это ушлый народ, да и Олег с Антоном еще неопытные были, сработали не слишком убедительно. Разрешили рассмотреть купюры, футболисты увидели, что фальшивки. Посмеялись. Вообще много всего придумывали. Здесь надо отдать должное Леониду Слуцкому – он очень творческий человек. С ним крайне интересно работать. Но он стал главным тренером всего в 34 года, не играя до этого на высшем уровне. Ему надо было помогать.

– Как помогали Слуцкому?
– Скажем, в 2007 году шли наверху. В какой-то момент я почувствовал, что команда зажалась, боится проиграть. Спрашиваю у Слуцкого, он отвечает: «Есть такое. Не могли бы вы приехать на базу?» А просто так без повода руководитель появиться не может. На сбор перед матчем садились в пятницу, я решил отправиться в Мячково в четверг. В составе Семак, Петр Быстров, Баррьентос, Ребежа, Епуряну, Жевнов, много других опытных ребят. И вот они думают: что это вдруг президент приехал? Вроде наверху идем. Премиальные пообещать? Но они бы еще больше зажались.

Я говорю: «В субботу играем с “Динамо”. Давайте после матча берите жен, посидим в ресторане». Как сейчас помню, заказал отличное заведение «Галерея» на пересечении Петровки и Бульварного кольца. Кто-то говорит: «А если проиграем?» – «Да какая разница? Проиграем, выиграем. Давно же не собирались, нормально погуляем, отдохнем». Слышу: ф-фух. Все облегченно выдохнули, груз с плеч упал.

– Как сыграли?
– «Динамо» обыграли 4:1. Приехали кто с кем – с женами, подругами, приятелями. А Годунок – один из самых опытных – заявился с мамой. Душевно посидели. Такие приемы тоже необходимы. Я всегда говорил Леониду Викторовичу: нужна широкая палитра методов. Иногда, как Алекс Фергюсон, бутсой в кого-нибудь швырнуть или ящик с водой перевернуть, а порой и в бар с командой сходить. В «Москве» удалось создать семейную атмосферу, все футболисты до сих пор ее вспоминают. Вот недавно и Самедов отметил, завершив карьеру.

Баррьентос сказал: «С Лавесси станем чемпионами»

– Ваш лучший трансфер?
– Самый удивительный футболист, которого встречал, – Эктор Бракамонте. У него не было явных козырей. Ни выдающегося удара или скорости, ни супервыносливости, но столько пользы приносил, что играл при всех тренерах. А потом еще здорово помог мне в «Ростове», мы удержались в премьер-лиге. К слову, Браку брал у «Бока Хуниорс», встречались тогда с президентом клуба Маурисио Макри. А теперь он президент Аргентины. Такая популярность футбола в стране.

– Самый сильный футболист «Москвы»?
– Пожалуй, Пабло Баррьентос. Хулиган на поле, но не из-за какого-то злобного характера, а из жажды победить. Очень жалею, что не купил к нему Эсекьеля Лавесси. Баррьентос тогда сказал: «Если мы его возьмем, то станем чемпионами». Были бы мои деньги, добавил бы пару миллионов до требуемых семи-восьми. Но средствами «Норникеля» так вольно распорядиться не рискнул. А ведь за четыре тура до финиша мы шли вровень со «Спартаком» и «Зенитом», в итоге финишировав четвертыми. Не хватило малости.

– Из неожиданных попаданий?
– Юра Жевнов. Недавно прочитал в интервью Александра Филимонова: «Белоус убрал меня из состава, пытался мне рассказывать, как играть в воротах». Да не убирал я никого! Просто он делал такие ошибки, что у любого возникли бы вопросы. Например, как можно на прямых ногах пытаться на снегу поймать мяч перед носом у соперника. Пошутить. Мы в матче с «Крыльями Советов» вели 1:0, но проиграли 1:2 из-за подобных нелепостей. Помню, спросил тогда у Филимонова, как так можно. Он ответил: «Хорошо, я подумаю». Я все понял. Это все равно, что он начал бы в своей штрафной площади пытаться прокинуть мяч между ногами нападающему. Что бы такому голкиперу сказал Валерий Лобановский? Который внушал защитникам: в штрафной площади первое касание мяча должно быть последним.

– Так убирали Филимонова или нет?
– Не убирал. Просто зимой мы купили двух голкиперов – Козко у «Рубина» за миллион и Жевнова у БАТЭ за 300 тысяч. В первом туре нагноение на пальце у одного вратаря, ангина у второго, в ворота встал третий номер – Жевнов. Матч со «Спартаком», он отбивает пенальти и добивание от Аленичева, мы выигрываем 2:0. И все! Больше он места никому уже не отдал. Филимонов проиграл честную конкуренцию, стал в итоге третьим номером.

– Был самый провальный трансфер?
– Был. Не по спортивным причинам. Кристиан Тудор шикарно проявил себя на Кубке Содружества в составе «Шерифа», потом хороший год в «Алании», был отличным футболистом. Но кто знал, что имел пристрастие к алкоголю и наркотикам? Из-за этого из жизни ушел молодым. После этого мы в десять раз более тщательно проверяли всю информацию о футболисте: как он ведет себя в быту, чем увлекается и так далее. Футболист – публичная фигура. Если он где-то на перекрестке дал кому-то в глаз, то это нехороший сигнал. Игрок должен быть голодным и мотивированным.

Фигу загорелся переездом в Москву

– Ди Мария – главная звезда, которая могла оказаться в «Москве»?
– Мне очень не нравится, когда менеджер поработал где-то год-два, а потом рассказывает: мы могли того купить, этого. Не купили? Значит, нечего говорить. Причин может быть множество. Или пожалели деньги, или еще что-то.

Помню, например, уже договорились с испанским «Расингом» о переходе Йоси Бенаюна. И даже нельзя сказать, что я пожадничал, а просто не захотел делать большой разрыв в зарплатах между футболистами клуба. У нас максимальная ставка была 700 тысяч евро, я предлагал израильтянину миллион, он хотел 1,4. Но Бенаюн ведь не играл бы в два раза лучше других, пошли бы разговоры. Все равно игроки все узнают. Мы же помним историю с Игорем Денисовым в «Зените»: «Почему эти столько получают, а мы – столько?» Да потому что Халк – звезда. Такие люди определяют результат, на них ходят болельщики. Есть исполнитель, а есть те, кто носит стулья и музыкальные инструменты. Выцарапывают мячи.

– Так что ди Мария?
– Мы разговаривали на молодежном чемпионате мира в Торонто. Сидели в отеле с ним, Макси Моралесом и Банегой, которого потом «Валенсия» приобрела за 18 миллионов. Все шло хорошо, мы укладывались в наш лимит – шесть миллионов евро. Но в последний момент «Бенфика» дала восемь, вариант с ди Марией отпал.

– История с приглашением Луиша Фигу – пиар-ход или за ней действительно что-то стояло?
– Вначале это была реальная история. Акционеры хотели взять суперзвезду, чтобы команда была узнаваемой. Готовы были выделить огромную сумму. Тогда как раз Ривалдо приехал в «Бунедкор», о клубе стали говорить во всем мире. Наши хотели примерно такого же эффекта. Выбор пал на Фигу. Уже через два дня я сидел в ресторане с будущим спортивным директором «Реала», а на тот момент агентом Предрагом Миятовичем и португальцем. Я рассказал ему о «Москве», он загорелся идеей. В «Королевском клубе» Луиш уже был на сходе, «Реал» просил два миллиона, но, думаю, в итоге отпустил бы и бесплатно.

– Что помешало?
– Вмешался фактор супруги. Она была действующей топ-моделью, ее манил Милан с Виа Монтенаполеоне (известная улица, на которой расположены дорогие бутики высокой моды. – «Спорт День за Днем») и регулярными показами. Фигу нам отказал, а через две недели приехал в Москву играть за сборную Португалии. Я сказал пресс-атташе Максиму Мотину: «Такой шанс упускать нельзя, организуй утечку, только чтобы никого не было видно». И вот представители самой желтой газеты того времени «Твой день» сидели в кустах, снимали нашу встречу с Луишем скрытой камерой. К тому времени это уже был, конечно, пиар-ход. Думаю, даже такими историями порой надо радовать болельщиков. Однажды ко мне пришел известный тележурналист. Заявил: «У меня есть такая-то авторская передача, работаю в таком-то издании. Не могли бы вы мне платить пять, а лучше десять тысяч долларов в месяц? Буду про вас замечательно рассказывать».

– Согласились?
– Я ответил: «Дорогой мой друг, если дам тебе хоть копейку, я себя уважать перестану. Моя задача, как руководителя клуба, создать информационный повод. А ты хочешь – пиши о нем, хочешь – не пиши. Хочешь – снимай, хочешь – не снимай. Хочешь – приглашай меня на свои передачи, хочешь – не приглашай».

«Это что там за лилипут бегает?»

– Вместо Фигу на те сумасшедшие деньги так суперзвезду и не взяли?
– Не сошлись с ди Марией и Лавесси, в итоге у нас оказались Макси Моралес и Макси Лопес. Моралес, к слову, на том молодежном чемпионате мира выступил лучше ди Марии, стал вторым игроком турнира, получил «Серебряный мяч». Взяли его за пять с половиной миллионов.

Лопеса купили у «Барсы» за два миллиона евро, не так уж дорого. Правда, с хорошей зарплатой. Он приехал с женой – актрисой фильмов для взрослых. Наши менеджеры смотрели, отмечали, что очень талантливая. Ванда Нара была популярна в Аргентине, а Макси Лопес – лучший воспитанник «Ривер Плейт» всех времен, так что их свадьба транслировалась по телевидению на всю страну. Сейчас Ванда с Икарди, работает его агентом, выпила всю кровь из «Интера» и может загубить парню карьеру.

– Моралес и Лопес не оправдали надежд?
– Я бы не сказал. Просто проект вскоре начал накрываться, пришел Блохин, ушел я, так что аргентинская история быстро увяла. Олег Владимирович сразу сказал про Моралеса: «Это что там за лилипут бегает?» А он потом много сезонов блестяще играл в Италии. Лопес у нас в девяти осенних матчах забил шесть голов, тоже никаких вопросов.

– Смена Леонида Слуцкого на Олега Блохина – ошибка?
– Все сразу восприняли нового тренера без энтузиазма. Как тогда говорили, у Слуцкого мозгов в голове хоть отбавляй, но нет яиц, а у Блохина яйца даже в голове. Если бы зависело только от меня, я бы не пошел на расставание с Леонидом Викторовичем. Но уже в 2006 году Прохоров решил, что он проигрывает решающие матчи. Понятно, что Слуцкий – это не Валерий Газзаев, он другими методами управляет командой. Ему на помощь должен приходить менеджер, как это было с Евгением Гинером, который помогал тренеру выигрывать титулы. Я тоже брал на себя ряд функций. И в первый раз – в 2006-м – сумел его отстоять.

– То есть Слуцкого могли убрать уже тогда?
– Уже назначили совет директоров, мне пытались навязать одного тренера с Балкан. (По нашим данным, речь о Славолюбе Муслине. – «Спорт День за Днем».) Накануне заседания я отправился к президенту РФС Виталию Мутко, с которым у нас были доверительные отношения. Сказал ему: «Вот такая ситуация, моего авторитета может не хватить, чтобы отстоять Слуцкого. Не позвоните Прохорову?» Дал ему номер телефона, он при мне его набрал: «Михаил Дмитриевич, у вас работает отечественный тренер, не нужны нам балканцы, мы заинтересованы в наших». И еще одного авторитетного журналиста, которому доверял Прохоров, спросил, нет ли у него желания написать материал о Слуцком. Получилось убедительно. Кроме того, подготовили аналитику по балканскому специалисту, указали, что команда идет по восходящей. Отстояли Леонида Викторовича. Но через год это уже не удалось. Претендуя на золото, проиграли два матча в последних четырех турах и откатились на четвертую строчку. Это решило судьбу Слуцкого, я уже ничего не мог сделать.

– Как в «Москве» появился Блохин?
– В 2007 году проводили большую работу по поиску сменщика. Антона Евменова я отправил в Италию, чтобы он встретился со Зденеком Земаном. Он привез подробнейший отчет. Был интерес к дель Боске. Тот прислал обширную программу, что ему требуется, – по трансферам, по команде. Например, чартерный самолет на выезды, но это не было проблемой – мы и так не летали рейсовыми. По зарплате тоже условия нормальные выдвинул, хотел меньше, чем в итоге дали сменщику Слуцкого. А вот на селекцию запросил от души – 30 миллионов евро. Рассматривали Марко Тарделли, Юрия Красножана, Олега Протасова. Но в конечном итоге из всех кандидатур победила, на мой взгляд, наименее подходящая для «Москвы» – Олега Блохина.

Украинских товарищей Блохина пришлось огорчить

– Да уж. В открытый дружелюбный клуб с раскрепощенной атмосферой и колонией аргентинцев приглашать жесткого поборника дисциплины выглядело изначально провальной затеей.
– Это выдающийся в прошлом футболист, обладатель «Золотого мяча». В тренерском плане тоже совсем недавно имел успех – выход в 1/4 финала ЧМ-2006 со сборной Украины. У него были те качества, которые нравились нашим акционерам: жесткость и воля. То, чего, на их взгляд, не хватало Слуцкому. Конечно, у Блохина спортивной наглости было с избытком. Если Леонида Викторовича могло трясти перед матчами с топ-клубами, то Олегу Владимировичу было абсолютно все равно, с кем играть – хоть с «Амкаром», хоть со «Спартаком». Абсолютная уверенность в себе. Но в плане жесткости он часто перегибал палку. И если бы не Андрей Баль (царствие ему небесное), все могло пойти под откос гораздо раньше. Андрей Михайлович был гениальным буфером между командой и главным тренером. Сглаживал все углы и неприятные ситуации, успокаивал обе стороны.

При всей уверенности в себе Блохин искал и помощи со стороны. Как-то познакомил со своими украинскими товарищами. Те предложили организовать службы во всех храмах. Купить иконы, хоругви, устроить крестный ход. Цена вопроса меня потрясла: 500 тысяч долларов. Я представил, как говорю об этом Прохорову. Пришлось украинских товарищей огорчить.

– Какой была реакция?
– Блохин расстроился, сказал, что в сборной Украины перед ЧМ-2006 не отказали. А еще Олег Владимирович почему-то думал, что его будут плавить, говорил, что надо менять всю команду. Я ему отвечал: не надо ничего менять! Команда собиралась по крупицам долгие годы, работает как часы, заняла четвертое место, вышла в Лигу Европы. Добавить еще одного-двоих футболистов, и можно бороться за самые высокие места. Зачем все рушить? Но тут начались изменения…

– В начале 2008 года Михаил Прохоров продал свою часть акций «Норникеля» Владимиру Потанину.
– Потанин был очень холоден к футболу. Мне пришло письмо от исполнительного директора корпорации с предложением искать новые источники финансирования. И здесь я принял решение, о котором жалею до сих пор: подал заявление об уходе. Думал этим привлечь внимание к проблеме, поскольку любой вопрос стало крайне сложно решать. Бюрократия транснациональных корпораций еще хуже, чем у государственных чиновников. Нет бoльших врагов для футбольного клуба, чем внутренние – учредители, акционеры. Внешним еще можно противостоять, но когда тормозятся выплаты, для менеджера это серьезный стресс. Особенно, когда до этого несколько лет все работало как часы. Здесь же случалось, что на следующий день лететь во Владивосток, а оплачивать нечем. Очень жаль, что все так закончилось. Клуб не был банкротом, ни копейки задолженности. Практически живому организму сделали эвтаназию – перекрыли кислород и умертвили.

– Если бы вы остались, смогли бы найти деньги?
– Было бы сложно, конечно. «Бруклин Нетс» у Прохорова – это бизнес, а футбол, особенно в России – нет. Отсутствует экономическая основа.

Сделки под сукном

– Затраты на аргентинцев в итоге удалось отбить?
– Я ушел к тому времени. Насколько понимаю, те далекие от футбола люди, которые пришли на смену, все профукали. А когда клуб ликвидировали, всю историю провернули под сукном. Зашли агенты и все решили с людьми, от которых что-то зависело. Продали тех, кого можно было продать. Это одна из причин, почему клуб никому не отдали. Легче было под полой оформить сделки.

– До казны «Москвы» ничего не дошло?
– Ну конечно. Мы знаем много таких историй по другим клубам, где крайне слабый менеджмент, приходят люди, далекие от футбола. Зато им близки иные вещи. Вот почему клубы должны быть частными. Попробуйте, чтобы хоть копейка ушла у Евгения Гинера или Сергея Галицкого.

– Можно сказать, что при Прохорове клуб был частным?
– Фактически – да. Он вкладывал свои средства и знал, что у меня ничего не пропадет. Потом же клуб стал бесхозным, никому не нужным. Я очень жалею, что не удалось сделать болельщиком Владимира Потанина. Хотя он любит футбол, мы с ним вместе играли неоднократно. Но на матч «Москвы» выбрался всего один раз. Я приглашал на каждую встречу, но что-то Владимиру Олеговичу не понравилось, он не ходил. И потом при расходе с Прохоровым «Норникель» клуб сразу «слил».

– Что за история с возможными инвестициями «Москвы» в «Манчестер Сити»?
– Это было, естественно, до прихода миллиардера шейха Мансура. Предложений было много, помимо англичан. Скажем, от «Боавишты», от «Браги». В офис приходила масса презентаций. Тогда Россия бросалась деньгами. У всех перед глазами стоял пример Романа Абрамовича с его инвестициями в «Челси».  Он перевернул представления о подходе к футболу. Погасил все долги, накупил звезд, и до сих пор благодаря усилиям Романа Аркадьевича «Челси» в числе английских топ-клубов. При этом Британия вставляет палки в колеса Абрамовичу, не дает ему визы. Как-то странно. Но вкладывать в другие клубы мы, естественно, не планировали.

«Москва» должна была уехать в Красноярск

– Вы же в итоге ездили в гости к «Манчестер Сити». Зачем?
– Расскажу предысторию. Мало кто знает, но изначально «Торпедо-ЗИЛ» приобреталось для того, чтобы его перевезти в Красноярск, назвать «Металлург». Там как раз стал губернатором Александр Хлопонин – большой друг Прохорова. Я летал в Красноярск, знакомился с инфраструктурой, материально-технической базой. Предполагалось, что половину бюджета закроет «Норникель», а другую – бюджет Красноярского края. Но войдя глубже в курс дела и оценив перспективы, губернатор отказался от этой идеи. Футбол – хорошо, но в крае в 2002 году были огромные долги по зарплате, существовала социальная напряженность, все средства были пущены на решение данных проблем.

– Так ваш клуб стал «Торпедо-Металлургом».
– «Торпедо-ЗИЛ» остался в Москве, но завод был против использования его имени. Я пошел к Юрию Лужкову, с которым был в дружеских отношениях, договорился, что дадим на год название «Торпедо-Металлург», а потом проведем ребрендинг. Хотя Владимир Алешин сопротивлялся, не хотел использования названия «Торпедо». Мэр нам дал добро. Тогда же мы договорились присвоить стадиону имя Эдуарда Стрельцова, а потом выкупить его.

С Прохоровым крепко задумались, что дальше. Каким должен быть клуб, как себя позиционировать, чем привлекать болельщиков.

– Решили не конкурировать с «Торпедо» за поклонников?
– При всем уважении к этому клубу, это все-таки локальная история. Тогда и родился вариант – ФК «Москва». Вот это уже глобально, под это имя можно было собирать новых болельщиков. Не обязательно называться «Шайба» или «Гайка». Есть же «Рома», «Милан», «Манчестер Сити». «Горожане» – это интересная история. Мы уходили от сегмента исключительно торпедовских болельщиков, которые к тому же были раздроблены. Нельзя сказать, что их всех вместе так уж много, хотя я, конечно, желаю клубу процветания. Надеюсь, при Романе Авдееве случится ренессанс, что он по-настоящему увлечется, у него не пропадет интерес после реализации девелоперского проекта.

А я предложил Прохорову идею с «Москвой». Тот, когда не знал, что ответить, брал паузу. Как Шелленберг в «Семнадцать мгновений весны», использовавший идеи Штирлица спустя пару месяцев. Вскоре я поехал на стажировку в «Манчестер Сити» (здесь как раз подошел к ответу на ваш вопрос). Их гендиректор Алистер Макинтош, который позднее приезжал на мою выставку «Футбол Маркет», сразу сказал, что идея с «горожанами» обязательно сработает. После моего возвращения из Манчестера Прохоров заявил: «А может, назовем клуб ФК “Москва”?» – «Шикарная идея, Михаил Дмитриевич, – отвечаю. – Фантастическая!»

Как попасть в закрытый элитный клуб Лужкова

– Дальше надо было договориться с Лужковым. Все-таки название города – это не шутка. Есть межведомственная комиссия правительства столицы и Мосгордумы, которая собирается раз в месяц. Там знали, что я большой друг мэра, поэтому когда пришел с предложением, комиссия его единогласно утвердила. Фанаты других клубов переполошились: а мы не Москва что ли? Где-то через год Лужков меня спросил: «А как нас называют болельщики “Спартака”, ЦСКА, “Динамо”, “Локомотива”?» – «Официально – “горожане”». – «Это хорошо. А неофициально?» – «Зловредные фанаты других клубов называют “кепки” или “пчеловоды”». Лужков посмеялся.

– Как вы с ним познакомились?
– Существовал закрытый элитный клуб правительства Москвы. Попасть в него в девяностые было сложнее, чем в стартовый состав «Спартака». Там были высшие чиновники, министры. Я же попал туда случайно. Его члены еженедельно играли в футбол, а я был в Москве на виду по футбольной части – выступал капитаном сборной журналистов, играл за «СтарКо», принимал участие в самых разных турнирах, в том числе частенько выходил против команды правительства Москвы. Их тренером был Геннадий Логофет, он-то меня и позвал. Для этого уровня я хорошо играл в футбол, а ему нужны были «играющие» люди, чтобы усилить состав. Так я попал в партнеры Юрия Михайловича.

Многие думали, что все развалится, когда Лужков перестанет быть мэром, но осколки той команды до сих пор еженедельно собираются поиграть в Лужниках. При любой погоде. Этот клуб дал мне много друзей. Понятно, что кто-то приходил туда для решения своих вопросов, но большинство его членов мыслили совершенно другими категориями. Мы просто общаемся и получаем от этого удовольствие. А Лужков действительно был болельщиком «Москвы» из-за моей с ним дружбы.

– Как он отреагировал на ваш уход из «Москвы»?
– Я к нему пришел, рассказал, что написал заявление и его приняли. Он сразу заметил: не надо было этого делать. Юрий Михайлович оказался прав. А у меня взыграли эмоции. Но с бюрократией и хищниками, которые только и ждут, чтобы что-то отщипнуть, ужиться было непросто.

Во второй части интервью:

– как верстался бюджет «Ростова»;

– почему Смородская хотела купить Ибричича;

– как попасть на Марианскую впадину с Артемием Троицким.

Читайте также

Какой культовый клуб 90-х вы бы вернули в РПЛ? Часть 1-я: «Алания», «Черноморец», «Уралан»

Какой культовый клуб 90-х вы бы вернули в РПЛ? Часть 2-я: «Жемчужина», «Текстильщик», «Ротор»

Какой культовый клуб 90-х вы бы вернули в РПЛ? Часть 3-я: «Локомотив» НН, КАМАЗ, «Океан»

Фото: AP; EPA; РБК; фейсбук Юрия Белоуса